Не смотри в глаза пророку

– Ну, ну…

Они пробирались через лес и горные осыпи минут тридцать, но потом Егор встал и озадаченно посмотрел на дальние вершины.

– Кажется, мы идем не туда, – объявил он.

– Что значит – не туда? – спросил Вадим, меряя его злобным взглядом.

Ему было идти тяжелее всех. Субтильный, чисто кабинетного телосложения, он путался в резиновых сапогах и просторных брюках, вымокших к тому же от дождя, и едва ли не на каждом шагу спотыкался о скользкие корни и сучья. Он тяжело дышал, но шел вперед, полагая, что скоро они выйдут на нужное место. И вдруг оказалось, что все это время он мучился напрасно.

– Я ошибся, – виновато сказал Егор.

– Ну, так исправьтесь, – посоветовал Берг, промокший и раздраженный не меньше Вадима. – Время еще есть.

– Отсюда мне трудно понять, куда идти.

– И что вы предлагаете? – спросил Вадим, с ненавистью глядя на щенка, который на руках Егора чувствовал себя прекрасно.

– Надо вернуться к поселку, – сказал Егор. – Оттуда я сумею определить направление.

– Черт! – вырвалось у Вадима.

– Вы это нарочно? – осведомился Берг с нескрываемой злобой в голосе.

Филин и Витя тоже смотрели свирепо.

Егор возмутился.

– Думаете, мне это доставляет удовольствие? Я говорил вам, что вовсе не горю желанием лететь в тайгу. Но вы потащили меня сами. А теперь я виноват? Ну, не вижу я этой чертовой горы! Из поселка видел, а сейчас не вижу. Что я могу сделать?

Он поочередно посмотрел на своих спутников.

Вадим облизал губы и глянул на часы.

– Возвращаемся, – сказал он. – Еще успеем.

Группа двинулась назад, оглашая шелестящий от дождя лес треском сучьев и чертыханиями Вадима.

Назад шли дольше и к поселку выбрались усталыми и промокшими до нитки.

– Осталось десять минут, – сказал Вадим, тяжело дыша.

– Плевать, – отозвался Берг. – Нам важно, чтобы мы первыми успели найти самолет. А поскольку конкурентов нет, то и опасаться нечего.

– Может, подождем здесь? – предложил Филин. – Увидим, куда упал самолет, тогда и пойдем к нему.

– Я согласен, – сказал Берг.

Вадим, усевшись на лавку под одним из домов, вопросительно посмотрел на Егора.

– Что скажете?

– Вообще-то, можно…

У Вадима подозрительно прищурились глаза. Казалось, ему внезапно открылся тайный замысел Егора.

– Не советую вам шутить с нами.

– Да я и не думал…

– Мы пойдем к месту крушения, – отчеканил Вадим. – И вы нам скажете, куда идти.

– Хорошо… Сейчас.

Егор принялся обводить взглядом вершины, делая вид, что ищет нужное направление. Надо было любой ценой задержать группу в поселке еще на несколько минут.

Щенок, сидевший у него на руках, жалобно заскулил, и Егор склонился к нему, шепча успокоительные слова.

– Да бросьте вы эту псину! – заорал Вадим. – Займитесь делом!

Егор послушно спустил щенка на землю.

Тот, испугавшись крика, поспешно заковылял прочь. Его куцый хвостик потешно мотался сзади.

«Погибнет, дурачок», – с острой жалостью подумал Егор.

Он побежал вслед за щенком, посвистывая ему вслед.

– Иди сюда! Фить, фить. Ко мне, малыш…

– Связались с идиотом, – проворчал Вадим. – Филин, присмотри за ним. Как бы он не рванул в тайгу.

– Да его там все равно медведи съедят, – ухмыльнулся Филин.

– Сначала его должны съесть мы, – отрезал Вадим.

Берг захохотал, по достоинству оценив его шутку. Егор обернулся на смех Берга и увидел насмешливый взгляд, устремленный на него.

Его обдало волной ненависти.

И здесь эти негодяи чувствуют себя как дома! Ну, ничего, недолго осталось. Только бы не ошибиться в расчетах!

Послышалось громкое поскуливание щенка. Он внезапно остановился, присел на задние лапы и, весь дрожа, беспокойно тыкался тупоносой мордочкой во все стороны, словно что-то почуяв.

Егор понял, что он почуял, и невольно повел взглядом по близлежащим склонам.

До этой минуты Горин действовал на каком-то отстраненном вдохновении, не думая о себе, о том, что его ждет, а лишь с нетерпением ожидая часа расплаты. Но сейчас он вдруг понял, что и ему не суждено выжить в этой обреченной лощине, и внезапная боль пронзила его и заставила вспомнить о себе.

Похоже, это конец. Жаль, но так вышло, и он ничего не в силах изменить. Его жизненный круг завершен, хочет он того или нет. Он прожил нелегкую, но и счастливую жизнь. Того, что он достиг, хватило бы на утоление самолюбия самого амбициозного человека. Он стал признанным творцом, он вошел в мир посвященных, он прикоснулся к бессмертию. Да, теперь он мог бы сделать больше. С его удивительным даром перед ним открывались новые горизонты. Он подарил бы людям великие откровения, которые, возможно, спасли бы их от уничтожения самих себя и вернули им веру в счастье. Но он уходит. Уходит на самом подъеме. И это – лучшее, что он может подарить людям.

Вдруг послышался далекий, точно из-под земли вырастающий гул.

Егор повел взглядом по неровный цепи вершин, окружавших поселок, и увидел, что одна из них, та, в которую упиралась лощина, стала плоской, и от нее вниз стремительно катится бурая клокочущая масса.

Началось!

Замерев на месте, Егор смотрел, как поток селя, набирая силу и скорость, докатился до подножия горы и двинулся на лощину, устремляясь по ней, как по речному руслу, к поселку. Ломая и подминая под себя лес, поток грязи, воды и камней неудержимо накатывался на оставленные дома, и не было сомнений, что через минуту от поселка ничего не останется.

Это и был план Егора. Вовсе не крушение самолета, а сход селя увидел он в репортаже о Сибири. И придумал, как заманить сюда Вадима и Берга, сочинив рассказ о мешках с алмазами.

В записке Жанне он указал, когда и где случится сход. И попросил предупредить жителей поселка, чтобы они успели эвакуироваться. Больше всего он боялся, что Жанне не поверят и жители останутся на месте. Но, видно, Жанна нашла способ убедить, кого надо, в грозящей жителям Верхнего опасности. И когда Егор увидел, что поселок пуст, он вздохнул с облегчением. Он не сообщил Жанне, что отправляется сюда с Вадимом и Бергом. Она могла попытаться помешать ему, чтобы предотвратить его гибель, а он не хотел менять своего решения. Ведь тогда возможность покарать убийц невинных людей отодвинулась бы на неопределенный срок, а он не мог больше ждать. Но все же надеялся, что сумеет выжить.

И вот он стоял и смотрел, как его смерть приближалась к нему. Не было никакой возможности ее избежать, он понял это со всей очевидностью.

Горин молчал. Он не чувствовал страха. Только что-то дрожало внутри, как натянутая струна, и воздух тяжело застревал в легких.

Вдруг Егор услышал жалобное скуление. Он отвел взгляд от гнущихся, как трава, верхушек деревьев и посмотрел на щенка. Тот сидел на земле и перебирал перед собой толстенькими передними лапами, как ребенок, который испугался и не знает, что ему делать и куда идти.