(Не)влюбляйся!

– Не говорил. И… спасибо, – отчего-то улыбаюсь.

Его взгляд бродит по моему лицо и часто опускается на губы. Указательным пальцем проводит по линии скулы вниз к подбородку. Замерла и чего-то жду.

Господи, неужели я жду его поцелуя?

– Пожалуй, уже начинаю тебя ревновать к этим огрызкам.

– К кому? – усмехаюсь.

– К друзьям своим. Они меня постоянно спрашивают о тебе. Из-за тебя пропускал все тусовки с ними.

– Это ты так намекаешь на то, что свободное время предпочитаешь проводить со мной?

– Соня, – чуть серьезнее говорит, – по ходу я влюбился в тебя. Втрескался.

Последнее немного чудно слышать. Оно не вяжется с его образом, манерой общаться и вообще с Артуром Бисаровым.

Если, конечно, то, каким я его видела, соответствует настоящему Артуру.

– Пойдем, твои огрызки заждались, – перевожу тему.

Есть ли у меня ответные чувства? Не знаю, не уверена. Но что-то такое шевелит внутри.

Бисаров открывает передо мной дверь в вип-комнату и пропускает внутрь первой.

Мгновенно воцаряется молчание. Чувствую на себе десятки пар глаз: любопытные, завистливые, изучающие. Сейчас поняла, что ощущают те, кого облапали.

На сцене не было ничего похожего, когда из одежды на мне только пачка, а руки партнера делают поддержку в таких местах, что можно сгореть со стыда в обычной жизни.

– Знакомьтесь, моя София, – громко говорит, обхватывая меня одной рукой за талию и тесно прижимая к себе.

– Привет, – скромно здороваюсь и машу руку.

Машу рукой? Серьезно?

– Так вот ты какая, Сонька, – слышу шутливый голос парня. Симпатичный блондин со светло-голубыми глазами. Спорю, мечта многих.

– София, – перебивает его Артур.

– Прошу, София, – блондинчик уступает мне место и жестом просит садиться.

Артур чуть подталкивает меня к освободившемуся месту, сам расталкивает сидящих рядом парней и садится слева от меня.

Напротив оказываются три девушки. Все на одно лицо, что, если их поменять местами, и не замечу изменений.

Только крайняя справа рассматривает меня так, будто готовится препарировать. Неприятные, но стойкие ощущения, которые облепляют тебя как свежая, янтарная смола.

– Алискин, ты так на Соньку смотришь, что готова ее уже на костре сжечь!

Гордей.

Почему-то рада его слышать и видеть.

Он встает с кресла, который в самом темном углу, не сразу разглядишь. Гордей немного пьян, в руке порция чего-то алкогольного.

Но улыбается так по-дружески, хоть вставая и обнимай.

– Ну-ка вообще брысь отсюда. Ты же хотела танцевать идти? – подходит к девушке и тормошит ее за плечо.

Ни манер, ни воспитания. Но это не режет глаз или слух. Просто Гордей такой вот.

– Артурчик твой занят. Или ты не знала? – скалится хищно. Он доволен сказанным, потому что запланировал это сказать.

Если взглядом можно было четвертовать, то Бисаров старший непременно бы сделал это со своим младшим братом.

В комнате в момент стало душно от частого дыхание этих двоих. Мне неуютно находиться между ними, а еще постоянно ощущаю на себе взгляд этой… Алискин.

– Соня, ты же знала, что у них такая любовь была!? До тебя, конечно же.

Артур резко поднимается со своего места и мгновенно достигает своего брата. Берет его за грудки и глазами проедает его лицо.

– Упс, проговорился, – Гордей скалится. Глаза захмелевшие, но довольные.

Они оба сейчас походят на двух упертых быков. И смешно, и страшно. Не поубивают же они сейчас друг друга?

– Мне кажется, мы обо всем с тобой договорились, братишка, – цедит он сквозь зубы, старается прошептать это четко, зловеще, но окружающие слышат каждое сказанное слово.

– А я передумал, – уверенно отвечает и толкает Артура в грудь. Тот отскакивает, но кидаться обратно не спешит.

В воздухе заискрило как перед настоящим боем, запахло чем-то противным и мерзким. Правда ощущение, что только я это и чувствую. У остальных аж глаза не горят от развернувшейся перед ними картины.

Не понимаю… Что им делить? Они же братья. У меня вот нет ни сестры, ни брата, к сожалению. Но всегда хотела.

– Так, делаем ставки, дамы и господа, кто будет победителем в этом бою, – в центр комнаты встает тот блондинчик.

У него явно ораторские способности. Только на сцене и выступать.

– Все как обычно.

Блондинчик, зовут его кстати просто – Николай, берет со стола пустую бутылку из-под виски, или что это, и вытягивает над головой.

– Минимальная ставка пятьсот баксов.

Очерчиваю всех сидящих и понимаю, что… это такие игры у них. Все присутствующие из достаточно богатых семей. Таких, как моя. Только я понимаю, что пятьсот баксов это зарплата балерины в кардебалете. Она тратит свое здоровье, время, жертвует личной жизнью, чтобы выступать на сцене Большого. А для кого-то это бумажка, которую можно засунуть в банку ради ставки.

Все ведутся. Достают холдеры, кошельки и кидают бумажки в бутылку.

Цепенею.

Я думала только в фильмах бывают игры мажоров, а сейчас вот они, передо мной.

– Успокоились, – слышу грозный рык Артура, – забрали все свои деньги и сели на свои места, – а с тобой мы еще вернемся к этому разговору, – припечатывает он Гордея взглядом.

Бисаров здесь главный. Вижу, как все пытаются достать свои деньги из бутылки. Дураки.

– Эх, Сонька, зря ты с Артурчик все-таки связалась, – не унимается Гордей. Как иголки под ногти загоняет.

Хочется попросить его, чтобы прекратил, не раздувал конфликт. Не знаю, что между ними произошло, в порядке ли это вещей, но странное чувство корябает изнутри.

– Это он еще не знает, что я тебе букет дарил. Полезный, между прочим, а не его эти белые розы. Ты кстати в курсе, братишка, что белый цвет – к разлуке?

Значит те сухофрукты с орехами от Горедя? Ну да, его стиль. Качаю головой и улыбаюсь. Потому что правда приятно было получить такой вот странный, но приятный букет.

– И… тут подумал, Артурчик… я в игре, – говорит он непонятную для меня фразу.

Их взгляды как настоящие мечи джедаев, или как их называют. При столкновении сверкают яркие вспышки, невольно жмуришься.