(Не) верный муж

— И что? — тихим голосом интересуется она.

— И берегись! — гаркаю в трубку. — Еду к тебе!

На этом сбрасываю вызов. Впрочем, не забываю предупредить охранника, который за ней следит, что она, скорей всего, попытается сбежать. Любая на ее месте попыталась бы.

* * *

Айк

Я добираюсь до дома Веры в рекордно короткие сроки.

Спешу в подъезд, со скоростью звука поднимаюсь на нужный этаж.

Замечаю, что перед дверью почему-то нет телохранителя, а сама дверь немного открыта.

Не стучу, захожу в прихожую и застаю удивительную картину.

Телохранитель держит Веру за плечо, причем видно, что крепко, а у нее такой вид, будто ее хорошенько приложили левой стороной лица об стену или даже об косяк.

— Ты что, ее бил? — хмыкаю, как следует все разглядев.

— Шеф… — телохранитель устремляет на меня виноватый взгляд. — Она, как идиотка, налетела на меня с газовым баллончиком, хотела сбежать. Я выбил баллончик, так она давай драться. Я чисто рефлекторно ее от себя отбросил, чуть переборщил с силой удара. Ушиблась, в общем. Виноват.

— Я не обвиняю, все нормально, — машу рукой.

От этой моей фразы у Веры увеличиваются глаза.

— Как это нормально? — стонет она. — Айк, он разбил мне лицо!

Тут замечаю следы крови на ее правой скуле. Похоже, она вправду неслабо врезалась в стену. Наверное, мне должно было стать ее жаль. Все же девушка, нежное создание. Но вот какое дело, я с превеликим удовольствием сам бы ее об стенку приложил. И еще бы добавил!

— Скажи спасибо, что что у тебя разбито только лицо, — цежу строго. — Быстро в комнату.

Вера вжимает голову в плечи, идет, куда велю.

— Садись, — киваю на диван.

Нависаю над ней и спрашиваю:

— Тебе знакома фамилия Туманян?

Как только Вера ее слышит, еще сильнее вжимает голову в плечи, чем только доказывает наличие сговора с этим мудозвоном.

И тут меня несет.

Ору, практически не сдерживаясь:

— Ты, тварь, продалась Туманяну, изображала любовь, беременную из себя корчила, брак мой чуть не разрушила. Да не по зубам тебе мой брак! Обломала зубы, а? Ничего у тебя не вышло!

Вера отшатывается от меня, смотрит с обидой и наконец признает:

— Да, я лгала тебе! Но только про беременность, про чувства — нет! Они были искренние. И именно поэтому, когда Туманян подошел ко мне и предложил помощь с тем, чтобы вас развести, я согласилась… Только из-за сильных чувств к тебе, Айк!

Сам не понимаю, как моя рука бросается вперед.

Хватаю ее за горло, сжимаю пальцы почти непроизвольно.

— Не убивай меня! — хрипит она. — Не убивай, прошу! Я не знала, что Туманян такой псих…

Делаю над собой усилие, разжимаю пальцы.

Вера падает с дивана, какое-то время кашляет, держась за горло.

Я складываю руки на груди, жду, пока она придет в себя.

Спрашиваю громогласным голосом:

— Все как на духу мне сейчас говори. Что он тебя просил делать? Когда? С деталями.

Она забирается обратно на диван, морщит лицо, но все же выдает информацию.

Оказывается, это она снабжала Туманяна деталями по поводу меня и моей ситуации с женой. Они подробно обсуждали план о том, как разбить нашу семью, предприняли немало хитроумных ходов! Чего стоил финт Веры с сообщением Марии на дне рождения Лианы. Туманян систематически помогал Вере, например пристроил ее сестру-неумеху медсестрой в процедурный, чтобы Вере было сподручней дурить мне голову. Беременная дура пошла на подлог, сдавала за горе-родственницу анализы. Чем больше проходило времени, тем сильнее эта парочка увязала в деле и задействовала больше людей.

Вера все говорит и говорит, а я уже не слушаю.

Меня волнует только одно.

— Там в Анапе, — спрашиваю строго. — Что ты мне подсыпала, раз я наутро ничего не вспомнил? Ведь что-то определенно подсыпала…

— Только антигистаминные, — качает она головой, при этом выглядит испуганной. — Просто большую дозу, от этого никаких последствий, ты уснул как убитый, и все…

Недоуменно хмыкаю.

Помню свое ужасное состояние тем вечером — едва добрался до номера, фактически засыпал на ходу.

— Как же я, накачанный спиртным и антигистаминными, смог с тобой переспать? — задаю вполне резонный вопрос.

— Ну…

Вера резко замолкает, отводит взгляд.

А моя правая рука снова начинает жить своей жизнью, так и тянется к ее горлу.

Вера кричит, вскакивает с дивана, обегает его и стонет:

— Не надо! Я все скажу!

— И-и?! — цежу на выдохе.

Она смотрит на меня со страшной досадой и вдруг говорит:

— Не было ничего, ясно тебе? Не было! А могло бы быть! Айк, у нас все волшебно могло бы быть…

Она продолжает распинаться о том, как сильно меня любит.

Но я снова ее не слушаю. Все, что остается мозгу, — это ее слова на бесконечном повторе: «Не было ничего!»

— Значит, мы не занимались сексом? — спрашиваю с вытянутым лицом.

— Нет, — подтверждает она с явной неохотой. — Ты спал без задних ног. Я очень старалась, но… не получилось…

— Ах ты ж тварь! — цежу злобно. — Значит, пока я в отключке, ты своими грязными руками мне в трусы, что ли?

— Ничего не было! — верещит Вера.

Теперь она этой фразой уже защищается.

А до меня окончательно доходит простая истина. Это что ж получается? Я не изменял жене!

От осознания этого мгновенно впадаю в состояние эйфории.

Сколько я мучился за последние недели — не передать. Совесть ела меня поедом за то, что сглупил, позволил низменным инстинктам взыграть и отымел чужую бабу. Я корил себя за это бесчисленное количество раз. А ведь этого не было!

— Айк, я готова как-то искупить вину… — стонет Вера.

Мне тошно ее слушать. Жестом велю ей замолчать.

В этот момент я жутко на нее зол, да. Сколько нервов она мне вытрепала своей ложью, как умело попортила отношения с Марией! Но все-таки благодаря этой истории я многое усвоил. Например, то, что брак не сделан из титановых плит, он может разрушиться. Для его сохранности нужно немало работать и ценить то, что имеешь.

Я оборачиваюсь к телохранителю, который топчется в дверях прихожей:

— Отвези ее в отделение к моему дяде, пусть даст подробные показания на своего дружка. Там разберутся, что с ней делать дальше.