Не верь глазам своим

И снова поцелуй в губы, на этот раз робкий и боязливый. Девушка вышла из своего безумия и начала осознавать, что стоит голая в душе с парнем, которого сама прогнала, сказав, что не знает, о каком будущем может идти речь, и с которым попрощалась морально еще вчера, но сегодня, осознав это прощание и остро ощутив его отсутствие, поняла, что не просто не готова к этому. Она не может смириться с таким расставанием. Он нужен ей. Но может ли она так набрасываться на него, может ли она просить его остаться рядом, после того, как сама и прогнала? Он не ответил ни на один из ее поцелуев, мягко обнимая за плечи, поддерживая, поглаживая, успокаивая, но не поддаваясь эмоциям, вновь позволяя делать ей, что заблагорассудится.

Лайла оторвалась от его губ и подняла глаза. Чтобы снова увидеть в них боль и непонимание. Читая в них все невысказанные вопросы, она снова выдохнула его имя: — Генри, я поняла каждое слово о смысле твоей жизни. И я не отказываюсь от своих слов, что не знаю, какое будущее нас ждет, но я готова пойти на любой риск, если у меня есть шанс быть рядом. Рядом с тобой. И я верю тебе, где бы ты ни был, чем бы ни занимался, чтобы ни скрывал от меня, я верю, что тебе никто другой не нужен. Что я важна для тебя, нужна тебе, и не важно, знаю я, где ты, или нет, верю, что ты не предашь мое доверие. Я целиком и полностью доверяюсь тебе, просто потому что люблю. — С каждым новым предложением выражения лица парня менялось от недоверия самому себе, удивления, и облегчения. С последними ее словами оно светилось теплом и счастьем. Лайла приблизила свое лицо к нему, задавая вопрос: — Я надеюсь, еще не поздно сказать это вслух. Я люблю тебя. И я верю тебе. Примешь ли ты мой запоздалый ответ? — Она напряженно вглядывалась в его глаза, губы пересохли, а дыхание сбилось. Она не допускала в голову ни одной мысли, просто ожидая ответа, и ей казалось, будто прошло полчаса, но сердце ударило все три раза.

По прошествии этих трех ударов губы Генри со стоном впились в ее, язык проник в рот, словно заново изучая каждый уголок, парень толкнул ее к стене, поднимая руки над головой, переплетая пальцы, прижимаясь к ней всем телом. Голубые глаза стали почти черными, а хриплый голос было трудно узнать. Он произносил ее имя, как только он умел, не прекращая поцелуев, опускаясь на колени, целуя ее грудь, живот, бедра, все еще сжимая пальцы в руках, а девушка словно не осознавала до сих пор, принят ли ее ответ. Она только чувствовала любимого повсюду. Пожалуй, это был первый раз, когда Генри перенял у нее инициативу. Он всегда будто извинялся перед тем как обнять ее, и будто просил разрешения перед каждым поцелуем. Но сейчас, он словно забыл обо всех своих предрассудках, о том, что именно ей предоставил решать, как далеко они зайдут.

Расцепив руки, он положил их ей на бедра, оставшись внизу, расцеловывая каждый сантиметр заветного треугольника, заставляя Лайлу задыхаться от прикосновений. Рубашка липла к телу, мешаясь, и Генри сбросил ее, не отрываясь от своего путешествия. Его язык облизывал, ласкал, гладил и надавливал на самое чувствительное место девушки, а пальцы мяли и сжимали плоть, выжимая из горла сладкие стоны. Она полностью расслабилась под его руками, пальцы вжимали голову парня в ее тело, вынуждая все глубже и глубже проникать языком, а бедра в бесстыдном порыве двигались в такт пальцам, насаживаясь на них, отбивая ритм движений. Когда к двум добавился третий, а большой вместе с языком оказался на клиторе, она пропала… Тело ее выгнулось и разлетелось на миллион осколков, дрожь прошла волной от шеи до кончиков пальцев ног, а с губ сорвался глубокий, резкий, негромкий, но ломающий сознание коленопреклонного мужчины, вскрик. Спустя несколько секунд волна дрожи повторилась, и Лайла замерла, все еще прижимая голову парня к себе. Потом силы оставили ее, и она начала медленно на трясущихся ногах съезжать по стенке. На щеках был румянец, на губах улыбка, в глазах целое море эмоций. Такого она еще ни разу не испытывала.

Оказавшись на одном уровне в Генри, девушка потянулась к его джинсам. Он чуть отстранился и приподнял ее голову, чтобы поймать взгляд, который был прикован к вполне однозначному бугорку на его штанах. Он заботливо положил руку ей на голову, и приблизился для поцелуя, остановившись в паре сантиметров от ее лица, ожидая от Лайлы встречного движения, снова прося разрешения на эту близость. — Ты в порядке? — Он дождался, пока девушка кивнет ему и поцеловал ее. — Давай-ка выбираться отсюда…

Когда он поднял ее на ноги и помог выбраться из душа, Лайла неожиданно повернулась к нему и спросила: — Так это значит «да»? Я думала, ты оставил меня, поняв мой ответ и предоставив мне свободу…

Генри сгреб ее в охапку и сильно прижал к себе: — Глупенькая… Не могу сказать, что эта идея не приходила ко мне в голову. Но я бы не смог. Это просто выше моих сил — оставить тебя по собственной инициативе. Пока ты не прогонишь, я буду рядом. Просто не знаю, как не быть…

Девушка прижалась к нему еще чуть сильнее: — Когда ты начал целовать меня, я подумала, что я снова заигралась, и происходит то, о чем ты предупреждал. Что сейчас я снова перешла границы, испытывая твое терпение, и твои инстинкты говорят за тебя. Что на самом деле мы займемся любовью, а потом ты просто уйдешь, потому что уже слишком поздно пытаться наладить то, что я разрушила… Что это будет просто секс — еще один акт прощания, но уже обоюдный.

Генри нашел ее глаза: — И ты просто позволила бы мне? Я уже умалчиваю о том, что слегка задет тем, что ты недооцениваешь мой самоконтроль.

Лайла удивленно прошептала: — Неужели ты не заметил — тебе все позволено. Тебе все можно. Когда ты прикасаешься ко мне… Генри, я говорю абсолютно серьезно. Тебе можно вообще все. А ты спрашиваешь разрешения на каждый поцелуй… И кто из нас глупенький?

Парень замолчал, вытирая полотенцем девушку. Надев на нее высохшую одежду, он выбрался из джинсов, вытерся сам и снова повязал полотенце на бедра. Выкрутив джинсы и развесив их, он тоже повторил с рубашкой. Повернувшись, он увидел взгляд Лайлы, явно одобряющий этот предмет гардероба.

— Ты, наверное, сама не представляешь, какую власть этими словами мне даешь… — парень немного грустно улыбнулся и, подойдя к девушке, склонился для поцелуя. Но наткнулся на серьезное выражение лица: — Власть дают не слова, Генри. Слова ее лишь подтверждают. Но врать в этом вопросе бессмысленно. — И она приоткрыла губы, потянувшись к любимому, вбирая его поцелуй, пытаясь показать, что на самом деле он с ней делает, как она реагирует даже на простое присутствие его языка в своем рте. — Я вижу это. И именно поэтому сдерживаю себя. То, о чем ты говорила минуту назад именно поэтому и не произошло. Я не хочу сделать тебе больно, ранить тебя и твои чувства. Может, это старомодно, то, как я к этому отношусь, но для меня не существует, как ты сказала? «Прощального секса» для меня быть не может… Или мы вместе, или нет.

— Ух! Мы впервые об этом разговариваем, как взрослые люди… Я к тому, что словами… Раньше все было просто на уровне действий. Я к тебе приставала, — Лайла игриво улыбнулась, вытирая волосы, — а ты меня урезонивал… Теперь все будет также?

— А ты о чем-то еще хочешь поговорить?

— Куй железо, пока горячо… — она кивнула. — Ты, например, не спросил у меня, ну… это… Был ли у меня кто-то до тебя…

— Ответ на этот вопрос я уже и так знаю… Но тебе интересна обратная сторона медали. — Генри ухмыльнулся. — «Джентльмены не распространяются о своих победах…»

Лайла гордо вздернула носик: — Ну, это тоже достаточно очевидный факт. То, что ты сделал… То, что я испытала… То, что ты заставил меня испытать… — Лайла густо покраснела. — Это было впервые. И такие поцелуи, и такая моя реакция на них… И то, как это закончилось — тоже…

Генри подошел к ней и нежно обнял: — Милая, я хочу, чтобы тебе было хорошо. Во всех смыслах. И я ужасно испугался, что пока меня не было, с тобой произошло что-то ужасное. Кто-то напугал тебя, или что-то в этом роде. Но по твоей реакции на меня понял, что сам был причиной твоей такой прострации… И мне очень жаль… Я оставил записку, кстати, которую ты, очевидно, не заметила. — Он кивнул головой в сторону столика, на котором стояла аптечка. — Я чувствовал себя виноватым, но не ожидал того, что ты сказала. Если честно, я вообще исключил такой вариант. И услышав все это — что ты даешь нам шанс… Я хотел поделиться своим счастьем с тобой, и загладить вину, что напугал. И такой способ мне показался приемлемым. Может, это не совсем так, и на мое суждение повлияли твои ночные шалости…

— Что за глупости! Это был самый лучший способ. Люблю смотреть на тебя в мокрой одежде… — Глаза ее засветились воспоминаниями. — Но зачем ты вообще выходил?

— Кушать хотелось. Это ты, соня, в половину двенадцатого можешь еще сопеть, а я так долго спать просто не могу. Связь еще не наладилась, и непогода все еще бушует. Оранжевая тревога тоже еще в силе. Телефон твой я подзарядил, а мой можно будет включить только в машине. И на столе стоит завтрак, сходив за которым, я вымок до нитки. Опять…