Не судите леди по одежде

И в особенности Кэролайн.

Она покачала головой.

– Я же сказала, мои договорённости с Чейзом... теперь поменялись.

– А как же наши договорённости? Между мной и тобой?

Её взгляд метнулся к бассейну.

– И наши тоже.

– Каким образом?

Она не ожидала, что возжелает его так сильно. Что проникнется к Дункану чувствами.

– Всё стало сложнее.

Он безрадостно рассмеялся.

– Это точно.

Дункан отошёл в сторону. Джорджиана смотрела ему вслед, не в силах оторвать взгляд от его красивого тела, которое казалось золотистым в свете огня от низко обёрнутого вокруг бёдер полотенца.

Наконец, Дункан повернулся и запустил пальцы в свои прекрасные волосы.

– А если я заплачу? За твой городской дом? Оплачу все твои расходы? Господи, скажи мне, что, чёрт возьми, у него на тебя есть? Я могу помочь. Могу сделать Кэролайн любимицей общества, могу дать тебе жизнь, которую ты хочешь.

Очень заманчивое предложение. Оно не шло в сравнение с выигрышем в десяток тысяч фунтов на рулетке, со ставкой в сто тысяч фунтов против Темпла на ринге. Оно было прекрасно. И ей ничего так сильно не хотелось, как его принять.

– Позволь помочь тебе начать новую жизнь. Без него.

Если бы она была другой женщиной, не отягощённой множеством тайн, то с радостью бы согласилась.

Если бы она была просто леди Джорджианой Пирсон, то бросилась бы в его объятия и позволила о себе позаботиться. Позволила бы исправить все её ошибки. Она бы приняла его помощь и построила новую жизнь. Стала бы новым человеком.

Чёрт возьми, Джорджиана могла бы даже начать умолять его на ней жениться в надежде, что проживёт остаток дней в счастье, которое ей было обещано ещё давным-давно.

Но все те обещания оказались фикцией. И она больше не была той женщиной.

Теперь она - Чейз.

Та жизнь, которую она построила, выбор, который сделала, путь, который выбрала... не вели к Дункану. И ей нужно разубедить их обоих в любых заблуждениях на этот счёт.

Она встретилась с ним взглядом.

– У тебя нет титула. – Он открыл рот, чтобы ответить, но Джорджиана не дала ему заговорить. – Титул, Дункан. Это всё, что имеет значение.

Во взгляде его прекрасных глаз мимолётно отразились вся правда, печаль и разочарование, которые чувствовала сама Джорджиана. Но быстро исчезли. На смену им пришла спокойная сдержанность.

– Тогда, миледи, вам повезло, что Чейз за всё заплатил. Мои газеты в твоём распоряжении. Скоро ты получишь свой титул.

Ей захотелось прикоснуться к нему. Умолять выполнить их уговор. Она хотела получить свои две недели. Возможно, двух недель будет достаточно, чтобы прожить оставшуюся жизнь без Дункана.

– А как же сегодняшняя ночь? – не удержавшись, спросила Джорджиана.

Как же его ласки? Обещания?

Как же контроль над ситуацией?

Оказалось, он действительно взял на себя все бразды правления.

– Одевайся, – сказал Дункан. Вечер окочен. Он прогонял её. Уже отвернувшись, он направился к двери. – Одевайся и уходи.

Глава 14

Любимица сезона этого года продолжает завоёвывать поклонников с помощью обаяния и безупречной красоты. Леди была замечена у модистки. На неделе она покупала платья из безукоризненного бледного шёлка с идеальными высокими воротничками. Сама скромность...

С нескрываемым ликованием мы сообщаем, что лорд и леди Н приехали в город на время сезона. Неожиданная перемена для пары, которая очень редко покидает свой загородный дом. Леди заметили в магазинах на Бонд-стрит, предположительно, она покупала одежду для новорождённых. Может быть, зима подарит лорду Н долгожданного сына после целого выводка дочерей?

"Новости Лондона".

2 мая 1833 год.

На следующее утро в половине десятого утра Дункан вручил свою визитную карточку дворецкому в Тремли-Хаусе, но тот ответил, что графа нет дома.

К несчастью, дворецкий был не в курсе, что Дункан Уэст сыт по горло прогонявшими его аристократами.

– Граф дома, – сказал он.

– Прошу прощения, сэр, – ответил дворецкий, пытаясь закрыть дверь.

Дункан поставил ногу на порог, не дав себя прогнать.

– Странно, ведь в вашем голосе совсем не слышно сожаления. – Он положил руку на дверь и решительно её толкнул. – Я буду стоять здесь весь день. Видите ли, у меня нет репутации, которую нужно поддерживать.

Дворецкий решил, что лучше впустить Дункана внутрь, чем затевать спор в дверном проеме, где любой, кто прогуливается по Мейфэру, может их увидеть. Он распахнул дверь.

Дункан выгнул бровь.

– Правильное решение. – Дворецкий открыл рот, без сомнения, чтобы заверить об отсутствии графа. – Он дома и примет меня. – Дункан снял пальто и шляпу и сунул их в руки слуги. – Приведёте его? Или мне самому отправиться на его поиски?

Слуга исчез, а Дункан остался ждать в большом холле Тремли-Хауса, чувствуя себя далеко не таким довольным, как следовало бы.

Он должен радоваться, ведь в его распоряжении появилось средство, с помощью которого, наконец-то, получится освободиться от шантажа и угроз Тремли. Сегодня Уэст раскроет свои карты и выиграет.

И теперь, спустя восемнадцать лет, он сможет перестать бегать. Перестать прятаться.

Он сможет начать жить спокойно. По большей части.

Он должен праздновать победу.

Вместо этого Дункан думал о своём поражении прошлой ночью. Он вспоминал об обнажённой Джорджиане, освещённой золотым сиянием огня, когда она сидела на краю его самого дорогого владения, в его самом любимом месте, получив наивысшее наслаждение. Он вспомнил, как она замкнулась в себе, отказавшись принять его помощь, хотя и жаждала его прикосновений.

Дункан вспомнил о том, как она его отвергла.

Ни единой живой душе он не предлагал того, что предложил ей в том тускло освещённом бассейне. Он никогда и никому не предлагал свою защиту. Деньги. Поддержку. Себя.

Дункан повернулся и зашагал в дальний конец фойе. Господи. Он раскрыл ей свои секреты. Он никогда и никому не рассказывал о своём детстве. Об одержимости чистотой. О своём прошлом.

Когда она спросила, где он провёл детство, Дункан чуть было ей не рассказал. Он практически поведал ей правду... в надежде, что его честность сподвигнет Джорджиану поделиться с ним её секретами. Он надеялся, что она ему доверится. И расскажет о своих ошибках и прошлом.

О Чейзе.

Но, в итоге, Дункан промолчал. И слава богу.