Не твои наследники

— Руслан… — сглатываю, ощущая в груди невероятную тревогу. Воздух в кабинете становится густым и душным. Лёгкие с трудом принимают кислород.

— У тебя был шанс отказаться, ты не воспользовалась им вчера. Обсуждать мои требования не имеет смысла. Подписывай, — присев на край стола, протягивает мне ручку. — С сегодняшнего дня ты официально станешь частью моей семьи.

***

В ушах громко стучит пульс. Кожа покрывается ледяными мурашками. Я задыхаюсь, вспоминая вчерашнюю ночь, его горькую, произнесённую в пьяном угаре исповедь, и свою нерешительность.

Он стёр её поцелуем, как бешеные стихии сносят с лица земли целые города. Таким откровенно-завоевательным порывом, что просто не смогла ему отказать. Не было шанса на выбор. Он мне его не оставил.

«…официально станешь частью моей семьи», — твёрдой решительностью вибрирует в голове его голос.

Что это значит?

Фиктивные жёны не становятся частью семьи. Они, скорее, исполняют функцию временного приложения к статусу мужчины.

Мне становится страшно. Чувствую себя вещью, которую перебрасывают из одних рук в другие. Не успела вдохнуть свободу, как снова погрязла в неизвестности. Захлебнулась ею.

Чем обернётся для меня брак с Исаевым? И что это будет за брак?

Первым делом оцениваю бумаги о расторжении моего брака с Петром. Такого результата нельзя добиться за считанные дни. Люди месяцами разводятся. Обивают пороги здания суда. Но и фальсификацией этот документ не назовёшь. Он подлинный.

— Откуда у тебя подпись Петра? — Поднимаю на Руслана озадаченный взгляд. — Он согласился добровольно или за деньги?

— Что тебя не устраивает после всего, что он сделал? — холодный голос Исаева проходится по нервам предельным напряжением. По живому режет. Неприятно сводит мышцы живота.

Выдержав короткую паузу, пытаюсь добиться ясности.

— Хочу понять, за какую цену он так быстро от меня отказался.

— За высокую, Маша, — цедит Руслан, продолжая давить на меня тяжёлым взглядом. Разговор о бывшем муже его раздражает до такой степени, что на скулах начинают плясать желваки. В глазах не просто ураган разворачивается. В них нарастает настоящее цунами. Одно неверное слово — и захлестнёт с головой.

— Ты его заставил? — мой голос от волнения заметно садится.

— Мои люди умеют уговаривать.

— Боюсь даже представить, как именно они его уговаривали. Осталось дождаться звонка Нины Станиславовны и услышать очередные проклятия в мой адрес.

— Она этого не сделает, — заверив меня, Рус кладёт ручку на стол поверх брачного контракта.

— Почему ты так уверен в этом?

Бросив беглый взгляд на наручные часы, Исаев добавляет совершенно будничным тоном:

— Ещё хоть одно кривое слово в твою сторону вылетит из её чёрного рта, она сядет за непреднамеренное убийство новорождённого ребёнка.

— Какого ребёнка? — ошарашено распахиваю глаза. — Я впервые об этом слышу.

— Восемь лет назад Авдеева принимала роды у некой гражданки Зуевой Василисы Егоровны — женщины из малообеспеченной семьи. Младенец выскользнул у неё из рук и ударился об пол. Маша, тебе не стоит забивать голову негативными мыслями. Дело удачно замяли. Она откупилась. Придумали версию, что гематома образовалась при тяжёлых родах. Роженице сразу же ввели наркоз. Она почти ничего не помнит из того злосчастного дня. Только вот людям рот не заткнешь. Информация о случившемся просочилась очень быстро, но как я уже сказал, Авдеевой удалось выйти сухой из воды и опровергнуть факты.

Находясь под неизгладимым впечатлением от услышанного, не могу сосредоточиться на бумагах.

В брачном договоре, кажется, ничего не изменилось, кроме того, что он стал бессрочным.

Я по-прежнему не имею права рожать. И если в первый год нашего брака у меня случится неожиданный залёт, я должна буду избавиться от ребёнка немедленно!

По сути наш брак не предполагает создания полноценной семьи, а значит будет являться фиктивным.

А как его иначе расценивать?

Исаев женится на мне не по большой любви. Не ради рождения наследников. Это вынужденная мера. Всё давно озвучено. Брак ради бизнеса. Ему нужен семейный статус, а мне нужна любовь. Чистая, искренняя, самоотверженная, о существовании которой этот мужчина даже не подозревает. Чёрствый, холодный деспот. Эгоист. Одержимый идеей и ведомый животной страстью.

— Руслан, даже палка раз в году стреляет. Я не хочу делать аборт. И если однажды случится так, что…

— Не случится, Маша! — резкий тон прерывает меня на полуслове. — Это моё требование. В ближайший год никаких детей. А дальше время само покажет.

— Ты бездушная скотина! — из меня вырывается отчаянный крик души. Горечь затапливает с головой. Не знаю, что мной руководит. Какая сила управляет. Я просто, как кукла на верёвочках, тупо беру ручку и ставлю подпись в графе чертового брачного договора. Вбив последнюю точку в листок бумаги, мысленно даю себе клятву. Если этот мужчина не полюбит меня всем сердцем и душой в ближайшее время, я превращу его жизнь в ад, так же просто и целенаправленно, как он превращает мою. Медленно и уверенно затягивая на самое дно пекла, из которого выхода нет и в ближайшем будущем не предвидится.

***

Бросаю ручку на стол. Подрываюсь с кресла, но Руслан не даёт мне уйти. Ловит за руку. Останавливает, вставая со стола и притягивая к себе.

Вскипев от гнева, стремлюсь вырваться, но тщетно! Он будто наслаждается своей силой и властью надо мной. К себе прижимает. Оплетает обеими руками мою талию. Зарывается лицом в шею. Пытается поцеловать.

— А как же «горько», Машенька? — отрывисто выдыхает. Кожа под его губами покрывается мурашками. Горит… — Я должен поцеловать свою невесту. Хотя нет, жену.

— Отпусти! — упираясь руками в грудь, протестую. — С тобой можно свихнуться! Никогда не знаешь, чего от тебя ждать! То ты добрый, настолько, что можно лепить из тебя ангела, то злой, как дьявол, что хочется сжаться до размера букашки и спрятаться в ближайшую щель. Что ты за человек такой? Почему всё так? Не как у нормальных людей! Мы как два безумца, постоянно противоборствуем. Я устала, Руслан! Я хочу спокойной, нормальной жизни. Хочу взаимопонимания. Хочу правду, черт тебя подери!!! И раз уж ты не намерен меня отпускать, я хочу полноценную семью! Что тебе сказал Вадим? Что у меня ничего не выйдет? Да? Поэтому ты создал этот дурацкий пункт? Сколько лет ты намерен водить меня за нос? Какие ещё параграфы допишешь в контракте, чтобы отсрочить неизбежное?

— Тише, тише, Маша. Не ори. Горло береги, — тянется губами к моим. Уворачиваюсь. Не даю ему возможности давить на мои слабые точки. Понимаю, что долго не продержусь. Поцелуй с ним — это сладостный яд. Моя погибель. Он знает и прекрасно этим пользуется.

— И что с того? При чём здесь моё горло?

— Проблема не в тебе, — голос Руслана садится, становится сдавленным. Говорит так, словно ему трудно произносить слова. Да что за хрень с ним творится?

— Проблема во мне, — сообщает на выдохе в макушку. — Дай мне год. Затем подумаем о полноценной семье. Всего один год, Маша. Этого достаточно, чтобы я решился на важный шаг.