Не та профессия. Тетрология
Шрифт:
Служба стражников сводилась, в основном, к просиживанию штанов целыми сутками в заведениях, расположенных вдоль «базара» – подобия центральной улицы.
Тут были и дуканы на разный вкус, и различные места для перекуса (от лёгкого, типа шавермы, до вполне солидной еды, вплоть до целого барана, запекаемого на вертеле), и мехмун-сараи на разный кошелёк и достаток…
Десяток стражников, конечно, изначально не мог обеспечить даже подобие порядка в селении, поскольку уступал первой по численности категории оружных людей тут: охране караванов.
Караваны случались разными. Бывали
Шёлковые и фарфоровые караваны из Хань тоже охранялись выше всяких похвал.
В общем, оружной сотней в Бамиане было никого не удивить.
Десятник, сидевший на открытой веранде в самом крайнем мехмун-сарае, поначалу даже не удивился когда от взмыленной конской сотни отделились несколько коней и направились к нему.
– Ассалам алейкум, уважаемый, – не сходя с коня, поприветствовал его какой-то неотёсанный чурбан-хазареец на корявом дари. – Не ты ли здесь глава местной стражи?..
Глава 13
– Я, – неохотно и невежливо буркнул десятник, не отвечая на традиционное приветствие.
Но тут же об этом пожалел, поскольку следом за азара к веранде приблизились кони ещё трёх всадников. Двумя из них были какие-то женщины, путешествующие верхом в турканской кочевой манере и одетые также на их манер. А вот третьим был явно старейшина, и явно кого-то из горных кланов.
– Я Актар, каум каррани, – сдержанно уронил старик, также не слезая с коня. – В долине сейчас есть какие-либо караваны пашто, направляющиеся на север?
– Только два, – сделав над собой усилие, проявил подобие вежливости десятник. Этому человеку грубить без необходимости лишний раз не стоило. – Есть пара. Но расспрашивай не меня, я тебе о чужом грузе не ответчик. Пойми правильно. – Десятник изобразил подобие ритуального жеста. – Ищи старшего караванщика, все вопросы к нему. Если он захочет – всё узнаешь от него.
– А сколько всего караванов сейчас в долине? – поправ вежливость, нагло влезла в разговор мужчин одна из женщин, которая оказалась совсем молодой девчонкой.
Ей на ухо, видимо, перевод с пашто шептал этот самый азара (интересно, а почему тогда сам заговорил на дари?), потому что свой вопрос она задала на туркане.
Десятник, пребывая в своей должности столько лет (ещё и на караванном перекрёстке), разумеется, научился за это время понимать почти все языки, бывшие в обиходе вокруге. Но именно туркан он не любил (как язык, так и народ), да и говорил на нём не особо бегло; потому в ответ промолчал, сделав вид, что не понял.
– Ты так и будешь молчать?.. – явно разозлилась спрашивавшая узкоглазая девчонка и даже чуть покраснела, хватаясь за пустой пояс.
– Не горячись, сестра, – сказал ей на ухо чурбан-азара на туркане. – Успокойся…
Сестра? Десятник с интересом оглядел ничуть не похожих между собой людей. Бывает же! Впрочем, кто их разберёт, сколько жён было у их отца, и каких народов они были.
Затем это варвар возложил свою лапищу ей на плечо, при всех, прямо на улице, в людном месте…
Дикие люди, что с них взять, вздохнул десятник про себя. А вслух добавил, обращаясь к пуштуну:
– Дальше по «базару» – одни-единственные кованые ворота. Это дом сборщика податей. Вплотную к нему, на север, стоит мехмун-сарай. Там, за дастарханом, собираются и старшие караванщики. Если хочешь, задай все свои вопросы там. И по два медяка с коня вон в ящик бросьте. За проход в долину.
Вопреки опасениям десятника, по знаку этой невоспитанной узкоглазой девчонки от группы конных мужчин отделился ещё один всадник, подъехал ближе, спешился у ящика и бросил в него три золотых.
Удивление стража было тем больше, что золотые монеты он, хоть и с расстояния, но опознал. Их чеканили в Метрополии оседлых туркан, при дворе их (а теперь и местного…) нынешнего Султана. А ещё десятник был удивлён тому, что здоровенные вооружённые мужики беспрекословно слушают какую-то бабу, ещё и совсем молодую. Вдобавок приказывающую им лишь движением руки.
Что за напасть? Какие-то дикари, право слово. Причём, прибыли почему-то с юга, а не с севера. Видимо, из той провинции, куда, по слухам, Султан переселил своих кочевых соплеменников? Наверное, это они и есть…
А девка, надо полагать, принадлежит к числу их знати. Отсюда и сотня охраны, и деньги золотом в обычной чересседельной сумке у обычного всадника. Кстати, надо потом попросить у сборщика подати один золотой себе, из опечатанного ящика так не достать…
Выстроив в уме непогрешимую цепь выводов и планов, десятник мгновенно утратил интерес к очередным приезжим и погрузился в чтение одной старой книги. Трактат повествовал о несчастной любви двух правоверных сердец, юноши и девушки, в условиях нашествия вероломных варваров из-за границы. Сюжет явно шёл к тому, что девушку родители отдадут за богатого вельможу, чтоб получить доступ к привилегиям новой власти. А бедный несчастный поэт так и будет слагать свои строфы на утёсе, пока от отчаяния с него вниз головой не бросится…
Путешественников десятник на своём веку видел немало. Встречались среди них и гораздо более странные, чем эти дикари.
Кстати, другая пара прибывших вчера странных путешественников (зачем-то волокущих с собой привязанную к коням копчёную рыбу) просили известить их, если более десятка туркан либо пашто с юга в течение этого дня въедут в Бамиан. Даже оставили мелких монет – оплатить мальчишкам-разносчикам за передачу сообщения, ибо идти самому десятнику было невместно и никоим образом невозможно. Особенно если учесть, что групп таких путешественников было уже несколько. Тогда бы и вовсе целому десятнику пришлось только и мотаться туда-обратно, не смотри, что солидный человек.
Для этого, вообще-то, и существуют малолетние разносчики. Как назло, именно сейчас никого из мальчишек рядом не было. А идти их искать по улице – это тоже целое дело…
Встать. Отложить книгу. Спуститься с веранды. Повернуть по улице влево, дойти до поворота… Умаешься выполнять столько действий!
Ладно, невелика беда. Появятся же рано или поздно проходящие мимо разносчики? Тогда и можно будет отправить одного из них с сообщением. Подумаешь, известят этих «рыбных воротил» о прибытии их земляков чуть позже… Тем более что таких групп людей с утра было уже несколько; и не беда, есть весть об одной из многих чуть задержится.