(Не) верный муж

Замираю на полувздохе, смотрю на нее во все глаза. Так хочется, чтобы она продолжила говорить.

И она продолжает:

— Есть чувства, их много. Ты единственный мужчина, кого я любила.

Это что сейчас происходит?

Это меня сейчас прощают?

Ловлю каждый ее вздох, каждый взмах ресниц, фиксирую все на подкорку.

Неужели дождался этого момента?

Я шалею от такого развития событий.

Я пьян от счастья.

— Машенька моя…

Тянусь к ней, хочу сжать в объятиях, впиться в ее губы.

Но она вдруг выставляет вперед ладонь, стремясь удержать меня на расстоянии.

— Айк, я сказала это не потому, что готова вернуться, нет…

Это какая-то бесконечная пытка.

Не готова она вернуться, не хочет.

Наконец не выдерживаю:

— Объясни мне русским языком, что происходит? Почему ты так сильно не хочешь ко мне возвращаться? Я знаю, безмерно виноват перед тобой. Но я очень стараюсь наладить наши отношения, пытаюсь изо всех сил. И если честно, я не знаю, что еще сказать или сделать… Маша, ну неужели ты до сих пор хочешь развода?

— Нет, — качает она головой.

Ее ответ меня немного успокаивает, но не делает ситуацию более понятной.

— Тогда почему ты не хочешь ко мне возвращаться? Все из-за Веры? Не можешь простить?

При упоминании имени Веры Мария морщится, но все же отвечает совсем не то, что я ожидал услышать:

— Дело не только в ней. Мне страшно, понимаешь?

Эти ее слова припечатывают меня к месту.

— Почему тебе страшно? — спрашиваю хриплым голосом.

— Мне страшно, что если я к тебе сейчас вернусь, то все исчезнет! — выдает она совершенно непонятный мне аргумент.

— Что исчезнет? — Мои брови встречаются у переносицы.

— Как что? — разводит она руками. — Твое особое отношение! Я боюсь, что когда страсти улягутся, ты снова прекратишь меня замечать… У тебя, как и раньше, будет стоять на первом месте что угодно, только не я, не дети. Я опять превращусь для тебя в невидимку, какой была долгое время. А потом появится новая Вера, или Катя, или Таня…

Ее слова будят во мне огромный протест.

— Маша, ты никогда не была для меня невидимкой, — говорю на выдохе. — Просто меня бесило, что ты не уделяешь мне достаточно времени, как мне тогда казалось. Думал, ты нарочно меня игнорируешь…

— Что? — она охает возмущенно. — Айк, я только и делала, что жила семьей, тобой!

Машу рукой, отвечаю:

— Да понимаю я все теперь. Раньше я просто не учитывал, насколько ты была загружена, не замечал, как много ты делаешь. Знаю, мог бы разделить твои обязанности, и тогда у тебя было бы больше времени на меня, но… Но мне это даже в голову не приходило, Маш. Ты никогда ни о чем не просила, не жаловалась, просто сократила дозу внимания лично мне, и меня это уничтожало. Я любви твоей хотел, вот и все. И сейчас хочу того же. У меня ничего с годами не остыло, сейчас я люблю тебя даже больше, чем в восемнадцать.

Она смотрит на меня недоверчивым взглядом.

— Ты понимаешь меня? — спрашиваю глухо.

— Кажется, да, — говорит она тихо.

— Мы можем все наладить, — говорю с чувством. — Если оба захотим. Я очень хочу, а ты?

— Айк, я хочу подумать над этим, — заявляет она с серьезным видом.

Подумать — это всяко лучше, чем что-то из разряда: «Иди в жопу, Айк».

— Думай, Машенька, — киваю ей. — Я буду ждать сколько надо. Только прими положительное решение, пожалуйста.

— Нас там, наверное, уже заждались, — она машет в сторону двери.

Действительно, мы здесь провели неприлично много времени.

— Пойдем? — беру ее под руку.

И до того мне приятно, что она позволяет касаться себя, что чуть не издаю довольный рык.

Веду ее вниз.

А в гостиной людей прибавилось.

— Папа! — кричит Лиана.

Дочка несется ко мне через всю комнату, визжит от счастья.

Я тоже счастлив, что она здесь.

Тут же подхватываю ее на руки, прижимаю к себе.

— С днем рождения, пап, — это говорит Давид.

Он подходит ко мне.

Обнимаю своих детей, целую обоих в макушки, ловлю на себе одобрительный взгляд Марии.

Почти сразу подмечаю, она приехала не только с детьми.

В углу комнаты расположились теща и свояченица. Они держатся поодаль от остальных, но уже сам факт, что пришли, для меня много значит.

Я довольный, как удав, который сожрал дюжину кроликов.

С гордостью оглядываю свою семью. Все пришли на мой день рождения, все уважили.

Вдруг слышу, как открывается входная дверь.

Веду бровью вверх, ведь все до единого приглашенные уже находятся в комнате.

Хочу спустить Лиану с рук и посмотреть, кто пришел, но не успеваю. В гостиной показывается…

Вера!

— Ты пригласил ее на свой день рождения?! — стонет Мария полным обиды голосом.

* * *

Мария

Когда я вижу Веру в нашей гостиной, впадаю в натуральный шок.

Я только-только начала отходить от всего этого. Только-только впустила в голову мысль, что, может быть, все наладится, что я смогу забыть про измену Айка, как-то свыкнуться, выстроить с ним новые отношения.

Я готова была попытаться простить, ведь я люблю его, ношу его ребенка…

И тут на тебе, пожалуйста!

Смотрю на Айка и стону с болью:

— Ты пригласил ее на свой день рождения?!

Замечаю, как расширяются его глаза. Он оторопело смотрит то на меня, то на Веру.

— Я ее не приглашал! — заявляет с чувством.

— Что ж, она сама себя пригласила? — развожу руками.

А эта длинноногая выдра стоит возле двери с ангельским выражением лица. Разоделась во все белое, лохмы накрутила, губы красной помадой намалевала и явилась, как так и надо.

Айк спускает с рук дочь, делает шаг к Вере, рычит на всю комнату:

— Вера, я тебя не приглашал!

— Знаю, — отвечает она с достоинством. — Но я пришла вручить тебе подарок.

После ее слов замечаю, что она действительно держит какой-то белый конверт с красный лентой.

— Пошла вон, — шипит на нее Айк. — Мне не нужны твои подарки!

— Нужны не нужны, а придется получить, — она гордо вздергивает подбородок.

— Я не понял, мне тебя силой выгнать? — взмахивает руками Айк.