(Не) Все могут короли

Глаза моего партнёра округлились.

— А, знаешь Витале, не хочу этого знать, — внезапно покачал головой он, — своих дел выше крыши.

— Как дела с зеркалами?

— Как ты и просил, делаем очень мало, продаём очень дорого, — хмыкнул он, — хотя запросы от королевских домов такие, что можно было бы пустить всё на поток.

— Обязательно, но позже, — я покачал головой, — пока всё ещё недостаточный интерес, а также церковь уже косится на изделия, говоря, что это предметы больше нужные всяким колдунам, чем христианам. Так что не будем злить священников, на мелкие партии они пока закрывают глаза, а вот если будет больше, то могут обратиться к Папе и запретить их. Нам этого не нужно.

— Ты вроде в хороших отношениях со Святым престолом, — осторожно просил он, — попросил его и дело решится.

— Да, вот только бегать к нему с каждой своей проблемой, точно плохая идея, думаю вы лучше меня понимаете, что так я буду загонять этим себя в его должники.

— Ладно, меня в принципе и текущие заработки с них устраивают, — согласился он с моими доводами, — тем более, что это неосновной источник доходов. Что со строительством корабля? Ты готов предоставить чертежи?

— Пока нет, кое-кто появился, кто поможет мне в расчётах. Надеюсь теперь дело пойдёт быстрее. А вот пожалуй наших монахов стоит занять делом, как впрочем и тех глухонемых мастеров, что вы мне нашли. Как только разберусь с текущими делами, вернусь к вам.

— Договорились.

— Ну и да, жду вас сегодня на свадьбе, всё же Анна теперь наша родственница, а вы её отец, — сказал я перед уходом, — как она кстати? Вам не жаловалась? Не обижают её? Я чувствую некоторую ответственность за неё, перед вами.

— Нет, на удивление всё хорошо, — он отрицательно покачал головой, — девочка конечно подавлена, но ей сейчас стало не до этого, она носит под сердцем ребёнка, так что её личные заботы сместились на другой план.

— Даже так? — я удивился, поскольку было не до разглядывания чужих жён на предмет увеличения живота, — я буду только рад этому. Тогда до свидания сеньор Франческо, пришлю вам гонца, когда начнётся пир.

— Я буду, Витале.

* * *

Как я не пытался заняться ещё делами сегодня, у меня этого так и не получилось. Разосланные по городу родителями гонцы, нашли меня в конце концов у «Елены» и передали грозное требование, срочно вернуться домой. Пришлось подчиняться.

Экстренная свадьба никому из моей родни не понравилась. Мама вообще обижено со мной не разговаривала, отец её поддерживал, а все остальные лишь очередной раз убедились, что подходить ко мне с просьбами, бывает чревато для самого просящего.

Новоиспечённую сеньору Дандоло встретили настороженно, отдавали лишь дань вежливости, но когда меня усадили на большое кресло рядом с Амирой и я стал злобно зыркать на тех, кто был с ней недостаточно почтителен, ситуация изменилась. Пусть из-за страха, но девушка перестала вздрагивать от резких голосов рядом.

Вскоре к нам присоединился и её муж, тоже выглядевший слегка подавлено.

— Ну ничего дядя, сегодня первая брачная ночь, а завтра уже можно трудиться на мою пользу без оглядки на любовные терзания, — пошутил я, когда он пожаловался, что совсем не так представлял собственную свадьбу.

Его лицо скривилось.

— Контесса тебе этого не простит, она уже говорила Энрико, что тебя надо как-то приструнить.

— Пусть только опробуют, я быстро найду себе дела подальше от Венеции, — хмыкнул я, — или вообще куплю землю и построю себе личный дворец, а из родного дома съеду насовсем.

— Это кто и главное куда собрался съезжать? — за спиной послышался раздражённый женский голос.

— Я, если меня продолжат обижать, — повернулся я к маме.

Она покачала головой и фыркнув, ушла заниматься гостями. Своим и мне пришлось уделить время, когда появились епископ и глава дома Бадоэр. Первого я отвёл к маме, которая быстро нашла ему компанию по интересам, второй сам нашёл дочь и они остаток вечера провели вместе, иногда к ним подходил ещё и дядя Андреа.

Иудеи правда держались сначала отдельной группкой, но мама, как истинная хозяйка, быстро всех распределила между нужными людьми их статуса, чтобы они не пересекались с нобилями и в целом вечер прошёл даже культурно и благообразно. Правда наутро весь город облетела сплетня, что Венецианец заставил всех евреев города сменить веру на католическую. Ни слова про свадьбу дяди, и его невесту, зато все живо обсуждали, что Святой престол не зря ввёл меня в такой высокий сан, раз я за один день могу убедить людей поменять свою веру. Это всё, рассказала за завтраком мне мама, вернувшаяся с утренней мессы, при этом ехидно добавив, что у неё все спрашивают, кого я следующим буду обращать в католиков? Добрые люди, даже показывали пальцем на арабский квартал и невольничие рынки. Предлагали её сыну обратить своё внимание и туда.

Всё что мне оставалось сделать, это схватиться за голову и допив чай, напомнить отцу, что он обещал познакомить меня с моим же командиром личного войска. Он согласился, правда при этом предлагал сначала всё же заехать к арабам. Мама и остальные родственники стали посмеиваться, и это всё прекратилось, только когда молодожёны спустились вниз, принимая поздравления, поскольку консумация брака свершилась, доказательства чистоты невесты, были роду предъявлены и удостоверены.

* * *

— Витале, помирись с мамой, — увещевал меня отец, когда мы позавтракав и переодевшись, направились в построенный по моим чертежам военный городок. Никто не понимал, что это, для чего, но поскольку деньги я платил исправно делали всё, как я говорил, большего мне и не требовалось.

— Нет, — я включил режим обиженного ребёнка, хотя сам конечно понимал, что это всё ребячество не более. Графиня сама отошла от гнева, да ещё и извинялась перед любимым сыном, то есть мной, что оказывается не знала, что я свёл любящих людей вместе. Дядя Джованни и Амира рассказали душещипательную историю их любви, после которой женщины плакали и умилялись, а я отбивался от мамы, которая решительно решила задушить меня в своих объятьях, прося прощение за то, что не верила в мою доброту, поскольку ей сказали, что я насильно отвёл незнакомую девушку и дядю в церковь, заставив их венчаться друг на друге. Я конечно не стал ей говорить, что по факту для меня это так и было, не став разрушать её веру в ангела-хранителя, как меня объявили эти двое счастливых. Хотя в отличие от женщин, мужчин нашего рода сильно смешили стоящие рядом два слова: «Венецианец» и «ангел», но об этом смелости хватило сказать только отцу, остальные лишь хитро улыбались.

— Да я не сержусь, — улыбнулся я, — просто она когда думает, что я сержусь, больше мне времени уделяет.

— А-а-а, — рассмеялся он, — ну всё равно помирись, Контесса переживает, что ты съедешь из родового дома после случившегося.

— Ладно, как там приготовления по монетам, что я просил? — сменил я тему разговора.

— Почти всё готово, думаю ещё два-три дня и соберу нужных мастеров и материалы. Вот кстати и твой городок.

Мы подъехали в высокой кирпичной стене в три моих роста и поехав вдоль неё упёрлись в КПП, на котором никого не было. Ну точнее внутри спали два солдата, подперев головы щитами, а в остальном была идиллия, которая продолжилась, когда беспрепятственно въехали внутрь. В беседках кто-то пьянствовал, распевая песни, из длинных двухэтажных казарм, сложенных из кирпича кто-то постоянно вываливался и не всегда на двух ногах и я отчётливо понял, что если сам не занимаешься своим войском, то будет происходить именно то, что сейчас я и видел.

— И где командир? — повернулся я к Энрико.

— Обещал быть в это же время, — тот высматривал по сторонам, но не сильно в этом преуспел.

— Не переживай, он хороший военный, сын моих друзей.

— Это ты можешь не переживать, мне он не нужен, — ответил я спокойно, показывая рукой на творившееся, — как-то это непохоже, чтобы ими кто-то руководил.

— Но Витале, — удивился отец, — а чем им ещё заниматься? Ты сказал запереть их здесь, вот они и находят себе занятие, какое могут.