Не вернёмся, не свернём

Располагалась эта станица между Крымской и Екатеринодаром. Когда я расселял крестьян, что прибывали из средней полосы России, несколько семей смог пристроить в этой станице, поскольку она удобно расположена по пути следования поезда. Вера Степановна тогда не смогла вспомнить, почему ей знакомо название станицы. Позже покопалась в книгах и с удивлением сообщила, что в восьмидесятых годах двадцатого века здесь разрабатывалось небольшое месторождение ртути. Объёмы непромышленные, но нам хватит.

Насчёт Северо-Онежского бокситового рудника, который решили «подарить» государю, у меня также имелись большие сомнения. Алюминий в начале двадцатого века мало используется. Потребуется доказать необходимость его добычи.

— Менделееву напиши, — советовал Сергей, — и Жуковскому. Ему можно сразу подать информацию в нужном ключе, намекнуть, что это материал для постройки летательных аппаратов.

— Алюминий нужен, — согласился я. — Мне бы на консервный заводик баночки из него…

— Да! — припомнил Артём. — Вера велела оформить на тебя патент дюралюминия.

— Его разве не изобрели? — усомнился я, поскольку точно помнил, что в прошлом году читал одно из немецких обозрений и там упоминался метод добавления меди в алюминий.

— Патента на изобретение нет, — уверил меня Артём. — А мы его свойства подробненько опишем, как и область использования. Вояк должно заинтересовать применение его для постройки дирижаблей, но основной упор сделаем на сам алюминий. Это не только посуда и провода. Прорекламируем аммонал, взрывчатое вещество, где необходим алюминиевый порошок.

Просто так попасть на приём к государю я не рассчитывал. У меня, конечно, имелись определённые льготы, но наглеть не стоило. Зато имелся господин Витте с его мечтами видеть меня зятем. Так-то я давно не получал приглашений от четы Витте и рискнул сам напроситься в гости. Графиня особо довольной не была. К тому же я сразу написал, что у меня конфиденциальный разговор с Сергеем Юльевичем.

Артём был в ударе, когда готовил эти документы. Две трети объёма занимали рисунки: тазики, кастрюли, миски, солдатские фляги, «фантастические» изображения самолётов и всевозможные конструкции из алюминия. Также прилагалось письмо с мнением Менделеева о развитии этой области промышленности.

Та часть, что была посвящена золотоносным месторождениям, выглядела скромнее. Зато мы постарались снабдить её выдуманными фактами — якобы сведения позапрошлого века с точными координатами и климатической картой региона. У министра вопросов насчёт того, как мы получили эти данные, не возникло. Надеюсь, что и остальные господа, ознакомившись с данными, не смогут возразить без предварительных исследований.

С другой стороны, всё это потребует немалых вложений, а о прибыли в ближайшие несколько лет можно и не мечтать. Пока акционерное общество создадим, пока акции выпустим, пройдёт несколько лет. Нужно было этим вопросом ещё раньше заняться. Только не имелось достаточного авторитета, чтобы к нам прислушались на высоком уровне.

Даже сейчас я предпочёл подстраховаться и привлечь Менделеева. Раньше у меня этот выдающийся учёный ассоциировался с областью химии, а тут я с большим удивлением узнал, что в основе программы индустриализации России Витте-Столыпина лежат экономические концепции Менделеева. Экономические работы Менделеева касались сельского хозяйства, промышленности, транспорта, освоения морей и океанов, торговли, демографии и так далее. В каждом номере журнала «Наука и жизнь» обязательно печатались статьи Менделеева, и это была капля в том море трудов, что имел учёный.

Артём не без основания называл Дмитрия Ивановича великим русским экономистом. Подобной ему величины в стране не было. Примечательно, но введение Витте высокого таможенного тарифа и привлечение иностранных инвестиций — это идея Менделеева. Дмитрий Иванович стоял на позициях защиты русской промышленности от конкуренции со стороны западных стран, и мы его в этом всячески поддерживали.

Одно то, что продукцию станкостроительного завода концерна «Русь» покупают в большинстве своём иностранцы, говорит о многом. Как ни печально, но наши соотечественники предпочитают работать на допотопном оборудовании, чем покупать новые станки. Кризис, конечно, служил оправданием, хотя мы ожидали чего-то большего. С другой стороны, мы обеспечили свои предприятия современным станочным парком. В одной из своих работ Дмитрий Иванович отметил наши успехи и много чего лестного написал.

Письмо Менделеева, приложенное к нашим выкладкам об алюминии, мы с Сергеем Юльевичем подробно обсудили. В этот раз дамы (жена и дочка) в кабинет не заглядывали, и разговор получился более продуктивным. Витте заинтересовали те детские сады и ясли, что я организовал на Путиловском заводе. О том, как важно обучать ремеслу молодёжь, министр знал лучше меня. Другой вопрос, что найти средства и всё это внедрить получалось с трудом. К примеру, Витте ещё в 1897 году продавил закон о «Сельских ремесленных учебных мастерских», и толку? За первые пять лет после издания закона удалось организовать по одному училищу в северных регионах России, дальше это начинание застопорилось.

Насчёт детских садов я подробно объяснил министру. Прежде всего мы освобождаем молодых мамаш, которые не имеют бабушек для присмотра за детьми. Женщины получают возможность устроиться на работу. Резинотехнический завод с удовольствием привлекает именно «слабый пол».

Второй и не менее важный факт состоит в том, что за детьми не только присматривают, но и дают первичные навыки гигиены, а также следят за здоровьем. Что ни говори, но детская смертность сейчас очень высокая. Тут я не преминул в очередной раз прорекламировать витамины. От темы золотодобычи мы ушли далеко. Витте, похоже, уже смирился с тем, что Веру я в качестве своей невесты не рассматриваю, главное, что наши совместные коммерческие дела идут хорошо. Немного я затронул тему рабочих выступлений. Хоть и получил заверения от Столыпина, но с Обуховским заводом всё было не так просто. Единственное, чего я добился, — это сокращение рабочего дня и небольшое повышение зарплат.

— Николай Иванович, не сравнивайте Обуховский с Иваново-Вознесенскими фабриками староверов, — заметил Витте. — Здесь вам вряд ли удастся привлечь к ответственности генерал-майора.

С этим я согласился и пообещал, что буду разоблачать его работу только в кинолентах. Вдруг да сработает такая критика? Встреча с Витте закончилась к обоюдному удовольствию. Министр обещал и впредь меня поддерживать во всех коммерческих операциях. А насчёт выступлений и митингов решать придётся самим.

Серёга с Артёмом на тему улучшения жизни рабочих много думали, не о наших — этим и так хорошо живётся. Артём напомнил, что в Петербурге не только мещане, но и многие дворяне живут, снимая квартиры в доходных домах. Иметь доходный дом выгодно по всем показателям. И если уж мы решили что-то менять, то почему бы не построить парочку доходных домов упрощенного типа для рабочих? Они же в любом случае снимают жильё. Только в каких условиях живут — словами не передать.

— Давай, пока снега нет, пошлём операторов снимать как было, как жили, а потом новые условия для контраста? — загорелся Артём новой идеей.

— С операторами мне идти придётся, — вздохнул я в ответ. — У меня полномочия главы комиссии. И ты прав, кто его знает, что там, на съезде, изменится, лучше поспешить.

Кроме оператора и помощников, мне дали пять человек охраны. Сразу я и не понял, зачем их столько. В Петербурге начала двадцатого века я ориентировался с трудом. Меня же просветили, что расположен Обуховский в рабочих предместьях, и пусть экономически пригородные участки принадлежали столице, но фактически их статус отличался от «городских».