Не стану взрослой

— Твой размер. Семнадцать с половиной.

Карина скучающе посмотрела на колечко и закрыла коробочку.

— Откуда ты знаешь мой размер?

— Мама твоя сказала.

— Ага.

— Ну так что?

Глупее вопроса и придумать было нельзя. Карина вздохнула с большой досадой:

— А ты как думаешь? Нет!

— Нет? — он был изумлен. — А че?

— А то!

— Тебе кольцо не понравилось, что ли?

— Вот дурак. Ты мне не нравишься! Неужели непонятно? Ты мне просто не нравишься как мужчина!

— Да ладно тебе ломаться, — вдруг сказал Миша с неожиданной резкостью. — Квартира есть, машина есть, все есть. Чего тебе еще надо? Золотые горы?

Карина чуть не поперхнулась воздухом от неожиданности:

— Логика у тебя — железная! Действительно: что мне еще надо. Такой завидный жених, с тачкой, с хатой, — а я отказываюсь, вот дура! А с чего ты взял, что я вообще хочу замуж?

К такому повороту Миша был не очень готов.

— Ну… Надо.

— Да правда, что ли?!

— Будешь жить на всем готовом…

— Я и так живу на всем готовом. Миш, серьезно: мне еще рано.

— Смотри: потом поздно будет.

Как он может говорить это на полном серьезе?

— Я что, такая старая?

— Да нет, просто пора уже. Это. Ну. — Он несколько раз кивнул со значительным видом. — Срок пришел. Ты у нас девушка взрослая, серьезная — я ведь кому попало предлагать не буду. Я тоже пацан серьезный. И за себя могу постоять, и тебя прикрыть. Решайся давай. А то ведь так и будешь всю жизнь это… с этими… с сопляками гулять.

Он, кажется, на Максима намекает. Да что этот бегемот знает про него?!

— Мне еще доучиваться надо.

— На заочное пере… это. Переведешься.

— Нормально! Ты уже решаешь за меня!

— А что? Все равно тебе придется это сделать, на заочное перевестись. А то кто же будет за хозяйством следить?

— Знаешь что, Мишенька, — сухо произнесла Карина. — Я все поняла, кажется. Тебе не нужна я. Тебе нужна жена. Чтоб сидела дома, стирала, готовила, убиралась. Вот и ищи. А меня не трогай.

Быстрым шагом она двинулась к выходу. Миша преградил ей путь.

— Уйди с дороги, мудак! — завизжала она, схватила со стены рамку с фотографией, замахнулась: — Уйди, а то разобью на фиг об твое свиное рыло! Это! Ну!

Миша оторопело попятился. Карина выскочила в коридор. Хозяин квартиры поволокся за ней.

Она сунула ноги в туфли, распахнула дверь. Крикнула:

— Лови!

И швырнула рамку Мише. Тот с испуганным лицом выбросил перед собой обе руки. Попытался схватить, но рамка ударилась о его неумелые толстые руки, упала на пол и разбилась.

Бежать на каблуках, да еще и по ступенькам, было опасно, но Карина бежала.

* * *

Максим оторвал лицо от подушки и обнаружил, что за компьютером сидит Вадим Мельников и смотрит какой-то японский мультик.

— Ты че тут забыл? — поинтересовался геймер, поставив плеер на паузу.

— А че… смотреть, как они там обжимаются? — мрачно спросил Мельников.

— У тебя своей комнаты нет, что ли?

— Там занято.

— О-о… Ну, сиди тут.

Нужно было узнать еще кое-что.

— Элла ушла?

— Да. Полчаса сидела грустная, а потом собралась и ушла. Ты ей по морде врезал, что ли?

— Нет. Так, небольшая размолвка. Подробностей не будет.

— А не надо. Все всё поняли.

— И что?

— Всем пофиг. Немного пообсуждали, поахали и стали дальше пьянствовать.

Максим кивнул. Ничего другого он и не ожидал услышать.

— Макс.

— Чего?

— Мне, наверно, не надо было ее впускать.

— Точно подмечено.

— Это… извини.

— Вадик, на будущее: если уж нагадил, то хотя бы не докапывайся меня со своими извинениями. Все. Хочешь сидеть здесь — сиди. Будешь мне мозги конопатить — вылетишь отсюда. Понял, нет?

Мельников понуро кивнул. Наступила тишина, которую Максим первый же и нарушил.

— Слушай, Вадим. Такой вопрос. Представь, что ты решил покончить с собой…

— Да мне и представлять не надо.

— Отлично. Вот что бы ты сделал последнее в своей жизни? Только не надо ничего такого в твоем стиле: взял бы топор и пошел бы рубить всех встречных и поперечных — нет. Представь, что ты — это я. Что б ты сделал на прощание?

— Если бы я был тобой? — Вадим задумался. — Потрахался бы как следует.

— Это я уже сделал много раз. Другие варианты?

Вадим пошлепал себя мясистой ладонью по мясистому подбородку.

— Мемуары бы написал. Тебе есть о чем.

— Правда, что ли? Коротенькие получатся мемуарчики.

— Да не, в самый раз.

— Мне объективно писать особо не о чем.

— А все твои чемпионаты?

— Ну, во-первых, их не так много у меня было — я имею в виду, действительно серьезных. А во-вторых, на книгу все равно не хватит. Ты книги вообще читаешь?

— Обижаешь, — буркнул Вадим. — Думаешь, я за компом только в игрушки играю?

— Ну, вот. Почитай каких-нибудь современных авторов, особенно молодых. Все пишут про себя. А конкретно, кто как с кем бухал и кто как с кем спал. Тухлятина.

— Я вот вообще никогда ни с кем не спал, — угрюмо сказал Вадим.

— Про тебя сейчас никто не говорит, — отрезал Максим. Мельников виновато притих.

— Макс, — сказал он немного погодя.

— Чего?

— Ты считаешь, что я унылое говно?

— Я ничего не считаю, я не математик. Меня ведь тоже когда-то так называли — словом на букву «г».

— В школе?

— Угу. Да как только не называли.

— Ну, меня тоже травили. Весь класс.

— Это совершенно нормальное явление. По-научному называется буллинг. Я как-то читал, что травле подвергается каждый пятый школьник. Можешь себе представить?

— И кто это подсчитал? — усмехнулся Вадим. — Британские ученые?