Не устоять!
Шрифт:
– Я признаю, что Джеймс может быть до невозможности… нудным. Но намерения у него всегда добрые.
– Вы собираетесь выйти замуж за Дирхерста? – спросил Рейф таким натянутым тоном, как будто каждое слово ему пришлось из себя выдавливать.
– Что? Он это вам сказал?
– Нет. Не совсем.
– Тогда, Бога ради, о чем же вы разговаривали?
– Да это не… – начал он, но Фелисити его перебила:
– Не вздумайте заявить, что это меня не касается! – и сердито вздернула подбородок. – Ясное дело, касается! Иначе вы бы не задали такой нелепый вопрос!
Он пристально посмотрел ей в глаза:
– Вы
Взгляд его она выдержала. Не опустила глаза, пока в голове вихрем неслись самые разные и весьма неуместные ответы. Потом, залившись краской, пробормотала что-то невразумительное, развернулась и пошла вокруг дома.
– Так как? – окликнул ее Рейф.
– Все, что вы говорите, нелепо! – выпалила Фелисити и еще сильнее заспешила с позором покинуть поле сражения. Отчаянно надеясь, что ему не придет в голову последовать за ней.
– Лис, подождите!
Проклятие! Он все-таки за ней пошел. Перегнать Рейфа она никак не могла, да ей и не хотелось устраивать потеху. Так что девушка остановилась и повернулась к нему лицом:
– Что вы хотите?
– Дирхерст предложил мне свою цену за Фортон-Холл. У Фелисити перехватило дыхание.
– Он предложил купить Фортон-Холл? – едва слышно переспросила она и стиснула вдруг заледеневшие руки.
– Да.
Рано или поздно это должно было произойти. Поместье Фортон-Холл не могло оставаться непроданным. Она лишь надеялась, что это случится позже, не сейчас, хотя здравомыслие ей и говорило, что нет никакой разницы, кто будет владельцем поместья – Рейф или кто-то другой, – и что глупо по этому поводу так переживать.
– Ну что же, я за вас рада. – С этими словами Фелисити повернулась, чтобы уйти.
Рейф схватил ее за руку, удержал и повернул к себе лицом.
– Он предложил мне семьдесят тысяч соверенов. Фелисити непонимающе уставилась на него:
– Семьдесят тысяч фунтов?! Бэнкрофт кивнул:
– После того как я отказался от пятидесяти тысяч.
– Фортон-Холл сейчас не стоит и половины этих денег!
– Знаю.
– Пусть даже и так, но, Рейф, это огромные деньги! Господи, отчего же вы не согласились?
Рейф замялся.
– Не мог отделаться от мысли, что он покупает нечто другое.
Фелисити вдруг поняла, что он имеет в виду.
– Джеймс начал предлагать мне выйти за него замуж с того дня, как мне исполнилось восемнадцать. О моих чувствах к нему он знает. Так что не городите нелепицу.
Рейф шагнул к ней.
– Мне принимать его предложение?
– Не нужно ничего решать, полагаясь только на дикие предположения! – Хотя в определенном роде Рейф был прав. У них даже не оставалось времени, чтобы ответить на поступившие предложения о гувернерстве. Так что они с Мэй могли оказаться на улице, если только их не приютит сквайр… или, на худой конец, Джеймс.
– Значит, мне следует принять это предложение? – повторил Рейф.
– Рейф, Фортон-Холл принадлежит вам. Вам решать…
– Я сказал ему, что подумаю, – перебил он ее, и по его раздраженному виду Фелисити поняла, что ее уклончивость начинает действовать ему на нервы.
– Поняла. Хорошо, что я еще могу сказать?
– В конце концов, я могу известить его о своем согласии и через месяц, и завтра. Мне без разницы.
А вот вам нужно к этому времени крепко встать на ноги, верно? Что вы об этом думаете?Он предлагал ей время. Он решил отсидеть месяц здесь, в разваливающейся и рассыпающейся усадьбе, вместо того чтобы отправиться в свои захватывающие путешествия. И все ради того, чтобы Фелисити смогла выяснить, нанял ее кто-нибудь или нет.
– Я… я даже и не знаю, что сказать, – прошептала она. – Вы ведь мне ничего не должны.
– Вот об этом я не знал, – улыбнулся Рейф. – Скажу одно – мне здесь не скучно.
– Спасибо.
– Это вам спасибо.
Фелисити вдруг потянулась к нему, с непонятной ей самой отвагой взялась руками за распахнутый ворот его рубашки и прикоснулась губами к его губам. Рейф осторожно обнял ее за талию и привлек к себе. На губах его был привкус лимонада и пота, и эта смесь оказалась слаще и солонее, чем ей недавно представлялось. Ей вдруг стало тепло и уютно. Его губы чуть приоткрылись, дразня и даря при этом непередаваемое блаженство. Фелисити, наконец, поняла, что такое таять от счастья.
Она тихонько застонала и обхватила руками его широкие плечи. Ей хотелось впитать этот поцелуй, прижаться к его разгоряченному и сильному телу, упасть в его объятия и…
– Лис?
Ахнув, Фелисити отпрянула от Рейфа. Из-за угла дома выглядывала Мэй.
– В чем дело, Мэй? – спокойно, насколько это было возможно, спросила Фелисити, отдавая себе отчет, что все ее лицо сейчас залито краской.
– Мистеру Грэму нужно съездить в Пелфорд за новой пилой. Можно, он возьмет меня с собой? Я бы пирожные привезла…
Мэй смотрела на них обоих немного странным взглядом, и на миг Фелисити пожалела, что ее младшая сестра такая смышленая.
– Конечно, дорогая.
С опозданием она поняла, что рука Рейфа все еще обнимает ее за талию, и торопливо убрала ее. Смотреть на него она не осмеливалась; стоя рядом, девушка продолжала чувствовать жар его тела, как если бы оставалась в его объятиях.
– Одно пирожное привезешь мне, – сказал Рейф и, порывшись в кармане, кинул Мэй соверен.
Та с улыбкой ловко поймала монетку.
– Есть, капитан!
Торжественно отдав честь, девчушка промаршировала за угол дома.
Фелисити посмотрела ей вслед и, вздохнув, пошла следом. Но не успела сделать и пары шагов, как Рейф перехватил ее за руку и снова привлек к себе.
– Не торопитесь, Лис, – шепнул он и склонился к ее лицу.
Фелисити, опешив поначалу от неожиданности, ответила на поцелуй с ошеломившей ее страстью. Наконец Рейф оторвался от ее губ и посмотрел ей в лицо.
– Вы потрясающая женщина, Лис, – сказал он улыбаясь. – Недосягаемы, как верхушки деревьев.
Хотя ей больше всего хотелось, чтобы он замолчал и снова ее поцеловал, она рассмеялась.
– Идемте, – сказала она, высвобождаясь из его объятий. – Нас могут увидеть.
Рейф убрал ладонь у нее с талии и взял ее руки в свои.
– Вы управляете поместьем и воспитываете сестру сами, без чьей-либо помощи и опасаетесь, что кто-то увидит, как мы целуемся?
– Поместьем я управляю вынужденно, мне это чуждо. А если я буду целоваться с вами на глазах у всех, то окончательно испорчу себе репутацию, – не слишком уверенно возразила девушка.