Не такая, не такой

Судя по всему, Влад рассчитывал нейтрализовать меня, подсунув Снежану. Она бы убедила не слишком часто интересоваться делами на заводе. Про Соню он узнал, когда Ольга пришла отвлекать меня от пожара и тут же включил ее в свои планы.

Не сказав, что характерно, матери, поэтому ее появление на юбилее оказалось сюрпризом и для Ольги. Предполагалось, что я начну ревновать, злиться и решу отомстить с первой встречной. А тут как раз удачно подвернется Снежана.

Некоторые махинации затянулись, поэтому Влад продолжал держать Соню около себя и с упорством, достойным лучшего применения, заставлял Снежану продолжать попытки.

Каков идиот!

Но еще немного — и я бы уже не успел ничего спасти, Влад уверенно разрушал все, что я построил. Сейчас же всех потерь — штрафы, увольнение персонала, разорванные контракты, утрачена часть оборудования. Все можно вернуть, если захотеть. По сути потерял я только деньги, и то не критичное количество. Вообще не проблема.

Ах да, еще сына.

Откинулся в кресле, растер затылок, допил холодный кофе. Почему холодный?

А, секретаршу давно отпустил.

Соня свернулась калачиком на диване и спала, положив голову на подлокотник. Кто-то, наверное, секретарша, укрыл ее пледом.

Бедняжка. Я в какой-то момент о ней забыл, а она сидела тихо, даже не подавала голоса.

Что ж, теперь у меня остался выбор всего из двух вариантов.

Соня или гордость.

Ночное небо потихоньку серело, намекая на близость рассвета. Надо поспать, иначе мозгов совсем не будет. Все срочное уже сделал, остальное в штатном режиме.

Так.

А ночевать-то мне поехать и некуда.

Не в квартиру же.

Домой, значит.

Посмотрел на Соню, подошел к ней, склонился, отвел локон от лица. Она дышала так тихо, что на секунду испугался. Нет, спит.

Просто очень крепко.

После нервов всегда так.

Абстрактная гордость против живой теплой женщины, мягкой и беззащитной.

Какой вообще может быть выбор?

Соня: На ручки!

Я проснулась от того, что кто-то трогал меня за плечо. Открыла глаза и не поняла, где я нахожусь: офисные жалюзи, белые стены, застекленные шкафы, запах бумажной пыли, гул шоссе за окном. Сердце рванулось в панике, горло перехватил спазм.

— Тшшшш… — рядом с диваном на корточках сидел Юл. Вот так, глаза в глаза, он все еще оставался слишком большим, но уже не был таким пугающим.

— Сколько времени?.. — мой голос был охрипшим со сна.

— Около четырех… — он поймал мой запутавшийся взгляд и уточнил: — Утра.

— Ой! — волна паники накрыла меня второй раз. — Мама! Она меня потеряла, наверное! — я подскочила, попыталась встать с дивана, запуталась в пледе и почти упала.

Юл успел поймать меня, прежде чем я расквасила нос.

— Телефон остался… — я сглотнула. — У Влада. Она звонила, наверное! Она сойдет с ума! Она…

— Тише, тише, — он прижал меня крепче, убедился, что я стою на ногах и только тогда выпустил. — Я уже позвонил твоей маме.

— К-к-когда?

— Не помню, вечером.

Я выдохнула.

— Спасибо… Я подожду, пока метро откроется?

Это он до четырех заработался? Когда я заснула?

Помню, мне предложили кофе, я отказалась. Долго смотрела, как Юлиан хмурится, нервно дергает мышкой, листает бумаги, что-то сверяет. Почему-то совершенно не было скучно.

— Поехали спать, Сонь? — Юлиан потер руками лицо.

Это «Сонь» после вычурного «Софи» было таким уютным.

Воспоминание о Владе заставило передернуться от отвращения.

— Куда?

— Ко мне. В мой дом. Сейчас дороги пустые, быстро долетим. Мне тоже надо вырубиться хотя бы часа на три-четыре.

— Зачем… — начала я, но Юлиан уже выключал компьютер, складывал распечатки в папку, раскидывал все на столе в поисках ключей.

— Ты молодец, очень мне помогла. Не могу же я тебя оставить одну в офисе? И на улице в такое время бросить не могу. Так что никаких вариантов, поехали!

Он подхватил меня под руку и я только успела взять свою куртку, а меня уже тащили по пустым коридорам офиса к лифтам, а потом через всю парковку к «Хаммеру». Только за городом я сообразила, что можно было вызвать такси, но Юлиан уже все решил.

В полутьме серого рассвета на полупустом шоссе все казалось ненастоящим, и произнести эти слова было проще, чем при свете дня:

— Прости меня, — я уткнулась в мех на капюшоне куртки, словно мне холодно, хотя в машине грела печка.

— На самом деле мне с тобой повезло, — Юлиан не стал играть в игры «за что?», сразу понял, кажется, все подтексты. — Случись все, как было задумано изначально, было бы хуже. Даже если бы у нас с тобой все сложилось. Я бы просто не успел понять, что происходит с заводом, и лишился бы его.

— Правда? — мне даже стало чуть легче дышать.

Юл добрый и умный и не стал бы меня винить, конечно, в том, что потерял все, но… но…

— Правда, Соня, — он протянул руку, коснулся пальцами моей щеки в мимолетной ласке. — На самом деле, это я должен просить прощения. Я отвечаю за этого паршивца, и я виноват во всем.

Меня слегка знобило от недосыпа, и Юл, покосившись, выкрутил температуру повыше. Интересно, а где тот плед с запахом костра?

— Что теперь будет?.. — спросила я тихо. Страшно представить, что он чувствует, преданный собственным сыном.

И я еще добавила…

Снова зарылась пылающим от стыда лицом в мех. Был бы у меня телефон, попросила бы меня высадить прямо тут и вызвала такси.

Юл стиснул челюсти. Не отрывая заледеневшего взгляда от дороги, с трудом произнес:

— Ничего… хорошего. С Владом разберусь потом. В приоритете сейчас завод.

«Хаммер» затормозил перед коваными воротами, Юл щелкнул кнопкой пульта, и они медленно открылись, пропуская машину к большому двухэтажному дому. Он был таким основательно старомодным, сложенным из круглых, будто бы потемневших от времени бревен. Площадку перед дверью освещал одинокий фонарь.

Мокрый лес стряхивал капли с веток, здоровенные сосны простирали ветви над крышей. Хруст щебенки под ногами в полной тишине разносился на многие десятки метров вокруг.

Внутри было очень тепло и пахло сосновой смолой. Даже дрожь от недосыпа перестала меня бить: я повесила куртку и шарф на вешалку, оправила блузку, огляделась с любопытством. Он тут живет совсем один посреди леса?

Юлиан задержался на улице, и вошел в дом, уже стягивая свитер.

Я вспомнила, как первый раз увидела его — за тем же самым занятием. Как ужаснулась и восхитилась тогда этой звериной грацией, нереальными мускулами. Захотелось даже дотронуться, и я сама испугалась своего желания.