Не смей меня отпускать

Кто же их спросит…

— Ты не должна забивать этим свою божественную головку, Вика. Сейчас от тебя требуется лишь полный контроль. Я не могу ждать, пока ты рассыпешься в пыль, ты должна научиться как можно скорее.

Рассыплюсь в пыль? Но почему? Это какой-то оборот речи? Или я на самом деле исчезну, как остальные Поднебесные?

— Защищайся! — прокричал ректор.

Слишком быстро. Воздушный поток сбил меня с ног и отбросил к стене. В глазах потемнело, а в нос ударил запах свежей крови.

Он сводил с ума, заполнял лёгкие. Злил. Будил во мне что-то чуждое и в то же время родное.

Вставай, Вика. Не потому что Оджес приказывает, потому что ты должна. Ты не жертва и не игрушка. Вставай!

В этот раз своих мыслях я слышала собственный голос. Это гораздо приятнее, чем когда ко мне лезут посторонние и без спроса.

Поднялась на ноги, стараясь не думать, на что похож мой затылок. Чувствовала, как за ворот и дальше по спине текла горячая кровь.

— Я думал, ты успела усвоить защитные опоры. Очень плохо, Вика. Очень плохо.

Воздух вокруг ректора начал снова сгущаться, он вновь приготовился атаковать, и я выставила вперёд дрожащие руки, пытаясь сделать опору на десять пальцев. Выстоять. Ещё один удар об стену я не перенесу. В глазах до сих пор красноватый туман.

Опора на девять пальцев, Вика! Чуть подогни мизинец правой руки, проучим старика?

Дрожь прошла, когда такой родной и пугающий голос снова отозвался. Всё получилось само собой. Удар пришёлся выстроенному мной барьеру, колени лишь слегка подкосились, но я выстояла, а дальше щит втянуло обратно, и вся его мощь вырвалась наружу и устремилась к Оджесу. Атака получилась исподтишка, ректор не успел как следует закрыться, и его защита не справилась с моей стихией.

Он кричал, глядя на свои обожжённые молниями руки, клял меня мерзкими словами, а на моих губах появилась непрошеная улыбка.

— Ректор Оджес, я думала, вы усвоили защитные опоры. Очень плохо.

Мой голос начал двоиться, а тело само сделало шаг вперёд. Мужчина уже перестал кричать и его негнущиеся пальцы, пытались сложить атакующую фигуру. Не выходило, и теперь мне стало страшно за ректора. Такими темпами другая я просто убьёт его. Но я не хочу навредить ему!

Хочешь. Они мучают тебя. Используют. Издеваются. Даже твой Алекс не заслуживает доверия, Вика. Как только он узнает о том, что Яннара жива, думаешь, ему будет сложно выбрать из вас двоих, учитывая, что никакой связи между тобой и им больше нет? Перестань сопротивляться и цепляться за него. Ты слышала, что натворили Заоблачные с такими как ты. Я пыталась оттолкнуть от тебя этого парня, вразумить.

— Это ты била Алекса молниями?

В моей голове раздался гаденький смешок. Теперь понятно, кто мешал моей близости с истинным.

Не я, а ты, Вика. Мы одно. Нельзя долго подавлять саму себя, это может привести к подобным последствиям. Начинаешь слышать всякое.

Теперь вторая я рассмеялась уже вслух. Привет, шизофрения, заходи, вместе будет веселее…

Оджес в третий раз попытался оттолкнуть меня, но ветер не слушался его, а я уже нависла над лицом старика и чувствовала удовлетворение оттого, что мой враг повержен, я отомщена, но одновременно с этим меня пугала собственная реакция на происходящее.

На кончиках пальцев заискрило. Всего один щелчок, и я расправлюсь с тем, кто посмел указывать мне. Унижать МЕНЯ!

Я уже не контролировала это, сила вырывалась наружу мощными толчками, ослепляя, лишая рассудка. Освободиться, выплеснуть! Лишь в последний момент я заметила, что ударила не в Оджеса. Между нами встал Макс. Он легко поглотил мои разряды и сейчас пытался привести в чувство своего тестя.

— Я просил не вмешиваться! Мне доложили, что ты снял Вику с занятий. А если бы я не успел? Ты мог погибнуть, что я тогда скажу Доре?

— Я погибну только в этой реальности, там мы снова все встретимся. Зато смотри. Она проснулась. Последняя Поднебесная этого мира уже здесь!

Они оба смотрела на меня со смесью надежды и восхищения, а я больше всего на свете хотела превратиться в муравьеда и не быть последней Поднебесной. Как там учила Аня? Дать волю эмоциям? Ну же! Сработай, чёрт возьми. Только я сама не могу понять, какие эмоции во мне сейчас сильнее всего. Слишком их много и слишком они противоречивые.

— Уже не последняя, — улыбнулся Макс и сжал в кулаке нити, привязывающие меня к нему ложным запечатлением.

А он ничего, Вика. К чёрту одноглазого бастарда, давай выберем этого красавчика, а?

Алекс

Связь Вики и Макса отличалась от истинного запечатления и совсем не походила на дурман суккуба. Это давало надежду, что у Тучки хватит сил сопротивляться, но с другой стороны, она всё ещё оставалась несвободной и была прикована к моему брату прочными магическими нитями, с которыми я ничего не мог поделать. Пока что не мог.

Я знал, что сейчас мне не спасти её. Мы слишком мало знаем о происходящем. Благодаря Вике мне теперь известно, что Оджес и Макс действительно решили повернуть время вспять, но это кажется мне слишком нереальным даже с помощью последней Поднебесной. Никто неспособен на такое, да и выдержит ли наш мир подобную встряску? А другие миры? Мы связаны канатами порталов с самыми дальними уголками вселенной, что станет с ними, как их затронет внезапный скачок в прошлое?

Поднебесная. Моя Вика последняя богиня. В голове до сих пор не укладывается. Она так посмотрела на меня, когда услышала правду о нашем общем происхождении, а я… Почему же мне паршиво? Я же ни в чём не виноват. Почему хочу ногтями себе голову разодрать и вычистить из неё всё, что делает меня Заоблачным. Готов отказаться от своего дара, лишь бы она больше никогда не смотрела на меня, как на врага.

Иду по коридору, ловлю в воздухе тонкий след, который ведёт мне прочь от зала для физподготовки. Ректор повёл Вику в этом направлении, и меня терзает неприятное предчувствие. Я знаю, что находится в том крыле, много лет нас с Максом отводили туда и ждали, когда наша сила проявится. Помню, как неумело уворачивался от файерболов и воздушных вихрей, пущенных самыми жестокими учителями: моей семьёй, а когда ноги отказывались держать моё дрожащее тело, я падал и каждой сломанной костью чувствовал стыд родных за никчёмного бастарда.

Максу приходилось хуже. Он был старше и полнокровнее. От него ждали большего, чем от непрошенного подкидыша, а потому он горел, тонул и задыхался чаще моего. А, может, он из жалости принимал на себя выстрелы, предназначавшиеся мне.

Не помню, как долго это продолжалось, но помню, что однажды я, сморгнув опалённые ресницы, заглянул в глаза своих старших братьев и влез к ним в головы, заставив друг на друге испытать мощь собственных заклинаний.

У лекарей было много работы в тот день, а Макс, встретил меня у ворот академии с двумя рожками мороженого и самыми искренними поздравлениями. Но это было в другой жизни, до того как смерть любимых стёрла в нас обоих то немногое светлое, что мы сохранили, выбравшись из мрачного подземного зала, куда теперь повели Тучку.

Прибавил шагу, надеясь нагнать их с Оджесом. Я уже свернул на лестницу, как два знакомых голоса в моей голове в унисон заставили остановиться незамысловатым.

— Ух ты. Сработало, — радостно воскликнул Теобальд, который не сильно заморачивался со своим новым обликом и принял вид седовласого «Мотылька», в образе которого его душа была заточена в Вечном Лете.

— Не обольщайся, мы всё равно слабее Элски. Он просто утратил бдительность, — хмыкнула Аня, а затем скомандовала уже мне: — Повернись!