Не служил бы я на флоте...
Шрифт:
Каким-то чудом пятнадцатилетнему капитан–лейтенанту Х. Гол-
ландскому удалось списаться и уйти спокойно ждать пенсии на
берегу. За стаканом чая спрашиваю его, как же ты, мой юный друг,
списался на берег? Я три раза лежал на списание и все неудачно! Он
мне и говорит: «Видишь, Вова, в окно на той стороне улицы элек-
трический столб?». Вижу, говорю я ему. «А я не вижу! Вот так я и
списался на берег!» – товарищ мне в ответ.
ВВК – 2
При прохождении военно–врачебной
зывников, желая сачкануть от службы в Вооруженных Силах, сде-
лал следующее: в кабинете медкомиссии, где стоял манекен с
выпученными глазами этот чудак вырвал один глаз, вставил его
точно себе в задницу. Когда доктор сказал ему встать «раком»
и раздвинуть ягодицы, то сам доктор чуть со стула не упал – он
увидел следующее: перед ним стоит, нагнувшись, парень и из его
задницы на него таращится какой–то глаз. Но это еще полпобе-
ды – при этом парень сказал отменную фразу, после которой все
лежали минут двадцать: «Доктор! А я вас вижу…».
86
МЕБЕЛЬ ОМИС 1971
Сидим у нашего начальника медицинской службы подводной
лодки на квартире и культурно отдыхаем с банкой «шила», раз-
бавленного глюкозой. Пунш, блин! Где–то на втором часу нашего
отдыха отламывается ножка на диване, который доктор получил
в ОМИСЕ 1971 гарнизона Гаджиево вместе с остальной мебелью.
Док, естественно, поднимает шум и крик, алкоголики проклятые
мебель бьют, жена меня за яйца повесит и так далее. Наливаем
представителю Гиппократа стакан, вместо сломанной ножки под
диван подставляем книжки и все пять баллов.
Через час ломается вторая ножка дивана! Док поднимает еще
больший шум, налитый еще один стакан «шила» не помогает.
Предлагаем доктору продать нам ОМИСовский диван за 120 ру-
блей и доктор с удовольствием совершает процесс купли – про-
дажи. Спрашиваем у него: «Док! Диван ты нам продал и он теперь
наш?». Получив утвердительный кивок головой, открываем окно
в квартире и со словами «Задрал ты нас, док своими диванами!»
выбрасываем диван с четвертого этажа вниз. На раздавшийся
внизу вопль в распахнутое окно уже кричал сам доктор: «Не хрен
ссать под чужими балконами!».
ГРАФСКАЯ ПРИСТАНЬ
Питие алкоголя в русском флоте в ряде случаев играло не толь-
ко разрушительную, но и созидательную роль. Более того, без чрез-
мерного употребления алкоголя не было бы знаменитой Графской
пристани в Севастополе. Дело было так: считавший себя военным
инженером Император Николай I любил лично утверждать проек-
ты общественных зданий, особенно если дело касалось строитель-
ства для армии и флота. И, будучи человеком, довольно скупым,
долго
отказывался подписать смету на постройку портика на Граф-ской пристани, поэтому первоначальный проект пристани пред-
полагал только постройку двух
боковых павильонов. Их закон-
чили к 1840 году. Командовав-
шему в то время Черноморским
флотом адмиралу Михаилу Ла-
зареву пришлось припомнить
случай, когда пьяный извозчик
из отставных матросов скатился
87
в своем экипаже с высокой лестницы и рухнул в море. Как утверж-
дают, именно после этого случая Николай I и утвердил проект. И в
1844 году начали постройку галереи – портика, которая была за-
кончена в 1846 году. Есть еще один, несколько сомнительный и
довольно косвенный, но вклад российского флотского пития в ми-
ровую культуру. Речь идет о всем известном граненом стакане. По
крайней мере, в книге «Откуда и что на флоте пошло» говорится о
том, что сей культовый в нашей стране предмет посуды является
изобретением основателя флота Российского.
На кораблях во все времена боролись с боем стеклянной и
керамической посуды, который доходил до своего максимума
во время штормов. Не всегда помогали ни мокрые скатерти, ни
крупноячеистые сетки на столах, ни специальные подвесные сто-
лешницы. И тут одному из мастеровых – стекольщиков пришла в
голову идея создания граненого стакана. Петр I лично попробовал
новый сосуд в руке, откушал полынной водки и велел запускать
стакан «в серию».
Емкость делалась из темноватого зеленого стекла и якобы
редко билась от удара о палубу…
ПРОСТРЕЛКА ТОРПЕДНЫХ АППАРАТОВ
Существует много баек о контрольных прострелах торпедных
аппаратов водой или воздухом и смешных случаях, связанных с
этим. По – моему, их количество неисчислимо. Это и выброс тор-
педы на гражданский пляж (забыли, что она в ТА!?), выброс ящи-
ков со сливочным маслом, которые хранил в торпедных аппара-
тах друг минера – интендант (и опять забыли!?), выброс первого
срока форменной одежды годков в отсек, которые разносятся в
клочья на первой стойке коек в отсеке. И много, много, много по-
добных…
Вот один из них: в очередное проворачивание оружия и тех-
нических средств минер готовился прострелять все четыре тор-
педных аппарата, включая и нижние два, расположенные ниже
ватерлинии. Подводная лодка стояла с дифферентом на корму.
Перед носовой оконечностью подводной лодки, стоящей носом
к берегу, был ошвартован катер – торпедолов и также носом к
берегу. На его торпедной палубе, полого спускавшейся в воду,
команда катера стирала свои белые робы. Все поголовно были в
трусах, благо погода располагала к этому.