Не убоюсь я зла

(– Близняшка, вы лживая сучка! Единственная ваша молитва – это «мани хум».

– Это то же самое, кошечка. Молитва значит все, что вы желаете сказать.)

– Джоанна Юнис, когда-то вы говорили мне, что не религиозны. Почему же вы тогда читаете эту детскую молитву?

– Насколько я помню, я говорила, что была агностиком… до тех пор, пока не побывала на том свете. Я по-прежнему агностик – это значит, что у меня нет определенных ответов на определенные вопросы, но теперь я счастливый агностик: в глубине своего сердца я чувствую, что мир имеет смысл, что он добрый и что мое существование имеет цель, даже если я не знаю, что это за цель. Что касается молитвы, то ее значение определяется тем, какой смысл вы хотите вложить в нее; это внутренний ритуал. Эта же молитва означает добрую волю жить так, как жила бы Юнис: спокойно, счастливо, не думая о том, что будет завтра, будь то хоть смерть. Джейк, вы сказали, что вас беспокоит этот болван Паркинсон.

– Да, немного. Как юрист, я не вижу, с какой стороны он смог бы снова взяться за дело. Но как стряпчий по темным делам, я знаю, что даже Верховный суд состоит из людей, а не из ангелов. Юнис, в том суде пять честных людей… а у остальных четверых я не стал бы покупать подержанную машину. Но один из честных – очень стар. Ну ладно, поживем – увидим.

– Что ж, посмотрим, что будет, Джейк. Но не беспокойтесь о Паркинсоне. Самое худшее, что он может сделать, это отнять мои деньги. А мне это безразлично: я теперь знаю, что если денег больше, чем требуется для оплаты текущих счетов, то они становятся обузой. Джейк, у меня запрятано по закуткам достаточно денег, о которых даже вы не знаете. Так что ужиматься мне не придется. Никакой Паркинсон не сможет наложить на них лапу. Парки для меня больше не существует, да и вам лучше забыть о нем. Он ограничен своим собственным коэффициентом умственного развития. Пусть себе коптит небо…

– Хорошо, я попытаюсь, – усмехнулся Саломон.

– А теперь вы можете идти куда хотите и забыть о том, что я хотела соблазнить вас выползти в ночной клуб.

(– Близняшка, вы слишком легко сдаетесь.

– Кто это сдается?)

– Юнис, если вы действительно хотите…

– Нет, нет, Джейк! У вас не лежит к этому сердце. Пока вы будете в Вашингтоне, может быть, я и отведаю каких-нибудь блюд в забегаловках этой загнивающей деревни, но я обещаю, что при мне будет хорошая охрана. Может быть, Шорти: он пугает людей одним своим ростом. Да и компаньонов я найду: Алек сказал, что они с Маком без труда могут вырваться на свободу, а Вини будет четвертой.

– Юнис…

– Что, дорогой?

– Я ни за что не уступлю вас этим двум волкам.

– Ну-ну, Джейк! Похоже, вы ревнивы!

– Нет. Упаси меня Бог стать жертвой этого мазохистского порока. Но если вы хотите увидеть этот муравейник изнутри, я узнаю, где самое оживленное место, и отведу вас туда. Одевайтесь, девочка – я собираюсь стряхнуть пыль с моих вечерних костюмов. Только, пожалуйста, оденьтесь поофициальней.

– Ничего, если с голыми грудями?

(– Ну, что, кошечка? Могли бы вы его так уломать?

– Признаю, близняшка. Вы все сделали великолепно.)

– Слишком много чести для простолюдинов. Только тогда наложите побольше краски и блесток.

– Постараюсь не разочаровать вас, дорогой. Но, может, вы сперва поспите? Ну пожалуйста!

– Хорошо, крепкий сон и поднос с ужином в мою комнату. Время сбора – двадцать два ноль-ноль. Будьте готовы, иначе мы отправимся без вас.

– О, вы меня пугаете. Хотите, я, или Вини, или мы обе поможем вам заснуть?

– Нет, я отлично научился делать это самостоятельно. Хотя, должен признать, в компании двух девочек это делать приятнее. Идите спать. Может, мы будем веселиться всю ночь.

– Слушаюсь, сэр.

– А теперь позвольте мне откланяться. – Мистер Саломон встал, взял ее руку и поцеловал. – Адье.

– Вернитесь и поцелуйте меня как следует! Он обернулся.

– Позже, моя дорогая. Я не считаю, что женские капризы следует поощрять. Он вышел.

(– Кто выиграл этот раунд, босс?

– Он думает, что он. Юнис, ведь вы говорили мне, что именно так надо поступать с мужчинами.

– Вы быстро схватываете, близняшка, очень быстро.)

После того как Джейк вышел из холла, где они завтракали, Джоанна направилась в свой будуар и села за стенодеск, чтобы позвонить. Она предпочитала стенодеск видеотелефону потому, что он не был видеотелефоном.

– Контора доктора Гарсиа, – ответили ей.

– Это говорит секретарь миссис Макинтайр. Доктор у себя? Мог бы он уделить минутку миссис Макинтайр?

– Подождите, пожалуйста. Я узнаю. Джоанна ждала, читая свою буддийскую молитву, и была совершенно спокойна, когда он отозвался.

– Доктор Гарсиа слушает.

– С вами говорит секретарь миссис Макинтайр. Нас не прослушивают?

– Конечно, нет, Юнис.

– Роберто, дорогой, у вас есть для меня новости?

– Греки захватили Афины.

– О! Вы уверены?

– Вне всякого сомнения, Юнис. Но не паникуйте. Я приглашу доктора Кистра, он лучший из тех, кого мы можем заполучить, и абсолютно надежен. Я буду сам ему ассистировать, обойдемся даже без медсестер.

– О Роберто, нет, нет и еще раз нет! Вы не понимаете, дорогой. Я хочу родить этого ребенка, даже если это будет последнее, что я сделаю за свою жизнь. Вы меня просто осчастливили.

(– Теперь у нас действительно есть что отметить, дорогой босс. Но не говорите Джейку.

– Никому не скажу. Как скоро наш животик начнет выдаваться?

– Через месяц, если вы не будете обжираться как свинья.

– Сейчас я хочу чего-нибудь соленого или еще – мороженого.

– Вот вам хороший случай воздержаться.)

– Я не понял ситуацию, – смущенно ответил доктор. – Но мне казалось, что вы нервничали, когда я брал анализ.

– Естественно, дорогой: я безумно боялась, что не залетела.

– Хм… Юнис, я не могу не чувствовать себя лично ответственным. Я знаю, что вы очень состоятельны, но в брачном контракте можно исключить возможность получения денег мужем, и… в общем, я у вас под рукой, и вы можете на меня рассчитывать.

– Роберто, я думаю, что это самое милое и беззастенчивое предложение, какое когда-либо получала подзалетевшая девица. Спасибо, дорогой, я высоко ценю вашу преданность. Но, как вы сами сказали, я богата… и мне безразлично, что подумают соседи.

– Юнис, я не просто принимаю на себя ответственность… я хочу, чтобы все знали, что я был бы счастлив жениться на вас.

– Роберто, дорогой, это не ваша ответственность. Вы же знаете, что я была мила с целым полком.

(– По крайней мере мы пытались, близняшка, не правда ли?

– Не толкайте меня под локоть, дорогая. Роберто хочет быть благородным.)

– Это мой ребенок. Кто помог мне, это мое дело.

– Извините.

– Я хочу сказать, что вы не должны чувствовать себя ответственным. Если мне помогли вы, то я благодарна вам. Я благодарна, даже если это были не вы. Послушайте, Роберто… Вместо того чтобы пытаться сделать честную женщину из меня – очень уж это трудно, – почему бы вам не вынуть противозачаточный имплант из симпатичного бедрышка Вини и не вставить кое-что другое туда, где это принесет больше пользы… а затем сделать честную женщину из нее. Это намного легче, она склонна к замужеству.