Не считая собаки
Шрифт:
– Ах нет! – поправила Тосси. – Бедняжку Принцессу Арджуманд мне вернул мистер Сент-Трейвис. А мистер Генри просто его приятель.
– Вот как. Весьма рада знакомству, мистер Генри. Позвольте представить вам мой цветник.
Эта нелепица меня уже не смутила – в последние дни я постепенно начал привыкать.
Миссис Каттисборн подвела меня к лестнице.
– Мои дочери, мистер Генри. – Она принялась перечислять по очереди: – Роза, Лилия, Цинния и младшенькая – Камелия. Моя душистая клумбочка, а для какого-то везунчика, – она пожала мой локоть, – и свадебная бутоньерка в петлицу.
Девочки
– Прикажете подать закуски в утренней комнате? – осведомился Финч. – Мисс Меринг и мистер Генри, без сомнения, утомились с дороги.
– Как вы предусмотрительны, Финч, – похвалила миссис Каттисборн, увлекая меня к правой двери. – Не нарадуюсь на нашего дворецкого. Ничего не упустит!
Утренняя комната Каттисборнов выглядела точь-в-точь как гостиная Мерингов, только в цветочек. На ковре раскинулись лилии, на лампах цвели незабудки и нарциссы, а на мраморном столе в центре комнаты возвышалась расписанная маками ваза с розовыми пионами.
Комната была заставлена так же тесно, как у Мерингов, поэтому к креслу, вытканному на удивление реалистичными розами, пришлось пробираться через лабиринт гиацинтов и ноготков. Я осторожно опустился на сиденье, почти всерьез опасаясь уколоться о шипы. Четыре дочери Каттисборнов устроились на кушетке напротив и захихикали. Как мне предстояло убедиться, хихикали они (все, кроме младшей, десятилетней Камелии) постоянно, по поводу и без.
– Финч – настоящее золото! – возвещала, например, миссис Каттисборн, и они прыскали. – Такой предупредительный! Не успеешь подумать, уже все сделано. Наш прежний ему и в подметки не годится. Как там его звали, Тосси?
– Бейн, – подсказала Тосси.
– Ах да, Бейн, – фыркнула хозяйка. – Самое подходящее имя для дворецкого. Но я всегда подозревала, что не имя красит слугу, а вышколенность. Бейн был вышколен достаточно, но не идеально. Постоянно читал, насколько я помню. Финча вот с книгой не увидишь, – похвасталась она.
– Где же вы его отыскали? – полюбопытствовала Тосси.
– Это поистине чудо! – (Хихиканье с кушетки.) – Я наведалась в приход, отдать на ярмарку наши вязаные дорожки для комодов, там он и сидел у викария в гостиной. Как выяснилось, его бывшие хозяева отправились в Индию, а он не смог их сопровождать из-за непереносимости карри.
Непереносимость карри. Прелестно.
– Викарий спросил, нет ли у меня знакомых, которым нужен дворецкий. Только вообразите! Судьба, не иначе.
(Хихиканье.)
– Весьма необычный способ найма, – заключила Тосси.
– О, разумеется, Томас с ним побеседовал как положено, и рекомендации у него оказались просто блестящие.
И все как на подбор от хозяев, срочно отбывших в Индию.
– Тосси, я должна бы дуться на вашу матушку, что она увела – как его фамилия, опять забыла?.. – Миссис Каттисборн наморщила лоб.
– Бейн, – подсказала Тосси.
– За то, что она увела Бейна, но разве можно таить обиду, когда я нашла такую восхитительную замену!
Восхитительная замена прошествовала в комнату, неся на подносе в цветочек хрустальный графин и бокалы.
– Смородиновая наливка! – восхитилась миссис Каттисборн. – Именно то, что нужно. Понимаете
теперь, о чем я?Финч принялся наполнять и раздавать бокалы.
– Стало быть, мистер Генри, – обратилась ко мне хозяйка, – вы учитесь с мистером Сент-Трейвисом?
– Да. В Оксфорде. Баллиол.
– А вы женаты? – хитро прищурилась Камелия.
– Камелия! – одернула ее Лилия. – Невежливо спрашивать у человека, женат ли он.
– Ты же спрашивала у Тосси, есть ли у него жена, – пожала плечами Камелия. – Я слышала, как вы шептались.
– Тс-с-с! – шикнула Лилия под дружное хихиканье, зардевшись вопреки имени как маков цвет.
– А где вы живете, мистер Генри? – продолжила миссис Каттисборн.
Я понял, что срочно пора менять тему.
– Пользуюсь случаем поблагодарить вас за одолженную одежду, – начал я, пригубив наливку. Определенно лучше, чем пирог с угрем. – Ваш сын сейчас дома?
– Нет, помилуйте. Разве Меринги не сказали? Эллиот в Южной Африке.
– Он шахтами занимается, – вставила Тосси.
– Как раз получили от него письмо, – похвасталась миссис Каттисборн. – Цинния, где оно?
Девочки разом вскочили и под непрерывные смешки занялись поисками.
– Вот оно, мэм. – Финч передал хозяйке сложенные листки.
– «Дорогие мама, отец и розанчики, – начала читать миссис Каттисборн. – Вот наконец я и сел писать вам обещанное длинное письмо…»
Догадавшись, что она собирается огласить его целиком, я поспешил вмешаться:
– Вы, должно быть, сильно по нему скучаете? Скоро он возвращается?
– Не раньше, чем выйдет срок контракта, а до этого еще восемь месяцев, – вздохнула хозяйка. – Конечно, если какая-нибудь из сестер соберется замуж, его отпустят на свадебное торжество.
Хихиканье.
Она вернулась к письму. Уже через два абзаца я понял, что Эллиот не намного превзошел умом сестер и никогда никого не любил, кроме себя. На третьем абзаце я убедился, что Тосси до этого Эллиота тоже нет ни малейшего дела, поскольку слушала она с откровенно скучающим видом. К четвертому абзацу, гадая, почему Эллиота не назвали Рододендроном или Нарциссом, я от нечего делать принялся наблюдать за хозяйской кошкой.
Она распласталась на пуфе с фиалковой гобеленовой обивкой, оставив лишь несколько фиалок по краям. Палевая, в рыжую полоску, она смотрела на меня янтарными глазами из-под тяжелых томно полуприкрытых век. У меня и самого веки предательски тяжелели – спасибо наливке и бойкому перу Эллиота Каттисборна. Оказаться бы сейчас в Мачингс-Энде. Под деревом. В гамаке.
– В чем будешь на ярмарке, Роза? – спросила Тосси, когда миссис Каттисборн умолкла ненадолго, перелистывая письмо на третью страницу.
– В голубом маркизетовом с кружевными вставками, – ответила Роза, хихикнув.
– А я в белом крапчатом муслиновом, – подхватила Цинния, и старшие барышни зашушукались, склонившись друг к другу.
Камелия тем временем подошла к пуфу, подхватила кошку и плюхнула ее мне на колени.
– Это наша кошка, Мисс Мармелад.
– Миссис Мармелад, Камелия, – поправила миссис Каттисборн.
Видимо, кошкам статусы тоже выдаются по рангу, как кухаркам.
– Как поживаете, Миссис Мармелад? – поинтересовался я, щекоча кошку под подбородком.