Не смей меня отпускать

Вот же! Разум и тело сдались под приказом Ани. Надо будет напомнить себе больше никогда не делиться ни с кем своим даром даже временно, разве что с Викой.

— Пустите… Она там с Оджесом. Я должен забрать её.

— И? Что ты сделаешь? Нападёшь на него? Не глупи, пока мы ничего не можем, — вкрадчиво говорил Тео, словно я был трёхлетним ни черта непонимающим ребёнком.

— Я не могу её там бросить, — пытался достучаться до двух моих нянек, но они оставались непоколебимы.

— Мы знаем. Мы видели, что с тобой делали твои братья, — мягко сказала Аня.

Когда она по морде мне съездила, то нравилась больше, чем теперь. Она вдруг стала доброй и понимающей, но от этой доброты резко захотелось забиться в самый дальний угол и рычать оттуда.

— Пугливый зверёк, не привыкший к хорошему отношению, — с улыбкой выдохнуло седое чучело по имени Тео. Скорее бы избавиться от их эмоционального вмешательства. Вот ещё одна причина спасти Вику прямо сейчас. Последний раз меня ментально насиловали близнецы эмпаты, выворачивая душу наизнанку. Хватит.

Эти двое лишь переглянулись, не расставаясь со своими улыбками.

— В твоих воспоминаниях там был купол в потолке, куда он вёл? — спросила Аня. — Через него мы можем посмотреть, что происходит внизу.

— Сад… — я быстрее всех рванул к анфиладе, которая заканчивалась высокой аркой.

Воспоминания барабанили разум. Как часто я лежал на спине обожжённый и покорёженный и смотрел на небо. Иногда я видел размытый силуэт наверху, в котором всегда угадывал Макса. Он первый прошёл жестокое испытание, но всё равно не бросал меня. Наблюдал. Сопереживал. Ждал.

Стиснул зубы. Почему же я не помог ему, когда он оказался в отчаянии? Как я допустил, что мой единокровный брат сошёл с ума и решил уничтожить всё вокруг?

Сухая трава и почерневшие ветки хрустели под ногами, осенний воздух жёг лёгкие и выбивал слёзы из глаз. Я рухнул на колени перед стеклянной сферой и попытался убрать упрямый плющ, который даже мёртвым жалил мои руки и раздирал их в кровь.

Заглянул вниз.

Лучше бы я не делал этого…

Вика выставила вперёд дрожащие руки. Её одежда была растрёпана, пшеничного цвета волосы побагровели на затылке. Она пропустила первую атаку Оджеса, и теперь в таком состоянии ей нужно будет отразить вторую. Даже отсюда я вижу ошибку в опоре. Мизинец подогнут, и вместо десяти точек, щит опирается только на десять. Ректор тоже заметил это и самодовольно ухмыляется, предвидя очередной триумф.

Я пытался пробиться в её мысли, подсказать, но нечто враждебное выпихивало меня и не давало достучаться до Вики.

Ректор собрал вокруг себя вихревые потоки и вот-вот выпустит их в мою Тучку. У меня в ушах звенело, я уже слышал воображаемый треск сломанных костей, а в плечи мне впивались пальцы Теобальда. Он-то и утянул меня на землю, когда из стеклянного купола вырвалась молния и скрылась в небе.

Вскочил на ноги и свесился вниз. Остатки стекла срывались в очерченный во тьме круг света, но ни Вика, ни Оджес не обращали внимание на такую мелочь. Мужчина стонал от боли, а Тучка нависла над ним, чтобы добить. Она победила… Моя девочка победила ректора столичной академии одним движением мизинца!

В воздухе снова запахло грозой, а пальцы Вики начали складывать новую фигуру.

— Она убьёт его! — Аня зажала ладонями рот. — Тео, Алекс, сделайте что-нибудь…

Не успеем. Мы не успеем. Оджес сейчас умрёт. Он беспомощно вскинул руку и новая вспышка ослепила меня. Когда зрение вернулось, то я увидел своего брата, вставшего между Викой и ректором. Вовремя, как всегда. Он полностью поглотил заряд. Даже у меня не получилось сделать всё настолько чисто. Сейчас он истинный моей Тучки, а я лишь бестолковый наблюдатель, и смотрю, как моя очарованная Вика уверенной походкой движется к Максу и дарит ему далеко не дружеский поцелуй. И самое паршивое то, что его не отбросило и не ударило током, как меня.

— Ох… — Тео вернулся дар речи. — Держись, Элска.

— Это морок, она всё равно любит тебя, а Макс для неё отвратительный соблазнитель, — подоспела Аня со словами поддержки, попутно напоминая, что совсем недавно я был такой же мразью. А земля-то круглая. Я-то держусь, но понадобиться что-то покруче мороженого, чтобы вправить Вике мозги.

— Где суккуб? — процедил сквозь зубы.

— Ты о Фэнтези? — уточнила Аня.

— Я о суккубе, — упрямо поправил девушку, эта мелкая фейри пока что не заслужила себе имени.

— Она сказала, что придумала свой способ попасть в академию под прикрытием, она же теперь дорвалась до способностей Теобальда менять внешность.

— Значит, ищем студентку с самым большим в академии бюстом, — хохотнул Тео и тут же получил убийственный взгляд от Ани по всей роже.

Не стал ввязываться в их перепалку. Посмотрел напоследок вниз. Зал снова опустел, а у меня на душе остался гадкий ноющий нарыв. Я бы точно не хотел вернуть своё прошлое. Слишком много в нём было боли. Прошлое должно остаться в прошлом, а мёртвые заслужили покой. Этот урок я усвоил очень хорошо.

Глава 26

Физподготовку решил прогулять. Важнее было отыскать суккуба и выяснить, как Вике побороть связь, или хотя бы ослабить. Пока моя Тучка лежала в лазарете без сознания, я попробовал применить на её запечатлении теневые когти. Вначале я подумал, что всё получится, но ошибался. Защита, наложенная на нити, оказалась нерушимой, плюс мне мешал обет, данный Аней. А она разбивает связи только по взаимному согласию. Ага, кто бы дал это согласие…

Как назло, в коридорах было шумно и людно, в воздухе повисло что-то тревожное, и остальные студенты не торопились на пары. На всякий случай держался поближе к стене и неторопливо двигался к толпе, взявшей кого-то в плотное кольцо.

— Уволена, — донёсся до моих ушей слабый хрипящий голос Оджеса. Надо же, после Викиной атаки ещё и двигаться может. Живучий старик.

— Правда глаза колет, ректор Оджес? — едко поинтересовалась Эмилина, а я машинально потёр лицо. Всё на месте. Оба глаза. Мой и магический. Надо привыкать и перестать дёргаться всякий раз когда, кто-то говорит о глазах.

Ректор явно не хотел вдаваться в подробности скандала в присутствии студентов, и потому он решил действовать грязно.

— Стригою нет места в моей академии.

— Это ложь, вы же знаете.

Я ждал, что хоть кто-то заступится за преподавательницу, но они трусливо молчали, а я вместе с ними. Ни для кого не секрет, что в столичной академии прав только один человек, и хотя его чуть не поджарили совсем недавно, он хватки не теряет.

— Разговор окончен, выметайтесь немедленно, я могу подвергать студентов опасности из-за вашего присутствия.

— Позвольте дождаться сумерек, — в голосе преподавательницы слышалась тревога, — Я не выхожу на улицу в такое время суток.