Не твой сын

Но у тебя кишка тонка. Ты не посмеешь взять на себя то, что она отмочила, потому что тогда придется ответить деньгами. Крупно ответить, а тебя душит жаба. И наказать мою дочь ты тоже не посмеешь, потому что боишься меня.

Не было бы так противно, от души посмеялся бы.

Хайдаров сжался под его тяжелым взглядом и наконец выдавил:

– Я не посмею.

– Я так и думал, - покачал головой Алишер.
– Что ж, тогда этим займусь я.

Потом уже другим тоном сказал:

– Отстраняю тебя от должности, пойдешь в филиал менеджером по связям с общественностью.

Мужчина переменился в лице. Отстранение от должности и перевод в филиал значили, что его отодвигают от кормушки. Но возразить не рискнул.

– Что касается моей дочери, - Шамаев помедлил, складывая руки на столе.
– Помнится, Алина хотела работать? Так? Она пойдет работать. К моему заму секретаршей.

Вскинул на зятя тяжелый взгляд и мотнул головой:

– А теперь иди.

***

Стоило ему выйти, в кабинет стремительно прошла Алина и села в кресло напротив.

– Что это значит?!

– А ты еще не поняла? Ты ведь хотела работать? Будешь работать секретаршей у моего заместителя, временно исполняющего обязанности генерального, и учиться жить на свою зарплату, - он провел ладонью по столу и взглянул на дочь.
– Надеюсь, тебе этого хватит, чтобы оплачивать абонемент на фитнес.

Секунду она смотрела на него, темные глаза горели ненавистью, потом так же стремительно вышла.

Алишер поморщился, устало потер глаза и застыл в кресле.

Спустя несколько минут дверь кабинета тихо открылась, вошла Альбина. Он подозвал жену:

– Подойди ко мне.

Когда она подошла, неловко обнял. Женщина сначала напряженно затихла, потом спросила:

– Что будет?

– Нормально все будет, - проговорил он, а потом вдруг добавил: - Я устал, хочу взять отпуск. Уедем куда-нибудь на неделю. Ты, я и Алсу.

С тех пор как Алишер стал главой клана, он еще ни разу не брал отпуск, работал. А тут достало все. В конце концов, небо не упадет на землю за неделю его отсутствия. Он выпустил из объятий жену и сказал:

– Завтра все решу.

***

Когда Анна уехала, Батуров так и остался стоять, глядя вслед ее машине и осмысливая.

– Вадим Евгеньевич… - раздалось рядом.

Вадим очнулся. Перед ним стоял один из телохранителей Анны. Он нахмурился, а тот взглядом показал на гаджет Анны, который он держал в руке:

– Можно? Я передам госпоже Муратовой.

Вот тут он очнулся окончательно.

– Я сам передам, - проговорил жестко и направился к своей машине.

Первым побуждением было догнать ее и объяснить, что все не так, а его кто-то подставляет. Потом подумал, что он сейчас не в лучшем виде, расхристанный, грязный, мокрый. Метнулся в отель, быстро принял душ, переоделся в деловой костюм и сразу к ней.

В особняк его не впустили, он отдал гаджет телохранителю и уехал.

Похоже, личная охрана нужна ей не для защиты, а для того, чтобы отгораживаться от него. Хотелось позвонить ей и сказать:

«Не надо, Аня. Не думай, что я исчезну».

Но он сдержался.

А завтра предстоял его первый официальный рабочий день.

глава 30

Сказать, что Анну неприятно поразила вся эта ситуация с телефонным звонком, - ничего не сказать. От нее осталось липкое ощущение грязи на коже. И даже потом она не могла от него избавиться.

Хуже всего было, что в тот момент она на какую-то долю секунды ощутила себя обманутой. Как если бы любила этого человека и верила ему. И вдруг ей вывалили его грязное белье.

Единственным желанием было откреститься. Сказать себе: «Очнись! Он тебе никто».

Что она и сделала. Но в первый момент было больно. Так больно, что ей не хотелось его видеть. И даже спустя несколько часов, когда Вадим приехал, она не вышла. И на гаджет свой, что он передал через телохранителя, не могла смотреть. Испытывала непреодолимое желание его вымыть. Казалось, и к нему прилипла эта несмываемая грязь измены.

Измены? Она сказала это про себя?

Бред. Да, у них когда-то были отношения. Или она думала, что были. Неважно. Потом он решил жениться, и все на этом. Проблемы не нужны. Умерло. Ушло.

Анна НЕ хотела вспоминать ничего из того, что у них было, а ту встречу на юбилее Ильи - тем более!

Глаза его дикие, ничего человеческого, только какой-то безумный голод.

– Стой, Аня, - тихое рычание, какое-то мягкое.
– Стой…

Дыхание шумное, тяжелое. Никого в коридоре, только они. Все замедлилось, воздух на миг застрял в легких. Как наваждение. Он целовал ее жадно, как оголодавший зверь, прижимал к себе так крепко, что казалось, сейчас треснут ребра. Надо оттолкнуть, вырваться, но ее накрывало волной. Настоящий провал в какую-то темную пропасть.

– Аня… - дрожал, срывался между поцелуями его голос.
– Будь со мной. Ты же никогда не испытаешь с ним этого…

Тогда ее защитил Илья. От него и от себя самой. Сейчас Ильи с ней нет, она осталась одна.

«Я не умею говорить правильные слова, но я за тебя жизнь отдам»

НЕ надо этого.

Они деловые партнеры. Вадим много сделал для нее и, возможно, сделает еще больше. По работе. А то, что у них общий ребенок…

Она просто отсекла это.

Справилась с собой, погасила все эти чувства.

Батуров - ее заместитель, теперь им придется видеться часто. А его личная жизнь ее никаким боком не касается. Да и какое вообще право она имеет даже мысленно обсуждать его личную жизнь?

***

Утром она уже была в норме. На работу приехала вовремя, день начался в обычном режиме, четко, словно не было вчера того безобразного ЧП.

Все уже было убрано, раскуроченные замки сменили, полы вылизали.

Началось совещание.

Батуров на нем присутствовал. В строгом костюме, непроницаемый, волевой, холодный, как будто не было вчерашнего. Если бы не напряжение, ощущавшееся в нем.

Она просто отгородилась ментально и не смотрела на него. А он смотрел на нее, почти не отрываясь. Отпустил несколько жестких замечаний, но все по делу. В какой-то момент Аня почувствовала, что устала от этого всего. Пора было заканчивать, доклад Макашова и Ермолина она собиралась заслушать после.