Не время. Часть вторая

– Арина?
– Любимый голос вырывает блондинку из задумчивости.
– Ты слышишь меня?

– Да, Захар. Я ещё здесь.
– Делая вид, что ничего не прослушала.
– И я скучаю. Очень.

– Через несколько дней увидимся.
– Многообещающе шепчет шатен.
– Я сделаю с тобой такое...

– Не береди мою фантазию, Авдеев!
– Девушка ведёт пальчиком по стеклу, рисуя сердечко, в центре которого сплюсовывает "А" и "З".

Вешает трубку и наблюдает, как Горький выходит из машины и идёт к ближайшей урне. Небрежно забрасывает туда два стакана и достаёт из пачки сигарету. Подкуривает и сильно затягивается. Идёт к машине ленивой походкой. Не нравится он ей. Хоть ты тресни, но этот парень не вызывает в ней совершенно никакого доверия. Что он скрывает? Что они скрывают на пару с Варей? Ведь, судя по всему, и Захар в курсе событий. Тех событий, о которых все умалчивают.

Девушка ложится на свою кровать и отрешённо рассматривает светлый потолок. Слышит, как внезапно открывается дверь в блок, а следом за ней и дверь в комнату. Варину комнату. Вернулась? Они же только недавно вышли??

* * *

– Невозможно что?

Варя так сильно вздрагивает, что задевает рукой коробочку, и та со звоном падает на пол. Бьётся и разлетается на куски. Но девушка ничего не слышит. Почти. Всё звуки проникают в голову тихо и приглушённо. Будто на неё нацепили противогаз. Она сжимает в руках ткань, чувствуя, как ногти впиваются в собственные ладони.

– Ты разве не в туалет собиралась?
– Спрашивает, а сам пытается оценить её реакцию. Из-за чего такой испуг?
– Опускает голову вниз, рассматривая разбросанное содержимое разбитой шкатулки.
– Что это?

Он медленно присаживается на корточки и тянется рукой к ближайшей находке. Зуб?

Варя приходит в себя, и не обращая внимания на трасущиеся руки, наклоняется к нему.

– Ничего. Это ничего особенного.
– Забирает из его пальцев свой молочный зубик.

– Твои воспоминания?
– Сразу догадывается, перехватывая её кисть.

– Это...
– Сжимая старый платок крепче, всё ещё не приходя в себя.
– Это всё не важно. Просто всякая мелочь.

– Мелочь, которую ты прячешь от меня?
– Притягивает Варвару ближе, вынуждая сесть на пол. А она чувствует, как брюнет просовывает пальцы в её кулак. И разжимает насильно. Смотрит, то ли на её подрагивающие пальцы, то ли на тусклую ткань.
– Ещё один платок? Ты их коллекционируешь?

Словно опомнившись, она тянет руку назад, прижимая её к своей груди.

– Антон, это правда ничего такого.
– Но он её почти не слушает. Так быстро и незаметно вытягивает хлопок из её руки, что девушка едва это заметила.

Молча открыла рот, следя за тем, как парень разворачивает её секрет. Встряхивает его и расстилает на своём колене.

– Это что?
– Проводя пальцем по вышивке.
– Это тоже мой?

А Варя и ответить не в состоянии. Язык онемел. Да он просто отсох...

– Сколько ему лет? Я, конечно, знал, что раньше нравился тебе... но чтобы так?
– Крохотная усмешка растягивает его чуть полноватые губы.
– Ты сталкерила меня?
– Спрашивает и тут же жалеет об этом.

– Что?
– Будто очнулась. Выхватила "свой" платок и кинула на брюнета рассерженный взгляд.
– Ты... ты слишком высокого мнения о себе, Антон.

Поднимается одним резким движением, и отворачивается от Горького.

– Варь, я не то имел.
– Блядь. Язык впереди тебя, Горький!!
– Варь!
– Успевая схватить её руку, чтобы вновь опустить к себе и приблизить девушку.
– Не обижайся.

– Я не обижаюсь, Антон. Просто ты... меня порой раздражает твоя самоуверенность.
– Смелея и выдерживая его взгляд.

– Ты привыкнешь.
– Тихо проговаривает, прикасаясь к её уху. Пуская стаю мурашек по её шее.
– Ты такая красивая. Румяная.
– Меняя тему и накручивая прядь тёмных волос на свой палец.

•- Антон.
– Сбивчиво, пытаясь отодвинуться.
– Ты же собирался со мной гулять?

•- Мы успеем.
– Варя ощущает его жёсткие губы на шее.
– Ты так вкусно пахнешь.
– Прикусывает тонкую кожу и сразу проводит языком по этому месту.
– Я хочу жить в твоём запахе, Варя.

Глава 32

Трель телефона била по голове, словно прошибала маленьким электрическим разрядом, заставляя мышцы на лице сокращаться в произвольном порядке. Телефон точно не его. И это злило ещё больше. Антон продрал сонные глаза и обвёл взглядом невзрачную комнатушку. Может, забрать её к себе? Прогоняет прочь неуместные мысли и ищет источник раздражения. Он, не прекращая дилинькает, словно пожар случился. Вари в комнате нет. Горький нащупывает телефон где-то под узкой кроватью и достаёт его. Это, блять, шутка такая?! Брюнет хочет запустить трубкой в стену, но сдерживается. Сжимает металлический корпус в руке, при этом медленно собираясь с мыслями. Этот дятел всё испортит. У них с Варей только затихло всё. В хорошем смысле. А сейчас? Какого хуя он звонит?! Смотрит на ненавистное имя, которое снова зажигается на сенсорном экране и пренебрежительно морщится. Бьёт по экрану на принятие вызова.
– Ты не вовремя, Алексей.
– Буквально рычит в трубку. Обдаёт морозом, который, он уверен, Алекс должен почувствовать своей шкурой. Несколько секунд замешательства.
– У тебя что, своего телефона нет?
– А у тебя что, своих мозгов нет? Или у них иссяк срок годности? Я, кажется, доходчиво объяснил тебе, что ты свободен.
– Она ещё и моя подруга, если ты ещё не забыл, Горький. Я знаю её много лет. Ещё задолго до того, как ты испортил ей жизнь.
– Выплёвывает Алекс, надеясь задеть брюнета за живое.
– Ты, и твои сраные приходы.
– Мои приходы?
– Антон наконец ощущает окончательное пробуждение. Вот ублюдок! – А я смотрю, ты осведомлён. Интересуешься мной, м?

– Где Варя? Что ты с ней сделал на этот раз? Ты - больной урод. Горький на миг свирепеет от сказанных слов. А тет-а-тет этот Алёша не такой смелый. Парень встаёт с кровати и хищный взгляд цепляется за горстку осколков на письменном столе. Рядом с ними стоит коробка из-под обуви, кажется. Перебирая в уме свой словарный запас, Антон подошёл к столу и, зажав трубку плечом, открыл чёрную коробку.
– Ты меня слышишь, Горький?!
– Раздаётся с другого конца, но брюнет лишь щёлкает языком.
– Ты у неё сейчас?
– Знаешь, Алёша, - Антон цепляет пальцами бумагу и разворачивает.
– какая она? Какая сладкая и отзывчивая? Какая охеренная в тот момент, когда кончает подо мной? М?
– Ответное молчание провоцирует губы брюнета растянуться в широкой улыбке.
– Она мне ничего не рассказывала. Но я уверен, что ты не знаешь. Я свою голову на отсечение даю, что ты так и не смог ничего добиться.
– Пробегается тёмными глазами по строчкам и узнаёт свой почерк. Обнажает белоснежные зубы. И, так и не услышав от соперника внятный ответ, просто сбрасывает вызов.

Кидает Варин айфон через всю комнату, с точностью попадая на кровать. Сворачивает бумагу и откладывает в сторону. Уже знакомый ему зуб. Это охереть, как мило. Вслед за зубом он берёт в руку колечко. Золотое. С маленьким зелёным камешком. Прям как её глаза. А под всем этим его платок. Тот, о котором он и не помнил совсем. Но это точно принадлежало ему. Горький ещё раз берёт его в руку и встряхивает, чтобы развернуть. Именная вышивка с точностью до мельчайших деталей. Это не может быть совпадением. Под платком он обнаруживает фотографию. Маленькая темноволосая девочка с большими, как океан глазами. Восхищёнными.Такая счастливая. С нереально огромной сахарной ватой в руке, и на фоне карусели. Детские лошади, а сзади колесо обозрения. Это тот самый парк, где они так любили прогуливать школу с Гариком на пару. Старый парк. Сейчас он совсем другой. Она тоже там бывала? Наверняка она была в восторге.

И снова. Снова его непослушные руки прячут очередную фотографию к себе в карман брюк. Только на этот раз не сминая и не выкидывая впоследствии. А просто для себя. Антон выходит из скромной комнаты и застает возле плиты Арину. Та, напевая себе под нос какую-то дурацкую песню, влияет хвостом, и кажется, его вовсе не замечает. Горький бросает усмешку в сторону блондинки и понимает, что Вари здесь нет. Оглядывается на дверь ванной и сразу направляется туда. Чем ближе он подходил, тем отчётливее слышал шум воды. Да... нашёл. Плавно давит на дверную ручку, и та с лёгкостью открывается. Вуа-ля. А вот и она. Сидит к нему спиной и тащит из стиралки постельное бельё. Хныкает. Хныкает?
– Варь?
– Антон мягко опускает руку ей на спину, когда присаживается на корточки рядом. Её спина вздрагивает, но она не поворачивает к нему голову. А наоборот. Отвернулась ещё больше, скрывая лицо за волосами.
– Варь? Что случилось?
– Черт. Только этого ему не хватало...

Она дёргает хрупкими плечами и пытается встать, но брюнет перехватывает женскую талию и резким движением разворачивает к себе непослушную девчонку.
– Варя.
– Шипит ей в ухо предупреждающе.
– Я задал вопрос. Ответь мне. Это я виноват в твоих слезах сейчас? Пожалуйста, ну, пожалуйста. Скажи, что это не я. Когда я уже успел накосячить?! Ловит её лицо и поднимает к своему. Огромные глаза. Смотрят ему в самую душу.
– Варь? Она всхлипывает. Нижняя губа дрожит. Кажется, что вот именно сейчас она разревётся по-настоящему. Взахлёб. И от этого Горькому хочется волком выть. А потом... взрыв. Такой ошеломляющий и оглушающий. Падение в бездну. Агония. Когда она, протянув к нему свои руки, обхватила его шею, и с очередным всхлипом притянула к себе. Уткнулась ему в ключицу носом и, всё-таки, зарыдала. Громко, в голос. Цепляясь ногтями за его спину. Охуеть. Это единственное слово, которое бегущей строкой плыло перед его глазами.
– Это ужасное утро.
– Только и услышал он её голос, приглушённый его же телом.
– Просто ужас. А Антону только и оставалось гладить девушку по спине. Вверх и вниз. Цепляясь пальцами за ткань майки. Перебирать её густые волосы, а после посадить её подрагивающее тело на свои колени.
– Шшш.
– Шепчет в её шоколадные пряди и пытается отвести заплаканное лицо от своей груди.
– Почему? Что случилось, пока я спал? М? Варя закрывает глаза в желании скрыть их от него. Закрывает, и коротко машет головой.
– Это я виноват?
– Брюнет задаёт вопрос, ответ на который его и самого пугает. Она снова отрицательно машет, и парень чувствует, что дышать стало легче.
– Что тогда? Варя? Открой глаза и посмотри на меня. Слышишь?

И она слушается. Открывает свои большие глаза и без ножа режет. Хлопает длиннющими и влажными от слёз ресницами. Шмыгает красным носом.

– Ну, что случилось?

– Это не утро. Это катастрофа какая-то.
– Заикается и растирает сырость по щекам.
– Это... это просто накопилось. Я... так глупо. Ещё и это дурацкое бельё.

А Горький смотрит на её распухшие губы и в его голове словно срабатывает механизм. Часовой. С обратным отсчётом. Лет на пятнадцать назад. Эти огромные заплаканные глаза. Брови домиком. Всхлипывающий рот.