Не заиграйся, детка!

– Шипилко? – повторяет девушка и смотрит прямо мне в глаза снова.

– «Ну что ты делаешь?» – снова мысленно выругиваюсь я, глядя как она медленно, покачивая бедрами, плывет ко мне. Да, именно так мне кажется.

– Может, познакомимся ближе? – задает вполне себе невинный вопрос, но мне он кажется таким провоцирующим, что хочется выскочить из кабинета и отсидеться до следующей пары в темном уголке, чтобы остыть заодно.

– Артем Шипилко, двадцать восемь лет, москвич коренной, – рапортую я довольно четко, заметив, как девушка кивает головой, отмечая каждый факт моей биографии.

Вдруг она поднимает мой карандаш со стола и вертит его в руках. Я понимаю, что ей от неловкости просто руки деть некуда, но, когда вижу, что училка делает с ним дальше, я просто теряю дар речи. Ее тонкие пальцы с аккуратным маникюром начинают ласкать карандаш, проводя подушечками пальцев по желтым деревянным граням. Понимаю, что делает она это неосознанно, но от этого действие только еще эротичнее выглядит. Голосовые связки отказываются служить мне, а глаза так и наблюдают за пальцами.

– Ладно, познакомились со всеми, – заявляет девушка, устав ждать продолжения моего рассказа, – напоминаю, меня зовут Кира Павловна, я буду замещать педагога по Гражданскому праву, пока она не поправится. Еще я являюсь куратором вашей группы, если какие вопросы возникнут, то милости прошу.

Слова эти она произносит, всё еще лаская мой карандаш, потом возвращает вещь на место и идет к доске. И вот именно в этот момент, глядя на ее маленькую соблазнительную попку и рождается в моей голове жгучее желание поиметь храбрую бабочку на ее учительском столе, поиграть с нею.

Хм… поиграть… а что, мне нравятся мои мысли сегодня, наконец они просыпаются от трехлетней спячки и текут в правильном направлении.

Глава 3.

Кира

И почему Риша сказала, что он странный и замороженный? Вполне обычный, наглый и дерзкий, иду к своему столу и прямо чувствую, как он тискает глазами мою задницу. Даже не встал, когда преподаватель, то есть я, подошла знакомиться. И орать через весь кабинет мне не хотелось, поэтому и подошла. А он развалился на стуле, похоже этому Шипилке чужды приличия и уважение.

Но первый день меня взбодрил, все оказалось не так страшно, как казалось. После занятий отправилась по магазинам. По самым дешевым, шиковать не на что, отпускные еще не выплатили, а муж всё что зарабатывает, работая охранником, пропивает с дружками и нашей соседкой, в чьей квартире мы, по сути, живем.

Четыре года назад я вышла замуж за высокого статного красавца, который только вернулся из армии, где служил по контракту в войсках ВДВ. И тогда я, влюблённая по уши, даже не подозревала сколько у него друзей из тех же войск. Братаны в полосатых тельняшках и голубых беретах постоянно терлись в нашей комнатушке в общаге, а потом благополучно переехали с нами в коммуналку, где мы приобрели жилплощадь на свадебные деньги.

До самой ночи я всегда отсиживалась в кухне или у хозяйки, потому что братаны вспоминали прошлые подвиги и накачивались пивом за наши семейные деньги. В комнату приходила только спать, если мое место рядом с мужем на хлипком диване не было занято. Но в последнее время это случалось редко, в основном я видела цветные и эротические сны на своей любимой раскладушке все в той же кухне.

В первый год семейной жизни я летала на крыльях любви, но постепенно муж мне их обломал, в фигуральном смысле. Красавец постепенно превратился в опухшего и вечно чем-то недовольного пузана, мне кажется, если его потрясти хорошенько и приложить ухо к тугому как барабан животу, то можно услышать, как плещется пиво внутри. И так редкие минуты любви упали до моментов, вот поистине я отдавала супружеский долг, в последнее время испытывая тошноту от липких мерзких прикосновений супруга, хорошо хоть случалось это всё реже и реже. Я даже теперь была рада, что братаны постоянно зависали в нашем доме с ночевкой, давая мне маленькую свободу.

До сего дня я не замечала других мужчин, полностью утонув в рутине и быту, но один парень перевернул мое сознание одним только взглядом. Я почти всю пару тайком разглядывала Артёма Шипилко, сравнивая его со своим мужем. Ни одного попадания, они совершенно разные. Артём серьезный, привлекательный и прекрасно сложен, видно, что ухаживает за собой. Почему мой не такой?

За раздумьями не замечаю как заканчиваю с ужином. Муж на смене сегодня и настроение мое взлетает до ста. Я пою и пританцовываю, почти счастлива. Почти, потому что утром муж вернется с суток и устроит очередную тусу, у него зарплата сегодня.

– Добрый вечер, Кирочка! – вползает в кухню хозяйка квартиры.

Тяжело дыша и опираясь на палочку, прошуршала к окну и уселась на табуретку, кряхтя и постанывая. Я без слов вытаскиваю ее тарелку из шкафа и наливаю суп, ставлю перед пожилой женщиной. В последнее время мы часто ужинаем с ней вдвоем, причем приготовленным мной и из моих продуктов. Но что поделать, сама она не готовит уже полгода, как вышла после инсульта из больницы, куда загремела после попойки с моим мужем и братанами по службе.

Теперь при всяком удобном случае она попрекает меня в том, что мой супруг споил ее и сделал калекой, так что я поневоле ухаживаю за ней, отрабатывая еще один несуществующий долг. Интересно, Толик ее связывал и заливал спиртное в горло? В ее семьдесят шесть лет нужно вести здоровый образ жизни по максимуму, а не курить трубку и пить водку с пивом. Но не мое дело.

– Кирочка, у меня дело к тебе, – говорит Любовь Аркадьевна и мило улыбается мне. Я сразу генерирую в мозгу кучу догадок, но как оказалось, не угадываю. – Я уже стара, мне нужен уход…

– Я и так уже вам мою полы, стираю и готовлю, – перебиваю старушку, едва сдерживая раздражение. – Что вам еще нужно?

– Выслушай сначала. Ты хорошая девушка, я вижу, как вы с Анатолием живете, поэтому вот, – она вытаскивает из-под кофты цветной лист в файле и протягивает мне.

– Завещание? – удивленно спрашиваю, разглядывая бумажку, где написано, что мне соседкой завещана жилплощадь в четырнадцать квадратных метров. – Что за это я должна сделать?

– Не бросать меня, а потом похоронить, когда я… – губы женщины трясутся, на глазах выступают слезы. Она отворачивается к окну и шмыгает носом. А мне ее жалко, обнимаю, успокаивая.

– Я и так вас не брошу, – шепчу ей. – Но у вас есть кому завещать свою комнату.

– Я не надеюсь на внука, охломон. За все время как я продала вам комнату и отдала деньги ему на бизнес, он навестил меня пару раз всего. Сдохну, он и не узнает, – злится старушка, стучит палочкой об пол. – Так что, помру, комната тебе достанется, все же не в кухне спать на раскладушке.

Впервые соседка растрогала меня своей заботой. Я не могу подобрать слов, чтобы поблагодарить ее. Протягиваю лист с завещанием обратно ей.