(Не)верный муж. Месть феникса

Уже несколько дней я не видела Роя. Не то чтобы меня это беспокоило, но всё же тревожило.

Мне хотелось кое-что у него спросить, ведь он мастерски уходил от моих вопросов. Но особой причины для встречи практически не было.

Расписание мне передал посыльный, и это о многом говорило.

Муж дистанцировался от меня.

Я опустила глаза на руку. О том, что у меня не было живого места на ней, теперь ничто не напоминало.

Ройберг знал, что я смогу пройти перерождение. Он верил в меня.

Внутри полыхнул огонь, но тут же стих.

Да уж.

Никогда бы не подумала, что силы мне будет давать обида на мужа и желание доказать ему, что я справлюсь сама. А ещё мой малыш.

Я хотела забрать кое-какие вещи из своей комнаты. Потому прогулочным шагом направилась в сторону общежития.

Поднялась на свой этаж. В холле мимо проходили адепты.

Меня сторонились и опасливо наблюдали со стороны. А некоторые с любопытством. Не могла сказать, что это причиняло большой дискомфорт. Ведь я и так привыкла быть изгоем своего рода. И только Лина и Тарек были рядом. И я была благодарна им.

Потянулась ключом к двери, чтобы распахнуть её, но замерла, потому что из комнаты напротив выходила моя сестрица.

В её руках была коробка, набитая вещами. Уродливая щека напоминала о том, что произошло не так давно.

Она медленно и высокомерно обвела меня взглядом и остановилась на идеально гладкой руке. Элизабет тоже была в курсе того, кто я.

Её внешнее уродство никак не сбило спесь с нее, и потому она скривилась при виде меня.

— Чудовище, — злобно выплюнула она.

Я не ответила, лишь вздёрнула бровь. Сестрица подошла ближе, всего пара шагов разделяла нас.

Даже с уродливым шрамом на щеке она выглядела дорого. Была в бордовом платье до колен, что подчёркивало её тонкую фигуру, жакет был сдержанным и элегантным, а на голове была чёрная вуаль, красиво спускающаяся на травмированную щёку. Она несла свои шрамы с достоинством.

— А тебя так и не закрыли за нападение? — хмыкнула я. Вроде бы было сказано, что её привлекут к ответственности. Надеюсь, она будет значительной.

— По твоей милости я тут больше не учусь.

— Не могу сказать, что не рада этому.

— Думаешь, выиграла счастливый билет? Он тебе напел в уши, что между нами всё было несерьёзно, — довольно оскалилась сестрица. Я напряглась, сразу же понимая, о чём она. — Это так типично для мужчин. Сначала гульнуть, а потом, когда надоест, прискакать к супруге под бок.

— Эли, мне не интересно слушать тебя, — я хотела отвернуться, но потом вспомнила, что к такой как она лучше не поворачиваться спиной.

— Вот уж нет! Дам тебе совет напоследок. Не верь ему, что между нами ничего не было, — она довольно сверкнула глазами. — Мы спали с ним с момента свадьбы.

«Ну это я знаю, что-то такое и он мне говорил». Только вслух ничего не сказала. Лишь покачала головой.

— Не веришь. И что он вообще нашёл в тебе. Ни кожи, ни рожи. Бревно. Истинность? Смех. У тебя даже сейчас нет никакой метки, — она кинула взгляд на моё чистое запястье.

— Элизабет. Давай уже разойдемся. Не хочу ничего слушать.

— Ха! Ты такая дурочка, что веришь ему. Но правда в том, что он наслаждался моим телом, а я его. Я знаю каждый шрам на его теле и каждую родинку, каждый литой мускул… — изливала желчь сестра. А я напряглась.

— Да-да. И каждое родимое пятно… — дополнила я, а сестрица торжественно улыбнулась.

— Именно. От меня не укрылся ни один участок его кожи. Он истинный воин и шрамы его только украшают.

Я не знала, смеяться мне или нет.

Ведь я точно знала, что, несмотря на войну и сражения, на теле Ройберга не было ни шрамов, ни родинок, ни уж точно родимого пятна.

Единственный шрам был на виске. Но сестрица явно говорила не о нём.

— Ты о шраме на виске? — уточнила я.

— Дура, — надменно скривилась она. — Я обо всех говорю шрамах и доблестных отметинах на его шикарном теле. Впрочем, ты мало смыслишь в мужской красоте. Так что всё у нас было. И пусть тебя грызёт эта мысль. Не даёт покоя.

— Ты забыла сказать, что и бельё он тебе покупал, которое ты так удачно забыла у нас в спальне. Напомни мне, чтобы и об этом я думала бессонными ночами.

— Именно. Все мои комплекты были лично куплены твоим мужем. Жалею только о том красном, ведь оно было слишком дорогим. Но пусть остаётся у него на память.

— Оно красное.

— Да. Последняя коллекция мадам Беатрис. На мне Ройберг никогда не экономил.

Элизабет, наверное, хотела вывести меня из себя. Да только не смогла.

Я рассмеялась. Нервно. Надрывно. Покачала головой. Посмотрела по-новому на сестрицу. Неужели в нас течет одна кровь?

— Точно Ройберг купил? Тот красный комплект? — снова уточнила.

— Абсолютно. Не сомневайся.

— Конечно, нет. Твой моральный образ не даёт усомниться в твоих словах.

А потом я всё же толкнула дверь в комнату и захлопнула её перед самым носом сестрицы.

Ройберг не выносит красное.

Это цвет крови.

Её было слишком много в его жизни.

Это его слова.

Я их хорошо помню.

Дура-сестрица сделала ровно наоборот, учитывая, что Ройберг вообще ничего не говорил об их отношениях и не просил прощения у меня, или пытался что-либо объяснить.

А тут такие не совпадения. У Роя нет изъянов на коже, и красное он точно не выносит.

И вот теперь у меня возникает только один вопрос.

Какого черта вообще происходит?

Так была измена или нет?

Судя по тому, как Элизабет хотела убедить меня в этом, её не было.

Но зачем Рою заниматься таким?

Что за бред, бездна побери!

Выходит, он не изменял мне!

Я еще некоторое время стояла и тупо пялилась в окно.

Вывод был один.

«Малыш, твоя папа идиот. Или безумец».