Не введи во искушение
Шрифт:
Стало ясно: 2-я Сводная казачья дивизия должна рассчитывать только на свои силы. Все резервы Брусилов бережёт для развития дальнейшего наступления Юго-Западного фронта.
Глава 8
Всю неделю до начала наступления Юго-Западного фронта Краснов с Денисовым были заняты подготовкой к прорыву на своём участке. Ночью, чтобы не заметил противник, усилили огневой наряд, к полковым батареям подтянули дивизионные. На передовую доставили ротные миномёты.
На совещании генерал поставил перед полковником Харыбиным задачу — ежедневно проводить разведку:
Разложив на столе оперативные карты, Краснов с Денисовым неоднократно проигрывали варианты предстоящей операции. Их больше всего беспокоило, как пройдёт начало, удастся ли сломить сопротивление противника. Краснов был невысокого мнения об австрийцах, но уважал германского солдата.
— Я, Пётр Николаевич, считаю так: конечно, сделаем всё от нас зависящее, чтобы обеспечить успех прорыва. Но беда в том, что мы не имеем должного количества стрелков, пехоты, а без них придётся ох как трудно.
Краснов долго хмурился.
— Я всё понимаю, Святослав Варламович, и догадываюсь, к чему вы клоните. На казаков обычно ложится второй этап операции: ворваться в прорыв, расширить его, чтобы были введены новые силы. На сей раз я вынужден буду бросить на прорыв спешенных казаков. Они пойдут в атаку под знаменем дивизии, и я лично поведу их. Вам же поручаю, как только немцы и австрийцы побегут, возглавить конницу.
— Лучше вы это сделайте, а я поведу спешившихся...
— Нет, — голос Краснова прозвучал излишне резко, — казаки должны видеть своего командира — это придаст им уверенности. А будет уверенность, будет и победа.
Сменив на посту главнокомандующего Юго-Западным фронтом генерала Иванова, Брусилов решил произвести по одному прорыву на линии перед каждой армией. Это было ошибкой в тактическом плане, ибо распыляло силы фронта.
Для главного удара в общем направлении на Луцк была назначена 8-я армия. Остальные армии тоже должны были вести наступление на участках, избранных своими командующими. При этом командующие могли рассчитывать только на свои силы. Ввиду ограниченности транспортных средств наступление намечалось вести, имея лишь ближайшую цель: разбить живую силу противника и овладеть его укреплёнными позициями.
Карту Юго-Западного фронта испестрили красные стрелы предполагаемых ударов.
На рассвете 3 июня 1916 года по всему Юго-Западному фронту загремели орудийные залпы, поднялись огненные смерчи, разрушая оборонительные линии, окопы и блиндажи, превращая в месиво тысячи людей.
Позиции австрийцев, которые приходилось прорывать русским войскам на всех участках, состояли из двух, а местами и из трёх линий обороны. Первая укреплённая полоса состояла из трёх линий окопов, перед которыми имелось до шестнадцати рядов проволочных заграждений. Вторая полоса отстояла от первой на пять—семь километров, а третья на восемь-одиннадцать. Группировка австрийских войск была равномерной по всему фронту, средняя величина дивизионного участка — около тридцати километров. И эту глубоко эшелонированную линию обороны противника русским войскам надлежало прорвать, с тем чтобы вывести из войны Австро-Венгрию...
Не дойдя с версту до фронта, 2-я Сводная казачья дивизия спешилась, ожидая последующих приказаний. И они последовали незамедлительно: донцам,
передав лошадей коноводам, проследовать на передовую и здесь со стрелками готовиться к наступлению.Взводу урядника Уса досталась позиция на левом фланге. Достав из кармана кисет, Степан оторвал бумажку, взял щепотку табака. Руки тряслись — табак рассыпался. Ус в сердцах спрятал кисет и сказал Шандыбе:
— Ты, Иван, в атаке поглядывай на меня. Чую, убьют меня сегодня либо ранят, так ты не бросай меня, вытащи.
— Ты, Стёпка, чой-то рано похоронную запел. Мы с тобой и войну пройдём и в Пригибском погуляем. Сергей Минаевич тебе уж небось невесту приглядел.
Ус улыбнулся.
— На это дело батя прыток. Поспешит взнуздать. Однако ты, Иван, просьбу мою уважь, чай, соседи мы.
— Не думай о том, Степан, не кликай беды и не нагоняй тоску...
Присел Шандыба на земляной приступок на дне окопа, винтовку меж ног поставил и задремал. Во сне в Пригибском побывал, в своём курене с матерью и отцом поговорил. Потом над Доном прошёл: вроде новая церква строится, хотел спросить, да не у кого.
Вдруг откуда-то Степан появился, Шандыба и говорит ему: «Ты, Стёпка, австрияков не бойся, они жидковаты перед казаками. Небось, засели в своих окопах как суслики...»
Летняя ночь тёплая, однако Ивана дрожь пробрала. И на душе муторно. Может, оттого, что на той стороне Дона небо заволокли тучи, тяжёлые, мрачные: гроза идёт. Заблистала молния. Иван от грозы бежать вознамерился, но вдруг ноги отказали. Тут всё разверзлось да страшного грохота...
Пробудился Шандыба, орудийный рёв и разрывы Снарядов сотрясали воздух. Подхватился, выглянул из окопа. За бруствером на австрийской стороне, казалось, горела земля. Иван подумал, что там уже не осталось никого в живых. Достаточно донцам подняться — и никакой атаки не надо, иди, занимай без боя первую и вторую линии укреплений.
Огонь батарей не прекращался. Перекрывая грохот, Шандыба крикнул Усу:
— Во жарят! Ни австрияк, ни немец не удержится, всех вымолотят.
Ус не ответил. Прошёл по окопу хорунжий Любимов, крикнул:
— Урядник, по сигналу поднимай взвод!
Батареи били ещё долго. Наконец стрельба прекратилась и стало так тихо, что если бы в эту минуту стрекотнул кузнечик, то его услышали бы во всех окопах.
Одна за другой взвились три красные ракеты, и на бруствер вскочил хорунжий Любимов, чуть поодаль — сотник. Поднялись казаки. Не побежали, сначала пошли, потом перешли на ускоренную ходьбу. Чем ближе ряды колючей проволоки, тем быстрее шаг.
Прежде Ивану виделось ничейное поле небольшим, но теперь, когда его надо было преодолеть, оно казалось огромным и пугающим.
Австрийские траншеи всё ближе и ближе. Ус бежал рядом с Шандыбой. Общее «Урра!» будто вырывалось из одной глотки.
А окопы противника молчали, будто там никого не осталось в живых. Глянул Иван на Уса: у того лицо бледное, искажено, словно от боли. Собрался Шандыба крикнуть Стёпке что-нибудь успокаивающее, но тут разом ударили по донцам фланговые пулемёты, залпами огрызнулись окопы. У Ивана в голове одна мысль мелькнула: ждали до поры, теперь перебьют всех. Впереди и с боков падали убитые, раненые. Остановились донцы, потом побежали. Вроде наперегонки спешили укрыться в своих траншеях. Глянул Шандыба туда, где Ус бежит, а тот стоит скорчившись. И тут же рухнул. Рванулся к нему Шандыба, наклонился, а Стёпка ревёт навроде бугая. Иван его винтовку себе на шею и потащил Уса. Пули вокруг щёлкают, соловьями поют. Раненые санитаров зовут. Один из казаков с развороченным животом умоляет пробегавших товарищей: