(Не) верный муж

— Ты знаешь, что он сделал? — сверкаю глазами. — Этот тип покусился на самое дорогое, что есть в моей жизни!

Я бурно и в красках рассказываю отцу все, что случилось с Марией за последние сутки.

По мере моего рассказа отец бледнеет, напрочь забывает про коньяк. На автомате кладет в рот дольку лимона, кривится, сплевывает его прямо на тарелку и спрашивает дрожащим голосом:

— Машенька как? Ребенок не пострадал?

Ох ты ж боже мой, теперь она у него Машенька, теперь его ребенок интересует.

— Не пострадал! — гаркаю зло. — Но не твоими молитвами! Как ты мог трепать этому мудозвону про нашу семью, давать ему против меня оружие? Как у тебя язык повернулся?

Отец громко закашливается, впечатывает в меня недоуменный взгляд и говорит хриплым голосом:

— Сын, я понимаю, у тебя на дне рождения вышла очень некрасивая сцена. Мать перепилила меня пилой «Дружба» за то, что я вообще брякнул про ДНК-тест. И я сожалею, искренне… Но как ты мог подумать, что я какому-то там Туманяну буду говорить про проблемы в семье у моего ребенка? Я что, по-твоему, совсем дурак рассказывать такие вещи?

Не верю ему ни на грош.

Впечатываю в отца злой взгляд и продолжаю шипеть:

— Тебе никогда не нравилась Мария, вот ты и ставишь мне палки в колеса!

— Да, мне никогда не нравилась Мария, — кивает отец с уверенным видом. — Но мне и девушки твоего брата не нравятся. Ты обвинишь меня, что я и ему палки в колеса вставляю? Муж твоей сестры мне тоже не нравится. А моим родителям не нравилась твоя мать. Вставляли ли они нам палки в колеса? Бывало… Но не такие, какие ты мне приписываешь! Это всего лишь нормально, если невестка не нравится свекрам.

— То есть ты признаешь, что не любишь Марию! — запальчиво произношу.

— А отчего мне ее любить? — отец еще больше хмурится. — Я восемнадцать лет растил сына, а тот встретил девушку и — бац! — как будто нет у меня больше сына. Целых пять лет ты с нами не общался, все потому, что мы не одобрили твой выбор.

— Вы не просто его не одобрили, — стучу ладонью по столу. — Вы мне ультиматум выставили: или она или вы! Кто так делает?

— Да если бы мы тогда знали, что ты так показушно из дома уйдешь, держали бы рты на замке! — злится отец. — Мы с матерью триста раз о том пожалели. Мы ж тебе добра хотели… Ладно, то дело прошлое. Но главное мы с матерью поняли: неважно, нравится ли нам невестка, главное, чтобы она тебя устраивала. К тому же из Марии вышла годная жена, поэтому мы с ней давно свыклись и после примирения ее не обижали, подарки дарили, в гости звали. А сейчас ты приходишь и обвиняешь меня непонятно в чем!

Молча на него смотрю, скриплю зубами.

Отец тем временем продолжает:

— Вот представь ситуацию, вырастет твой Давид. Не дай бог, конечно, но вдруг у него в семье случится что-то гадкое… Станешь ты об этом судачить с кем-то, смаковать подробности, как ты выразился?

— Не стану, — чеканю строго.

— Ну вот и я ничего подобного не делал. Чем хочешь поклянусь, ни слова Туманяну про ваши проблемы не говорил, только хорошее рассказывал, гордился тобой!

— Ну допустим, — я все равно не слишком ему верю. — Но тогда откуда он узнал детали про наш с Марией разъезд? Он встретился с ней, распалялся про то, что изменщиков прощать нельзя. Рассказывал ей про сестру, которой изменил муж, оставил племянницу без отца. Проводил параллели между нашими семьями. Откуда бы ему это знать? Из воздуха?

Отец так сильно хмурится, что его морщинистый лоб превращается в гармошку. Неожиданно выдает:

— Сын, у Туманяна нет никакой сестры, и племянницы тоже нет…

— Как это нет? — всплескиваю руками. — Мария видела его с пятилетней девочкой, эта девочка вместе с Лианой занималась английским. Он сказал, что это его племянница, поэтому должна быть сестра.

Отец складывает руки на груди, спрашивает с сердитым видом:

— Хочешь, я тебе расскажу, зачем вообще позвал Туманяна на свой день рождения? Потому что он жаловался, что все вечера сидит работает, даже в гости — и то сходить не к кому. Он один как перст, его слова. Ни одного родственника у него. Мне его жалко стало, понимаешь?

— Что-то тут совсем не то… — качаю головой.

— Не то, — соглашается он. — К дяде Арнаку надо идти. Он у нас большая шишка в органах, пусть проведет расследование, выяснит, что за гнида копает под нашу семью. Может, он вообще на бизнес зарится? А?

— Я уже позвонил дяде Арнаку, — киваю. — Он сегодня возвращается с рыбалки. Завтра утром встречаюсь с ним на работе.

Отец всплескивает руками:

— Ишь ты, занятой какой, по рыбалкам он ездит, когда у нас тут такое… Нет сын, сейчас поедем. Прямо к нему домой!

* * *

Айк

Я до такой степени уработался, что режет глаза, будто туда насыпали песок или даже стекловату. После вчерашней встречи с дядей мы с отцом целый день только и делали, что под микроскопом рассматривали всю отчетность по делам фирмы. Искали любую аномалию, несостыковку, хоть что-то, указывающее на то, что в компании завелся крот.

Результаты пока что нулевые.

Он уже ушел домой, а я все сижу, не могу успокоиться, просматриваю данные, проверяю варианты. Очень уж задела вчерашняя догадка отца про то, что Туманян нацелился на фирму. Ведь мутный тип, и источники дохода у него тоже мутные.

Домой не спешу, нечего мне там делать. Мария в больнице, а дети у тещи. Я мог бы забрать их на ночь, но нянька из меня сегодня никакая… Мысли работают совсем в другом направлении.

Внезапно оживает динамик внутренней связи на рабочем телефоне.

— Айк Барсегович, к вам Арнак Артурович, — вещает мой новый секретарь.

— Пускайте, — прошу.

Очень скоро в кабинет входит дядя. Честно говоря, я очень удивлен его визиту. Он не из тех, кто ездит к кому-то сам, обычно все ездят к нему. Должность, так сказать, располагает.

Подскакиваю с места, спешу навстречу родственнику.

Дядя Арнак до сих пор в форме, на погонах блестят звезды, видно приехал сюда прямиком с работы. Сам понурый, морщины у глаз еще больше обострились.

— Здравствуй, дядя, ты что-то узнал? Поэтому сам пришел? Не обязательно было, я мог приехать…

— Был неподалеку, — гудит он.

— Может, кофе? — предлагаю. — Сейчас попрошу секретаря.

— С кофеином на сегодня перебор, — машет рукой дядя Арнак.

Усаживается в кресло возле моего стола. Я устраиваюсь напротив, вопросительно на него смотрю.

— Куда ж ты вляпался, племянник… — тянет он совсем невесело.

От его слов у меня мороз по коже.

— Не томи, рассказывай, с чем пришел.

Дядя Арнак откидывается на спинку стула, заводит неспешный рассказ:

— После нашей встречи я дал задание своим людям разузнать, что к чему. Сегодня утром мой человек наведался в детский центр, куда Мария водила дочку заниматься английским. Была цель раздобыть данные по девочке, которую приводит Туманян… Так вот, того детского центра больше нет.