Не расстанусь с Ван Гогом

Холмогоров вдруг представил ее рассыпавшиеся по плечам волосы, тонкое и гибкое тело, то, как она может застонать тихо, словно боится проявить свое наслаждение вслух… Нет, конечно, его бывшая жена исключительная женщина, не такая, как все. Александр понял это с первого взгляда, как только заметил ее в институтском коридоре. Но с годами все Надины прелести потускнеют, станут чем-то привычным и пресным, как один и тот же сорт кофе по утрам, который пьешь наскоро, перед тем, как выскочить из дому, – не будет того аромата свежести, бодрости на весь день, когда ждешь вечера, чтобы вернуться к жене и насладиться ею.

Саша все-таки взял стакан, наполнил его виски. Потом снова открыл холодильник, начал выкладывать на стол все подряд – сыр, нарезку колбасы, оливки, лимон… Только банку с груздями сунул обратно.

«Какая свадьба? – подумал он. – На меня наехали, избили, можно сказать, испугали и потребовали сделать то, чего я совсем не хочу делать. А ведь со мной нельзя так!»

– Нельзя! – повторил Холмогоров вслух и несколько раз сильно и зло ударил ладонью по столешнице. – Вот скоты! Скоты! Скоты!..

Бутылка пошатнулась, Александр поймал ее и отодвинул подальше от себя. Только сейчас ему стало ясно, что надо делать. Он актер, а не марионетка, которой можно управлять, дергая за нитки, у него есть связи – влиятельные друзья, поклонники, наконец. Если какой-то банкиришка решил, что может его запугать, приказать что-то, пусть не надеется!

Достав из кармана мобильник, Саша посмотрел на экран – начало девятого утра. Рановато для звонка, но, с другой стороны, именно в такую рань и следует беспокоить людей, чтобы те поняли всю важность обращения к ним.

Холмогоров набрал номер, поднес аппарат к уху и, услышав ответ, спросил:

– Не разбудил? Прости, но дело не терпит отлагательств: на меня наехали, чуть не убили… Что? Нет, не автомобиль наехал, разумеется, иначе мы бы сейчас не беседовали. Какой-то предприниматель прибандиченный натравил своих уродов, и те основательно повредили мне лицо. Потом он меня отпустил, но обещает убить. Давай встретимся… Хотелось бы пораньше… Ну, ладно, можно и вечером… У меня дома, конечно. Мне теперь лишний раз из дома выходить… Короче, сам понимаешь.

Закончив разговор, Александр резко выдохнул, снимая напряжение. Вопрос, кажется, решен. Но почему «кажется»? Решен наверняка! Вряд ли банкир будет ссориться с прокуратурой. Его предупредят: если с популярным актером что-то случится – кирпич там на голову свалится, хулиганы возле дома нападут или ногу он подвернет, – за все будет отвечать тот, кто ему угрожал. Можно попросить, чтобы прокуратура инициировала проверку финансовой деятельности банка – ведь наверняка в нем не все чисто, обязательно обнаружатся отмывание денег, полученных незаконным путем, и уклонение от налогов, и вывоз капиталов за рубеж… Какой российский банк не грешит всем этим? Да банкир сам не рад будет, что связался с Холмогоровым! Вернет ли он двадцать тысяч евро? Вернет, конечно, куда же ему деться! Плохо только, что недели три придется сидеть дома из-за распухшей скулы: корпоративы отпадают, а значит, деньги, на которые Саша рассчитывал, пролетают мимо.

Он снова схватил телефон и нажал кнопку последнего вызова.

– Прости, это снова я. Забыл сообщить, как банк того гада называется – «Российский траст». Проверьте его, пожалуйста. Там гарантированно, на сто процентов, грязными делами занимаются.

– Проверим, – ответил прокурор Разоренов. – К семи подскочу, и поговорим подробно. А к восьми пригласи кого-нибудь разбавить нашу компанию. Но чтобы только девочки без комплексов, не такие, как в прошлый раз. Терпеть не могу слезы, они мне на службе надоели.

Теперь Холмогоров успокоился окончательно: человек, которому он только что позвонил, способен решить и решал многие вопросы. До сих пор Саша обращался к нему только по мелочам: однажды дорожная полиция водительское удостоверение отобрала за управление автомобилем в не очень трезвом виде, в другой раз полусумасшедшая юная поклонница написала заявление, что артист Холмогоров вступил с ней в близость помимо ее воли. В первом случае права доставили на дом, а во втором малолетняя дурочка написала признание, что никакого секса не было и вообще она с популярным артистом не знакома, заявление подала, рассчитывая прославиться, чтобы все девочки в классе ей завидовали.

С Разореновым Александр познакомился в ночном клубе. Тот подошел поговорить и оказался интересным, остроумным человеком. Полночи они просидели в клубе, а потом поехали с небольшой компанией в загородный дом прокурора. Пили виски в просторной в бане, откуда выбегали время от времени, чтобы нырнуть в бассейн, подсвеченный снизу разноцветными огоньками. Над бассейном низко свисали лапы столетних елей, густо усыпанные малиновыми шишками, а переливающаяся радугой вода пахла хвоей…

Вечером Саша проснулся, и то, что произошло накануне, показалось тяжелым сном, оставившим неприятный осадок. Но тяжесть эта продолжала давить на сознание, думать о чем-то другом не получалось. Принимая душ, Саша пытался работать над образом белогвардейского офицера, роль которого ему предложили в новом проекте. Вспомнил даже стихи Набокова, которые читал на вступительных экзаменах. Захлебываясь струями воды, декламировал:

Бывают ночи, только лягу,В Россию поплывет кровать.И вот меня ведут к оврагу,Ведут к оврагу умирать…Но сердце, как бы ты хотело,Чтоб это вправду было так:Россия, звезды, ночь расстрелаИ весь в черемухе овраг.

После этих строк стало совсем тошно: ведь его тоже обещали убить. Разоренов, конечно, поможет выкрутиться. А вдруг нет?

Прокурор прибыл ровно в семь. Уселся у сервированного на четверых стола, взял стакан, наполненный виски со льдом, пригубил, поставил обратно, подцепил вилкой белый груздь и, хрустя им, начал говорить:

– Банк проверили. Ты прав, там не все чисто. Владельцы – частные лица. Основной акционер – Багров, он же является председателем правления. На него много чего есть, и дважды заводилось дело, но каждый раз закрывалось. В криминальном мире личность известная, просто так угрожать не будет.

– Ну, и что теперь? – спросил Холмогоров, чувствуя, как быстро тает уверенность.

– Да ничего, – равнодушно пожал плечами Разоренов. – Назначу ему встречу, поговорю, скажу, что проблем у него скоро появится выше крыши – прокуратура займется им самим и, соответственно, его банком. А перед этим к нему придет налоговая, начнет проверку, заморозит счета… Там есть что копать. Поднимем закрытые дела и отправим на доследование. На встречу придется и тебя прихватить, чтобы он не смог отговориться, будто незнаком с тобой. Пусть пообещает не иметь к тебе претензий, а мы закроем глаза на другие его делишки…

– Может, как-нибудь без меня обойдетесь?

Прокурор покачал головой.

– А как мы докажем, что Багров на тебя наехал? Да ты не бойся, дел-то на пять минут. К тому же я возьму с собой группу поддержки.

Холмогоров больше не стал ничего спрашивать.

Разоренов снова взял стакан с виски.

– Хочешь, сказку расскажу?

Зачем-то посмотрел на свои часы и начал:

– Жил-был один человек. Жил хорошо. И вот один раз его вызвали в прокуратуру. Вечером, как ни странно, он вернулся домой живым и невредимым. Но только очень бедным.