Не рискуй

Бабушка Мириам была проницательной, один взгляд на мои припухшие губы и мечтательный взгляд, и она поняла бы, что мы с Греем обжимались.

Что ж, она не в первый раз это видела.

Достаточно сказать, что последняя неделя была насыщенной. На самом деле, у меня никогда не было такой насыщенной недели.

Или такой фантастической.

После посещения церкви в прошлое воскресенье с Греем и бабушкой Мириам (в джинсах, что было унизительно, и стало ещё хуже, когда бабушка Мириам косо посмотрела на них, как только я спустилась вниз), Грей подвёз меня до города, и я пообедала с Кейси.

Я думала, что он воспримет новости о том, что я нашла работу и собиралась остаться в Мустанге, очень эмоционально.

Но я не учла, каким влюбленным он был. Кейси и его таинственная женщина (я до сих пор не знала ее имени), похоже, сблизились друг с другом, как и мы с Греем. На самом деле, он спешил побыстрее покончить с обедом, так как это было воскресенье, ее выходной, и он хотел побыстрее вернуться к ней. Он был даже рад и горд, что я устроилась на работу.

Он был обеими руками за то, чтобы остаться в Мустанге. Ни слова против не сказал. Даже не пискнул.

Вместе с тем он не спросил про Грея. Также он не поинтересовался, жила ли я у Грея дома, или заботился ли он обо мне.

Зато, он попросил денег.

Так что, я отдала ему двести долларов, а затем отправилась в универмаг и спустила кучу денег на новый наряд. Это были всего лишь юбка, свитер и пара колготок. Но я сделала это, чтобы в следующий раз, когда поеду в церковь с Греем и бабулей Мириам, она не бросала на меня сердитые взгляды из-за моего наряда.

И мне нравилось то, что я купила. У меня не было юбки так давно, даже не знаю, была ли она у меня вообще когда-нибудь. Более того, моя юбка была лучшим (поэтому, к сожалению, дороже), чем все, что у меня было. Купленный мною наряд состоял из длинной, широкой, черной, шерстяной юбки, спускавшейся до лодыжек, и такого же толстого, но облегающего, шерстяного свитера с воротником "хомут". Мои ковбойские сапоги подошли бы, но, к счастью, черные были красивее.

После того, как я прошлась по магазинам, Грей заехал за мной, и часть того воскресного дня я провела, убеждая его, что буду в безопасности в комнате, которую Дженни мне предложила над Рамблером. Потом еще какое-то время в то воскресенье я занималась тем, что помогала Грею находить и паковать вещи, чтобы отвезти в ту комнату. Потому что Грей позвонил Дженни, и она сказала ему, что в комнате кроме двуспальной кровати и дивана больше ничего не было. Остаток дня я наблюдала с некоторым восхищением, как Грей приволок старую неработающую кофеварку и возился с ней какое-то время, чтобы она заработала.

В свой черед, бабушка Мириам то и дело появлялась там, где находились мы с Греем. Она делала это с таким выражением на лице, которое говорило, что она не была уверена, замечательная ли это новость, что я, как постоянный соблазн для Грея превратиться в безбожника, больше не собиралась оставаться под ее крышей, или она считала, что я исчезну с их старьем и заживу роскошной жизнью, ширяясь в трущобах наркотиками, которые куплю, заложив ее барахло.

В понедельник утром Грей привез меня в город, и мы встретились с Дженни в баре. Она показала мне мою новую комнату, и Грей принес туда коробки с вещами. Она была права. Комната была маленькой. На одной стороне располагались шкафы, очень маленький кухонный стол, холодильник без морозилки, который ей пришлось включить, и старая, узкая кухонная плита. В ванной комнате было все необходимое, но не было самой ванны, только душевая кабина, но без шторки. Еще был диван. И двуспальная кровать, но без подушек, поэтому мне повезло, что Грей упаковал две для меня.

Дженни ушла домой, Грей отправился по своим делам, а я немного распаковала вещи и заправила кровать, но к одиннадцати я должна была быть на работе, и я была там.

Вот, по сути, и вся моя неделя.

Но для меня все это имело большое значение.

Образ моей жизни полностью изменился.

Я сходила в универмаг за чистящими средствами и занавеской для душа.

По утрам я наводила порядок в комнате, понемногу распаковывала вещи, заглядывала в магазин и просто валяла дурака.

На работе я, в основном, была официанткой, но также делала некоторые напитки. Я работала с одиннадцати до восьми. Работа не была тяжелой, и учитывая, что я на лету могла посчитать сдачу и обнаружила у себя способности к запоминанию заказов, даже сложных, я втянулась уже на второй день. Дженни была в восторге.

И я тоже. Моя смена приходилась на обслуживание обедов и ужинов, и я оказалась права, в баре было более многолюдно в это время. Чаевые были немаленькими, и я не могла объяснить, как невероятно себя чувствовала, имея в кошельке наличку каждый день и зная, что завтра я заработаю больше.

Заработаю.

Мне это нравилось.

В мой первый рабочий день Грей пришел поужинать во время моей смены, а потом поднялся наверх, чтобы занести старый телевизор, который он где-то раздобыл для меня. Затем, мы целовались и обнимались на моем диване, и прежде, чем все вышло из-под контроля, Грей уехал домой.

На второй день Грей пришел за полчаса до окончания моей смены, я провела ещё полчаса, сидя рядом с ним, пила пиво и болтала с Дженни. Затем мы отправились в мою комнату, обнимались на моем диване, и прежде, чем все стало слишком горячо, он ушел домой.

На третий день Грей пришел за полчаса до конца моей смены, после, он отвёз меня к себе, и мы смотрели телевизор с бабушкой Мириам, которая нисколько не стала дружелюбнее по отношению ко мне. Затем Грей помог ей лечь спать, вернулся, мы пообжимались на его диване, и он отвёз меня домой прежде, чем мы успели зайти слишком далеко.

Так продолжалось до вчерашнего дня, моего первого выходного. Грей встретился со мной в кафе за завтраком, затем отвёз к себе домой, чтобы начать учить ездить верхом.

Но, после того, как он надел седло на покорную кобылу, и мы уже собирались вывести ее из конюшни, чтобы Грей показал мне, как на нее взбираться, он подарил мне пару перчаток, которые купил для меня.

Они были прекрасны; песочного цвета замша, простроченные красивыми стежками, и отороченные мягким мехом кролика.

Я посмотрела на перчатки, затем на него, затем снова на перчатки, потом, вместо того, чтобы расплакаться, так как он был первым человеком, подарившим мне подарок с тех пор, как мы с Кейси сбежали, я решила броситься ему на шею.

Что и сделала.

Грей поймал меня, и так как бабушки Мириам в конюшне не было, не нужно было на работу следующим утром, и не было никаких важных дел, мы оказались (серьезно!) в стоге сена, где Грей подарил мне лучший подарок среди множества других, подаренных им.

Его губы на моих губах, его язык у меня во рту, его тело прижато с боку к моему, его рука в моих джинсах, его длинные, сильные пальцы творили волшебство. Он подарил мне первый в жизни оргазм.

Это было потрясающе. Крышесносно. Дело в том, что, кончив, я чувствовала себя настолько ошеломлённой, что не могла сосредоточиться на его лице, по меньшей мере, целую минуту.