Не вздумай влюбиться

– Мы с Лехой сами росли. Мать спивалась, батю мы и не видели никогда. Брат тащил меня, как мог. А со мной вечно проблемы были. Учиться я не хотел, было скучно, потому что давалось легко. Я схватывал налету. А потом Лешка в армию ушел. Перед отъездом сказал, что вернется и надерет мне уши, если вдруг что пойдет не так, – начал вдруг рассказывать Ян, застыв спиной к Николете.

А девушка сидела на краешке кровати, и уже не хотелось издеваться или подтрунивать над Яном. Хотелось слушать его голос. Глубокий, завораживающий, с хрипотцой.

Муж стоял к ней спиной. Широкий разворот плеч, крепкая шея и коротко стриженный затылок – все это притягивало внимание Ники. Девушке хотелось обнять этого сильного мужчину, окутать своим теплом и заботой. Да, они знакомы короткое время. Поженились весьма скоропалительно, как следует не узнав друг друга. Однако Николета понимала, что чувствует его. Тонко. Остро. Так, словно он – ее половинка.

– А потом Леха вернулся, – продолжил Ян, не оборачиваясь, – Восстановился в университете. Со Светкой познакомился. Они поженились. Я был рад за брата. И, знаешь, я уже как-то привык, что один остался. У брата своя семья. А я свою заводить не хотел, да и сомневался, что когда-нибудь задумаюсь на эту тему.

Ян замолчал. Ники видела, как любимый, склонив голову, горько усмехнулся.

– И работу выбрал не совместимую с семейной жизнью, – слегка повернув голову, произнес Самойлов, глядя на Ники, – А ты ворвалась в мою жизнь и все под себя подстроила.

– Врешь ты все, Самойлов, – проворчала Николета, не двигаясь, а в глазах – слезы стоят. – Ничего такого я не делала. Ты первый меня украл, соблазнил.

– Это ты меня соблазнила, малышка, – мягко усмехнулся Ян, – И шанса мне не оставила.

Ники улыбнулась сквозь слезы, а Ян закрыл окно, задвинул шторы и бесшумно приблизился к жене.

Присел на корточки перед ней, перехватил тонкие пальцы, расправил хрупкую ладошку и принялся выводить одному ему известные узоры на чувствительной коже.

– Все будет хорошо, маленькая, – пробормотал Ян, - Я тебя очень сильно люблю. И детей хочу с тобой. Дом свой. Собаку. Можно даже парочку.

– Детей? – прошептала Ники.

– И детей тоже, – выдохнул Ян, потянулся, прижался ртом к гладкой коже ладоней, – У нас все началось совсем нестандартно. Мой «косяк», сознаю. Но без тебя я уже просто не смогу. Лучше сразу пулю в башку пустить.

– Дурачок ты у меня, Самойлов, – негромко рассмеялась Николета, тая от таких слов. Ей казалось, что все тело переполняет нежность и любовь к этому сильному и загадочному мужчине.

– Не без этого, – усмехнулся Ян, а потом серьезно взглянул на любимую: – Понимаю, что давлю на тебя. Возможно, манипулирую. И склоняю к тем поступкам, которые жду. Знаю, что гад и эгоист.

– Самокритично, – фыркнула Ники, прикусила губу и решила, что пусть ей и безумно нравится голос мужа, а болтает он сегодня сверх нормы, потому и потянулась тонкими пальцами к пуговицам на рубашке.

– Чистая правда, – изогнул бровь Ян, – а поскольку таблетки я уже выбросил, то очень рассчитываю на дочь с такими же невероятно убойными глазками, как у тебя.

– Как-то я не рассчитывала так быстро становиться матерью, – честно призналась Ники.

– Ну, это ведь случится не завтра, малыш, – пробормотал Самойлов, полностью поощряя занятие жены, которая уже расправилась почти со всеми пуговицами и добралась до ремня. – Будет время, подготовимся.

– Я соглашусь на этот подвиг не раньше, чем ты мне расскажешь обо всем, что ждет меня в самое ближайшее время, – выдвинула Ники свое условие.

Ян секунду смотрел в прекрасные, капельку тревожные и невероятно соблазнительные глаза любимой.

– Хорошо. Утром я обо всем тебе расскажу, – наконец, кивнул Ян и избавился от своей рубашки, а после приступил к более приятным занятиям, нежели разговоры.

13

Самойлов уехал с рассветом. И Ники казалось, что любимый увез с собой частичку чего-то очень важного – кусочек ее, Ники, сердца. Или даже не кусочек, а все, целиком.

Девушка уговаривала себя, что все будет отлично. Время пролетит незаметно, ведь у нее куча дел. Есть чем заняться в отсутствие мужа.

Уговоры срабатывали первые два дня, а на третий Ники раскисла. Девушка не могла совладать с собственными эмоциями, когда тревога за любимого на третий день отсутствия Яна достигла колоссальных размеров. А ночами было еще хуже.

И только присутствие отца в стенах дома хоть как-то утешало Ники. Ведь если папа рядом, а не умчался помогать Яну, то значит все в пределах норма, или того самого плана, который продумал Самойлов. Перед отъездом Ян вкратце рассказал Ники обо всем. И за это девушка была благодарна любимому.

Еще хуже стало, когда Родион принес ей планшет. На экране, после легкого нажатия пальца, запустился ролик. Диктор местного новостного канала рассказывал о том, как в центре города произошел взрыв жилого дома. Причина проста – утечка газа. А пострадавшие: только хозяин дома – бизнесмен средней руки Самойлов Я.В. Никаких интервью, кровавых кадров, одни лишь сухие факты и несколько фраз от следователя, ведущего дело.

Ники занервничала. А вдруг что-то пошло не так. Вдруг Ян чего-то не учел, а в том взрыве действительно погиб он.

Несмотря на уговоры близких, нервы Ники сдавали. И по ночам снились кошмары, или же девушка просто отключалась без сновидений.

Вот и сейчас сколько проспала, Ники не знала. Очнулась, когда кто-то аккуратно приоткрыл дверь, юркнул в ее комнату и щелкнул замком.

Ники затаила дыхание. Нет, ну хам ведь! Ужасный человек, этот Самойлов. Ужасный! Заявился тайком, точно вор! Едва не довел ее до сердечного приступа!

Николета уже собиралась высказать мужу все, что думала о нем, его непозволительно долгом отсутствии длинною в четыре дня, и не менее неожиданном появлении среди ночи.

Но голос, приглушенный, вспоровший тишину спальни, источал обиду и принадлежал совсем не Яну.

– Спала с ним, да? Меня не замечала, а с ним сразу переспала! – тихо произнес голос.

Ники села в постели, хотела уже открыть рот, чтобы высказать все, что она думала об этом человеке. А еще – позвать на помощь. Но взгляд замер на небольшом продолговатом предмете, зажатом в руке у незваного ночного гостя.

– Фома, ты чего это? Чудишь? – нарочито сонно и максимально спокойно произнесла Ники.