(не) Твоя игра

На этот раз я прислушиваюсь к здравому смыслу и гордо вздергиваю свой подбородок. Собираю всю свою волю в кулак и выдаю: – Убери от меня свою руку, – цежу каждое слово, глядя прямо ему в глаза. – Иначе я закричу, и на мой крик сбегутся люди.

Радужки его глаза чернеют, а ноздри начинают нервно подрагивать. Котов ослабляет свою хватку, но руку из захвата не выпускает, а наоборот притягивает меня ближе к себе: – Сама не хочешь мне объяснить, какого черта здесь делал этот мудак? – от его тона веет хамством. – Не надо здесь изображать из себя святую невинность! Признайся, ты спишь с ним?

– Чтооо? – меня накрывает несправедливой обидой и хочется уйти, потому что слезы подступаю к глазам, а Костя недостоин их даже видеть. – Да пошел ты! – замахиваюсь свободной рукой и хочу влепить ему по лицу, но он успевает ее перехватить. – Выпусти меня немедленно! – начинаю вырываться из его захвата. – И вали от сюда, нахрен!

Котов меня не слушает и вжимает меня в свое тело, от чего мы рвано и горячо дышим друг другу прямо в губы. Под ногами пол куда-то уплывает.

– Только не из твоей жизни, – хрипит в губы и перехватывает запястья одной рукой. Второй берет за затылок и фиксирует голову. Секунда и наши губы сталкиваться в жестком, остервенелом поцелуе. На мгновение сердце замирает и перестает биться. Это одновременно так больно, но так мучительно приятно. – Алина, – шепчет Костя в перерывах между дерзкими поцелуями. Я расслабляюсь, и наши прикосновения становятся более нежными. Слезы все же вырываются наружу и начинают течь по щекам. Перед ним я чувствую себя настоящей слабачкой. Костя ловит слезы своими губами, покрывая мое лицо быстрыми поцелуями. Это невозможно выдержать! Жесть просто… – Прости меня, – останавливается, прижимаясь губами к моему виску. – Я не хотел тебя обижать, – тяжело дыша мы оба замираем. Котов отпускает мои руки, но не выпускает из своих объятий.

– Что происходит? – прикрываю глаза и устало опускаю голову ему на плечо. Мне больше не хочется кусать его в ответ.

– Если честно, то полная задница, из которой я пытаюсь вылезти, – успокаивающе гладит меня по спине.

– Что это значит? – поднимаю на него глаза.

– Алин, послушай меня сейчас внимательно. Чтобы не произошло, чтобы не случилось, доверяй мне, – говорит сорванным голосом. – Хорошо?

– Я не понимаю, – отвечаю растерянно.

– Ладно, – сдается он. – Я расскажу. Но только ту часть, которую тебе можно знать.

– А всей правда мне знать нельзя? – говорю громче поуженного, чувствуя в интонации своего голоса боль.

– Пока, нет! – хмуриться Костя. – Чуть позже ты все узнаешь. Я обещаю, – мрачно добавляет он.

Прохожу вдоль номера, сбрасываю с себя куртку и сажусь на кровать: – Я готова слушать, – складываю руки на коленях и устремляю свой взор на Котова. Мужчина присаживается, напротив.

– Сегодня в Питере будет игра.

– И ты в ней принимаешь участие? – нервно поджимаю губы.

– Да, – кивает. – Я и еще один человек. Его зовут Александр Баринов.

– Стоп, – меня осеняет догадка. – Баринов Кирилл Александрович – это…

– Да. Это отец твоего шефа, – качает головой. – Алина, я хочу, чтобы ты знала, что это страшные люди, которые творят безумные вещи.

– Да ладно тебе, Костя, – говорю вроде как спокойно, а у самой в душе все сжимается. – я с Кириллом не первый год работаю.

– Я свою информацию тоже из пальца высосал, – сжимает зубы Котов. – И если бы в нашей стране был закон, то эти двое точно бы давно тянули несколько пожизненных.

Между нами повисает пауза. Я пытаюсь прийти в себя, но услышанное вгоняет меня еще в больший в ступор.

– Как это? – спрашиваю чуть истерично.

Костя прикрывает глаза и зажимает переносицу двумя пальцами: – Я был должен одному человеку за услугу. Он попросил меня накопать информацию на некого Александра Баринова. Кирилл оказался его сыном. Теперь мной заинтересовались определенные люди. В общем… Алин… Там все очень запутано. Я тебе могу сказать только ту информацию, которая тебе не навредит.

– И какими будут ваши сегодняшние ставки? – опасливо прищуриваюсь.

– Я не знаю, – жмет плечами. – Это может быть все что угодно.

– Не поняла, – ошарашено смотрю на него.

– Это может быть что угодно, или кто угодно, – отвечает и проводит нервно рукой по волосам. – Именно поэтому я просил тебя сюда не ехать. И сейчас прошу не выходить из номера и не покидать гостиницу до того момента, пока я не вернусь. Ты поняла меня? – повышает голос.

– Да, – выдавливаю из себя ответ, пока мой мозг пытается переварить услышанное.

24.

Алина

Костя ушел и, я снова осталась одна. Одна со всей этой неразберихой. Вместо того чтобы прояснить для себя ситуацию, я запуталась еще больше. Мне кажется, что во всей этой истории я что-то упускаю. Что-то важное. Какую-то деталь. Если попытаться разложить все по полочкам, то выходит, что Котов прилетел сюда для игры. Он знал где она состоится и именно поэтому просил меня не лететь в командировку. Баринов, который тоже знал обо всем происходящем, наоборот всячески содействовал моей поездке. Но, почему? Зачем я ему здесь понадобилась? Как сотрудник собой ценности я не представляю. Информации никакой не знаю. Нужно принять для себя тот факт, что я являюсь участником игры, правила которой мне неизвестны.

Вздрагиваю от внезапно раздавшегося звонка внутреннего телефона.

– Слушаю, – говорю осторожно.

– Добрый вечер! – отвечает женский голос. – Алина Леонидовна, спуститесь, пожалуйста, на ресепшен. У нас возникли кое-какие вопросы по поводу вашей регистрационной карты, – кладет трубку.

– Только этого мне не хватало для полного счастья.

Делать нечего. Надо идти. В любом случае обещание данное Котову я не нарушаю, ибо территорию гостиницы покидать не собираюсь. А здесь вполне себе безопасно. Везде стоят камеры. При входе есть охрана – успокаиваю саму себя. Беру электронный ключ. Закрываю дверь. И спускаюсь на первый этаж. Возле стойки меня встречает та же девушка, которая оформляла документы для поселения.

– Еще раз здравствуйте! Я из номера двести сорок пять. Вы попросили меня спуститься.

– Все верно, – девушка в белой, идеально выглаженной блузке поднимает на меня глаза и натягивает на лицо свою идеальную улыбку. – Пройдемте за мной, – откладывает в сторону свой планшет и выходит из-за стола.

– Куда? – настораживаюсь я.

– На административный этаж. Надо уточнить у вас некоторые детали и подписать документы заново, – спокойно отвечает и приглашает меня рукой пройти в сторону лифтов.

Она нажимает кнопку, вызывает лифт, и мы заходим в кабину. Спускаемся на нулевой этаж. Здесь находится административный корпус, потому как вместо номеров таблички с надписями рабочих помещений. Идем вдоль длинного коридора и останавливаемся возле двери, на которой написано «Директор».

Странно. Уже практически ночь, а высшее руководство все еще на работе. И разве такие мелочи, как проблемы с регистрацией решают на уровне директора? Я внутренне напрягаюсь. Что-то мне перестает нравиться эта ситуация. В душе появляется липкое чувство страха.