Не считая собаки
Шрифт:
Теренс, очевидно, знал, о чем говорит. Сирил мужественно греб к лодке по-собачьи, однако морда и нос его скрывались под водой, и вид у него был обреченный.
– Иду, Сирил!
Теренс кинулся за борт, чуть не потопив пса поднятой волной, и поплыл к нему. Сирил перебирал лапами и тонул. На поверхности виднелся только сморщенный лоб.
– К баку, нет, к штирборту, в общем, налево! – крикнул я, роясь в лодке в поисках спасательного круга, который мы, видимо, завалили вещами. – Прямо как на «Титанике», – посетовал я и только потом спохватился, что злополучный лайнер еще не построен.
Теренс держал голову Сирила над водой, ухватив за шкирку.
– Подгребите поближе! –
– К баку! – завопил я. – Наоборот!
Перегнувшись за борт, я подцепил Теренса за воротник.
– Не меня! – выдохнул он. – Сирила!
Вдвоем мы перевалили намокшего, словно губка, Сирила в лодку, где тот немедленно изверг из себя несколько галлонов Темзы.
– Закутайте его в одеяло, – велел Теренс, цепляясь за борт.
– Хорошо. – Я протянул ему руку. – Теперь вы.
– Со мной все хорошо, – ответил он, дрожа. – Сперва Сирила в одеяло. Он простужается в два счета.
Я развернул плед и укрыл мощный загривок Сирила, чуть не сыгравший с ним злую шутку, подло добавив потопляемости, а потом мы взялись за рискованное дело – затаскивать в лодку Теренса.
– Не перевешивайтесь, – командовал он, клацая зубами, – иначе все утонем.
Теренс слушался указаний еще хуже, чем профессор, и постоянно порывался закинуть ногу на борт, отчего лодка кренилась куда опаснее, чем «Титаник».
– Вы нас перевернете, – заявил я, засовывая саквояж под банку. – Не двигайтесь, мы вас втянем.
– Да я уже раз десять так делал, – отмахнулся он и забросил ногу.
Мы чуть не черпнули бортом. Сирил, завернутый в плед, запутался в лапах, пытаясь удержаться, и груда багажа на носу угрожающе закачалась.
– Никогда еще никого не переворачивал, – заверил Теренс.
– Подождите, я по крайней мере вес распределю. – Я отпихнул портплед на место. – Профессор, перейдите сюда, будьте любезны. А ты сидеть, место! – скомандовал я Сирилу, который, волоча за собой плед, шагнул посмотреть, как у нас дела.
– Главное – правильно ухватиться, – сообщил Теренс, передвигая руку.
– Стойте! – крикнул я. – Осторожно…
Теренс перекинул ногу через борт, подтянулся и повис животом на кромке.
– Самому Господу не под силу потопить этот корабль, – пробормотал я, придерживая багаж.
– Весь секрет в равновесии. – Теренс перевалился в лодку. – Вот, видите? – торжествуя, возвестил он. – Пара пустяков.
И лодка затонула.
Как мы добрались до берега, не знаю. Помню, как на меня ехал портплед, словно рояль на палубе «Титаника», а потом захлестывающая волна и попытки вцепиться в спасательный круг, который оказался Сирилом, камнем идущим ко дну, и снова барахтанье в волнах, и вынос утопающего на плече, а потом мы все валимся на берег, хватая воздух ртом, и с нас льет ручьями.
Сирил пришел в себя первым. Шатаясь, поднялся на ноги, отряхнулся, окатив нас дождем брызг, и тогда Теренс сел на песке, устремляя взор на опустевшие воды.
– «И вот уже судно сквозь ночь и мглу, словно призрак, цепями гремя, летит на Нормандский риф…» [30] , – процитировал он.
– Naufragium sibi quisque facit [31] , – провозгласил профессор.
Теренс не сводил глаз с темной глади.
– Все кончено, – произнес он, в точности как леди Астор, а я вскочил, опомнившись, и кинулся в воду. Поздно, наше судно бесследно кануло.
30
Лонгфелло, Генри. Гибель «Геспер».
31
Кораблекрушенье каждый себе создает [сам] (лат.). – Марк Анней Лукан. «Фарсалия».
Едва заметная волна лизала наполовину выброшенное на берег весло, а посреди реки покачивался профессорский чайник – единственные останки кораблекрушения. Никакого саквояжа.
– «И налетел ураган лихой, обрушился на корабль, – продекламировал Теренс. – Сорвал шкипер трос с расколовшейся реи и к мачте дочь привязал».
У Принцессы Арджуманд не было ни малейшего шанса на спасение. Из саквояжа под банкой… Если бы я выпустил ее, когда она замяукала, если бы рассказал Теренсу о находке, если бы перебросился куда нужно и голова работала получше…
– «Потрясенно смотрел на заре рыбак на кипящий морской прибой, – продолжал Теренс. – Мачту с привязанной юной девой несло штормовой волной…»
Я повернулся сказать ему, чтобы прекратил, и увидел белеющую позади нас беседку, куда предполагалось вернуть кошку.
Вернул, молодец. Довершил черное дело, начатое дворецким. Только в этот раз Верити-спасительницы поблизости не оказалось.
– «Соленым льдом одетая грудь, соленые слезы в глазах», – нараспев читал Теренс.
Я посмотрел на беседку. Принцесса Арджуманд, спрятанная в корзине для пикника, едва не попала под поезд, едва не кувырнулась в Темзу, ее сшибали и Сирил, и профессор, но каждый раз она избегала смерти – чтобы в конце концов утонуть здесь. Может, Ти-Джей не ошибся, и ей суждено было утонуть вопреки всем вмешательствам? Такова судьба. История самокорректируется.
А может, Принцесса попросту исчерпала отмеренные ей девять жизней. За последние четыре дня по крайней мере пять использованных я насчитаю без труда.
Хорошо бы дело оказалось в этом, а не в моем безобразном разгильдяйстве. Но вряд ли. И вряд ли так подумает Верити. Ради этой кошки она не побоялась рискнуть собой и навлечь гнев мистера Дануорти. «Вы не посмеете ее утопить», – сказала она. Так что вряд ли удастся свалить все на историческую самокоррекцию.
Меньше всего на свете я хотел бы встретиться с Верити при таких обстоятельствах, но другого пути нет. Сирил, даром что отряхнулся, все равно мокрый как губка, и профессор Преддик тоже, а Теренс явно промерз до костей.
– «Вот так и погибла “Геспер”, – неразборчиво декламировал он, отчаянно стуча зубами. – В полночный шторм и буран».
Необходимо обсушиться и переодеться, а других домов, кроме Мачингс-Энда, поблизости не видно. Значит, придется будить хозяев и просить пристанища, даже если в итоге нужно будет отчитываться перед Тосси, отыскалась ли ее «дуся-пуся Жужу». Даже если это чревато объяснением с Верити.
– Пойдемте. – Я взял Теренса под локоть. – Попросимся в дом.
Он не тронулся с места.
– «Упаси нас, Господи, смерть принять, как она, у Норманнских скал». Теперь Джавиц сдерет с нас пятьдесят фунтов.
– Об этом побеспокоимся позже, – заявил я. – Идемте. Давайте сперва постучим вон в те стеклянные двери – под ними виднеется полоска света.
– Я не могу в таком виде предстать перед родными возлюбленной, – поежился Теренс. – Без пиджака…
– Вот. – Я снял свой блейзер и выжал. – Возьмите мой. Они закроют глаза на то, что вы не одеты к ужину. Как-никак мы потерпели кораблекрушение.