Не служил бы я на флоте...

реи, и все, как один, голыми задницами на солдатских касках.

Только расхохотался до коликов, как почувствовал первые по-

зывы к походу в туалет, которые начали усиливаться. На автомате

пытаюсь вырвать каску у Анатолия. Он кричит: «Не хватай – убью!

65

Я еще не закончил, свою бери». Он двумя своими руками держит

каску под попой, а я пытаюсь своими руками ее забрать. В это вре-

мя машина останавливается, вылетаю пулей из кузова, на ходу сни-

маю брюки и усаживаюсь под первым же кустом. Рай! Благодать!

Сделал дело и вижу всю минометную батарею вместе с ко-

мандиром и командиром взвода управления гадящими дружно!

Полсотни человек в один присест! Больше в жизни своей такого

не встречал. И здесь ларчик просто открылся: как известно, о вне-

запной тревоге знают все и вся за трое – двое суток до ее начала.

Повара пронюхали о ней раньше и, чтобы не мучаться в пути, сва-

рили кашу в расположении полка. Тревогу отменили, сыграли ее

внезапно через полторы недели, а кашу они не выбрасывали (съэ-

кономили, блин!), разогрели в районе сосредоточения и скормили

ее нам. Голодный воин все сожрет!

Два месяца нас дразнили «Обосравшаяся 2-я минометная»,

пока такую же штуку не учудили с мотострелками во время оче-

редной «внезапной тревоги». Тогда только отстали от нас.

НАХОДЧИВЫЙ САЧЕК

Из этой же оперы: весна, в Чехословакии это время года почти

лето. Уход за материальной частью. Минометчики стволы чистят,

а я, отнеся аккумуляторы на зарядку в мастерскую, сижу – курю.

Промелькнула мысль – а не поваляться недельки две, а то и боль-

ше в лазарете? Отдохнуть от службы праведной.

Подхожу к расчету миномета, предлагаю помощь в откручи-

вании предохранителя с трубы 120 мм миномета (предохрани-

тель весит примерно 30 кг). Получив утверждение, откручиваю

его и роняю на ногу себе (т. е. рядом с ногой на землю) Начинаю

орать истошным воплем и скакать на одной ноге, так как якобы эта

стальная болванка разбила ступню ноги.

Тут же был отправлен в лазарет со срочной госпитализаци-

ей. Через две недели, не обнаружив существенных повреждений

ноги, медицина благополучно выписала меня обратно в часть. Но

отдохнувшего!

МОЛОДО – ЗЕЛЕНО

Лейтенантом, только пришедшим на атомоход, принимаю 8-й

отсек по акту приема – передачи. Акты напечатаны все под одну

гребенку, то есть: что для торпедного отсека, что для ракетного,

что для турбинных отсеков – все одинаково.

66

Наталкиваюсь в пункте 32-м

на слово «пипифаксник». Пипи-

факс – это вроде бы понятно, ту-

алетная бумага. А что же такое

«пипифаксник»?

Спрашиваю у таких же балбе-

сов, как и сам. Никто и ничего. У

ребят постарше спросить стесняемся. Еще лейтенантский гонор не

выветрился. Что же это слово значит?

Дня через три все – таки спросил у сдающего мне дела коман-

дира отсека, «пятнадцатилетнего капитана» (на флоте тогда так

называли офицера в звании «капитан–лейтенант», прослужив-

шего в этом звании пятнадцать лет). Тогда узнал, и запомнил на

всю оставшуюся жизнь, что «пипифаксник» – это проволока или

штырь, на который навешивается туалетная бумага в лодочных

туалетах.

Сами ли подводники придумали или это настоящее назва-

ние – не знаю, но до сих пор продолжаю держалку для бумаги у

себя в туалете называть «пипифаксником».

ЧК НЕ ДРЕМЛЕТ

Конец 80-х. Возвращаемся из очередной автономки. Неистре-

бимое шкурное племя замполитов пускает по экипажу опросной

лист и один из вопросов этого листа можно понять как кто чем не-

доволен, попросту говоря. То ли пищей, то ли кинофильмами, взя-

тыми в море, то ли литературой, то ли еще чем-то.

На Пульте ГЭУ (Пульт ГЭУ на всех проектах атомоходов – сбори-

ще лучших умов, мозг и кладезь мыслей) горячо обсуждаем про-

кламацию зама. Еще бы – три дня до прихода в базу, а здесь такое

развлечение.

Прикомандированный к нам для выполне-

ния задач БП, а прикомандированным в море

ходить – манна небесная, Павел, психанув, на-

писал в замовском листе: «Я, капитан – лейте-

нант Голландский, не доволен Советской вла-

стью!». Паша, кстати, прославился в 19 ДиПЛ

тем, что при разборе на партсобрании за пьян-

ку, в заключительном слове сказал: «Товарищи

коммунисты! Да, я могу предать себя, жену, но

67

вас и Родину – никогда!». После его слов даже резолюций не при-

нимали, а все встали и разошлись.

Так вот, посмеялись мы тогда над его записью, и забыли. Но

не забыл ЗКПЧ и Особый Отдел. На третьи сутки по приходу в базу,

Павел был исключен из рядов КПСС и уволен из рядов Вооружен-

ных Сил чуть ли не за попытку свершения государственного пере-

ворота! Полный абзац!!!

Нечего мы сделать не смогли. Правда, в начале 90-х, когда

СССР развалился, Павел приехал к нам и был полностью реабили-

тирован, как пострадавший от коммунистического режима. Здесь

хоть правда восторжествовала.

А я, когда ходил прикомандированным с другим экипажем,

первым делом заму говорил, что у меня день рождения через

двадцать пять дней и получал испеченный торт или пирог на име-

нины, который под чай на ПУ ГЭУ и уничтожали. Вторым делом,

писал табличку «По тревогам не кантовать, при пожаре выносить