Не та девушка

Вот же проклятье! А ведь Джулиан может решить, что мы сблизились с преподобным!

— Здравствуйте, мистер Дарем, — все-таки нашел в себе достаточно моральных сил, чтобы поздороваться, Джулиан, хотя смуглое лицо при появлении преподобного приобрело сероватый нездоровый оттенок.

Я последовала примеру молодого человека, что оказалось нелегко. Даже с учетом, что мистер Дарем стал в некотором роде моим союзником, нравиться больше он мне не стал. Скорей уж гораздо меньше.

Священник ко всему прочему еще и с мрачной решимостью благословил сперва мистера Кина, который не успел увернуться, а после и меня.

— Я не часть вашей паствы, преподобный! — возмутился Джулиан и гневно сверкнул глазами. — И вообще атеист! Так что не донимайте меня этими вашими религиозными штуками!

Актер выглядел оскорбленным, однако все еще не испарился, не изменился в лице… Словом, этот молодой человек наотрез отказывался принимать свою нелюдскую природу, которую в нем упорно продолжал подозревать мистер Дарем.

— О, простите, мистер Кин, это все привычка, — ни разу не искренне извинился преподобный, в голосе которого проскальзывали нотки разочарования. — Не могу не поделиться милостью нашего Творца со всеми, кого встречу.

Мистер Кин обиженно сопел, давая понять, что лично он бы предпочел остаться без той доли благодати, которой был удостоен.

— Как поживают мой брат и невестка? — спросил мистер Дарем, поглядев прямо в глаза Джулиана.

Тот недоуменно заморгал.

— Почему бы вам самому не зайти и не спросить их, преподобный? — осведомился молодой человек с многозначительной интонацией. — Мне кажется, капитан ждет вашего визита.

Мистер Дарем с негодующим видом передернул плечами.

— Есть вещи, в которые лезть не стоит, к примеру, в семейные отношения посторонних людей, — процедил преподобный, даже не пытаясь скрывать откровенной враждебности. Упоминание брата явно вывело Генри Дарема из себя окончательно и бесповоротно.

Вспышка священника смутила мистера Кина и даже как будто испугала — юноша растерянно заморгал и отшатнулся, когда викарий сделал шаг по направлению к нему.

— Извините, мистер Кин, но мне требуется кое-что обсудить с мисс Мерсер прямо сейчас, — мрачно сообщил священник, и Джулиан с моего разрешения ретировался, оставив меня с преподобным.

Не сказать, чтобы такой расклад мне хоть сколько-то понравился, однако я все еще должна была узнать, как именно перекрыть фэйри пути в мою комнату. Мысль о том, что пока я во власти сна, рядом может находиться посторонний — пусть и потусторонний! — мужчина, заставляла неврничать.

Когда мистер Кин уже шел по направлению к дому миссис Браун, преподобный не сводил с него тяжелого изучающего взгляда.

— Знаете, мисс Бет, я спокойно принял бы ваше ко мне отношение, учитывая все обстоятельства, однако ваше излишнее внимание к мистеру Кину — нечто из ряда вон выходящее, честное слово. Это почти оскорбительно. Тем более, Творец всемогущий, он же… — тут мистер Дарем смолк, встретив мой недоверчивый взгляд. — Будет забавно послушать, что вы скажете, когда все, наконец, раскроется.

Да, очевидно ничто на свете не сможет поколебать веру преподобного в то, что Джулиан Кин — нечисть. Завидное упорство, достойное много лучшего применения.

— Когда раскроется — тогда и поговорим, — угрюмо отвечала я, в душе оплакивая окончательно и бесповоротно испорченный день. — Лучше расскажите, как сделать так, чтобы шут не расхаживал по моей комнате как у себя дома.

Мистеру Дарему мигом расхотелось обсуждать Джулиана и мое к нему отношение.

— А он расхаживает? — настороженно и самую малость недоверчиво спросил священник.

Я тяжело вздохнула и кивнула.

— В комнате начали появляться вещи… которых никто туда не приносил, и все с особыми приметами. Его подарки.

Священник огляделся вокруг, убедился, что никто нас не видит, и уже после того потащил меня в ближайшую рощу. Я было хотела возмутиться, но знания о фэйри были слишком уж ценны, чтобы отстаивать сейчас свои принципы и протестовать против мужского произвола.

И только, когда мы вошли в рощицу, священник с облегчением выдохнул.

— Тут хотя бы не подслушают, — пробормотал мужчина и заметно расслабился. — Какая же нелепость, что фэйри — есть, а говорить о них нельзя.

Я огляделась, и мой взгляд скользнул по поляне, куда привел меня мистер Дарем.

— Взгляните, — указала я, — как забавно вышло. Грибы выросли кругом.

Действительно яркие алые шляпки обозначали границы круга. Вроде бы, конечно, для грибов было не время…

— Ведьмин круг! — охнул испуганно преподобный, отшатнулся — и тут же нас ослепила вспышка яркого света, который исходил прямо из центра этого круга.

Когда же я смогла проморгаться, то онемела от изумления: прямо там, посреди мухоморов откуда-то появился мужчина, настолько прекрасный, что красота мистера Кина меркла в сравнении с ним, как луна исчезает с восходом солнца.

Незнакомец был высок и строен как молодой тополь, локоны черных волос смоляным водопадом опускались ниже плеч, на ослепительно белом лице горели нездешним огнем зеленые глаза. И терновая корона венчала гордое чело…

Это совершенство стояло перед нами во плоти, облаченное в тончайшие шелка, и улыбалось… Никогда не доводилось мне видеть кого-то столь ужасающе прекрасного.

— Неблагой король, — прохрипел мистер Дарем и перекрестился. Точней, попытался перекреститься, но его рука тут же бессильно опустилась, стоило лишь темным бровям короля сойтись на переносице.

Я и сама не могла и пальцем пошевелить. Если на священника фэйри смотрел лишь секунду-другую, то меня взглядом буквально пригвоздил к земле. И я лишилась всяких сил.

— Не бойся меня, смертное дитя, — зажурчал завораживающий голос… Но тут мне в лоб прилетел желудь. Стало больно и обидно, и я зажмурилась, почувствовав, что снова хозяйка своего тела. Снова получив свободу, я мгновенно отвернулась для надежности.

Смотреть в глаза нечисти явно не стоило.

Отмерев сама, я на ощупь нашла руку преподобного и как следует ущипнула его, пытаясь вырвать Генри Дарема из тенет чужого и явно недоброго колдовства.

За спиной снова вспыхнуло — и дышать стало куда проще. Сразу стало ясно — король Неблагого двора удалился.

— Творец всемогущий, что это было?! — сипло выдавила я, дрожа от пережитого страха. — Вы же говорили, что после Белтайна фэйри Неблагого двора выйти не могут! И Хилл говорил о том же! Или теперь и этот к-король — подменыш?!

Под конец я сорвалась на позорный визг. Никогда не подумала бы, что кто-то идеально красивый, может вызвать практически животный ужас.

Генри Дарем схватил меня за руку, и мы понеслись прочь, вцепившись друг в друга как два испуганных ребенка, улепетывающих от страшного серого волка.