Не зарекайся.Опасное путешествие в Одессу
Шрифт:
Толик наполнил горячей водой джакузи, закурил толстую кубинскую сигару Montecristo по 500 рублей за штуку. Вообще то он не курил, но эти сигары держал для себя на случай появления чувства глубокого удовлетворения по поводу проделанной работы. Толик перепробовал много сортов сигар, и остановился именно на этом. В них ему нравились и вкус и история, которая ведет свой отсчет с момента появления на Кубе предпринимателя из Флориды Алонсо Менендеса в 1930-м году. Это сигары высочайшего класса, ручной скрутки с оберткой из темного листа. Горский втянул богатый ароматом дым и отхлебнул немного коньяка Martell XO. Струи слегка волновали синюю поверхность воды. Казалось, человек на вершине блаженства, счастлив и умиротворен. Наверное, это так и было, если не учитывать, что дымящий человек готов в любую секунду к вторжению и смерти. Может быть мучительной.
Он все просчитал и подготовил, но в жизни всегда есть место оплошности и срыву, а срыв для него был равносилен смерти.
Когда в начале нулевых Бес замутил игорную аферу, они решили готовить отходные
Понимая, что из этого бизнеса на пенсию не выйдешь, друзья планировали в момент максимального расцвета и благополучия компании погибнуть в автомобильной катастрофе или быть съеденными акулами где-нибудь в Египте вместе с семьями, почти одновременно материализовавшись под другими фамилиями именно в Ванкувере. Этому способствовал их боевой опыт профессиональных диверсантов и хорошее образование. В 2005-м году Горский получил степень MBA и даже проходил стажировку в Австралии. Начиная с 2002-го года, они настойчиво и аккуратно прорабатывали выбранный путь, чему способствовали связи Толика за границей и приличное знание английского. Как водится, реальность не во всем соответствует мечте, но кое-что Горскому сделать все-таки удалось. В связи с чрезвычайными обстоятельствами первой пройти по этому пути предстояло вдове Сергея Бескова Лене с сыном. Для этого сейчас ей нужно было вести себя в подвале тихо. Остальное Толик должен был организовать и сделать сам. Подходящий для замены труп молодой женщины уже пару дней дожидался в холодильнике морга в ГКБ № 29 на Госпитальной площади, дом 2.
Это странное чувство, когда все вроде в порядке, но понимаешь, что конец. Почему-то пропала былая уверенность в своих талантах организатора и конспиратора. Толик, долил коньяка и раскурил потухшую сигару. Теперь ее вкус показался отвратительным. Плохие предчувствия сломали кайф. Он сел на край ванны и залпом выпил полную рюмку.
«Они спят сейчас спокойно и тихо. Они верят, что счастье бесконечно и естественно, как восход и закат. Если я не вырулю, им придется худо, гораздо хуже, чем мне», — подумал он про жену и дочерей, которые проводили каникулы в Москве. Ему не страшно умирать, он боится за них, не приспособленных к самостоятельной жизни. Что будет делать жена, если его не станет и все отберут? Что будет с дочерьми? Грудь его сжало и он закрыл ладонями глаза.
Ровно в двенадцать Басов отъехал от дома и направился по Профсоюзной улице до Ленинского проспекта. Далее, через Большой каменный мост, мимо Манежной площади на Воздвиженку и затем на Кутузовский проспект. Проезжая мимо McDonald’s, Петр Иванович решил остановиться, нормально покушать, попить кофе и взять в дорогу несколько бутербродов. Он оставил машину на обочине по ходу движения и перебежал Можайское шоссе в неположенном месте. Ресторан находился в яме и, сидя на открытой веранде под зонтиком, Петр Иванович не спеша сжевал Цезарь Ролл за 93 рубля и Роял Чизбургер за 85 рублей, запив это все кофе-капучино. Еще три Чизбургера по 80 рублей вместе с салфетками он спрятал в пакет и понес обратно в машину. Перед тем как покинуть Москву Петр Иванович решил разобраться с документами и деньгами. Свои паспорта, документы на машину и минимум денег он сложил на пассажирском сиденье с целью поместить в бардачок. Документы жены и остаток денег он убрал в ящик с инструментами, который находился в колесной нише багажника. Вернувшись и открыв бардачок, Петр Иванович наткнулся в нем на книгу, которую неделю назад зачем-то подарил ему Козловский. Он и не просил дарить ему книгу, но Леонид так разрекламировал ее, что отказываться было неудобно. Зная, что Басов время от времени начинает и бросает изучать английский, Козловский предложил ему читать не адаптированные тексты и принес американское издание Paulo Coelho роман «The Alchemist». «Хороший, простой язык, — сказал Козловский. — Легко читается. Не пожалеешь. Это мне друг из Чикаго присылает время от времени». Подумав выкинуть или оставить, Петр Иванович переложил симпатично изданную книгу в карман за водительским креслом.
На пересечении со МКАДом Петр Иванович обнулил счетчик пробега.
Выехав из города по трассе М-1, он набрал скорость сто километров в час, и не спеша покатил по разгруженной дороге, наблюдая огромную пробку из припозднившихся дачников. Когда едешь из города один, то по мере удаления от МКАД начинаешь чувствовать себя все более одиноким. В Москве даже ночью достаточно активное движение, особенно по центральным магистралям. Рыскающие по разгруженным улицам автомобили, неожиданно опережающие рычащие мотоциклисты, светофоры, иллюминация
и реклама, витрины магазинов создают впечатление приобщенности к суматошной жизни. За городом ситуация постепенно меняется. После освещенных московских улиц путешественника вдруг облепляет темнота, движение становится упорядоченным и скучным. Участки дороги, оборудованные фонарями освещения, встречаются все реже и человек все глубже погружается в размышления, а размышления у Петра Ивановича были безрадостными. Глядя вперед на сузившееся пространство, он снова прокручивал в уме произошедшее с ним за последние сутки. По радио заиграла композиция «The Road to Hell» Chris Rea, и вслушавшись в слова, ему стало не по себе. Нехорошие предчувствия, которые теперь трудно было отогнать, наваливались всей своей безысходностью и необъяснимостью. Он остался один во всей вселенной, и где-то далеко страдала и плакала его любимая Леночка. Искала его помощи, а он сидел неподвижно за рулем автомобиля и ехал не туда, где она сейчас его ждет.Появившееся с самого начала этой истории ощущение нереальности происходящего, сменилось у Петра Ивановича ощущением неестественности. Что-то упорно не стыковалось и голова раскалывалась от вопросов, не находивших ответов.
«Вроде все просто, — начал анализировать он ситуацию. — Перво-наперво, следует отстраниться и взглянуть на ситуацию непредвзято. Нашел же слово «непредвзято»! — разозлился он на себя. — С Котенком беда! Я чувствую, что она в опасности, может быть ее уже нет в живых. Господи, Боже! Может быть она страдает от боли, может быть… — слезы навернулись ему на глаза. Первый раз с момента исчезновения жены Петр Иванович заплакал. — Девочка моя милая, Господи, что же это такое? Чем мы провинились? Господи! Господи! Что же делать? Что же делается? Как я жить-то буду? — Только и мог простонать он».
Слезы текли и ослепляли его. Петр Иванович сбросил скорость, открыл окно и закурил. Отупение и отчаяние овладели им. Он очень хотел, но не мог взять себя в руки. Его можно понять. Еще вчера утром он был счастлив. Светило солнце, жизнь казалась прекрасной. Он любил и был любимым. Были планы, надежды.
«Ну, хватит! — постарался остановить этот поток Петр Иванович. — Слезами горю не поможешь. Что мы имеем? Давай по порядку. В ресторане все было как обычно. Потом… Вышел из туалета, ее нет. Есть мой телефон, сигареты, зажигалка и грязные чашки. Она сама вышла куда-то. Сама! По словам Толика она выходила одна. Тут два варианта. Первый: она планировала уйти и ушла, как только представилась возможность. Второй: кто-то ее неожиданно вызвал. По первому варианту что? А что тут может быть? Захотела уйти и ушла. Ну-ну, спокойно, — поняв, что гнев опять накатывает на него и нужно отвлечься, он взглянул на указатель топлива. — Надо заправиться».
Заправившись до полного бака, Петр Иванович продолжил движение и снова погрузился в размышления. Ночь достигла уровня максимальной темноты. Стало прохладнее. Насекомые чаще стали разбиваться о ветровое стекло. Дворники не справлялись с работой и размазывали их трупы. Сквозь перемазанное стекло стало плохо видно дорогу. Встречные машины ярко светили в глаза, разметка местами пропадала — ехать было весьма опасно. Он устроился за, увешанным лампочками, как новогодняя елка, дальнобойщиком на дистанции около пятидесяти метров и глядел только на его задние огни. Теперь стало легче.
Ему вспомнился вечер, когда он впервые увидел Леночку. Это было в декабре 2007-го года на корпоративе компании Ford, куда он был приглашен как главный редактор журнала, размещающего рекламу компании. До кризиса в стране оставалось еще несколько месяцев. Рекламный рынок рос, рекламные отделы и PR-службы не знали ни в чем отказа. Столы ломились от угощений, за трибуной горой возвышались дорогие подарки клиентам. Он помнил тот пятничный вечер 28 декабря. Погода холодная и сухая, в помещении было достаточно душно. Гостей было, наверное, человек сто пятьдесят, плюс сотрудников компании — человек сто. Многих Петр Иванович знал, но незнакомых было больше. Он не слишком любил такого рода мероприятия, но положение, что называется, обязывало. Ford на тот момент входил в пятерку самых крупных рекламодателей журнала. Большой зал на втором этаже отеля «Ритц-Карлтон» на Тверской был наполнен звоном посуды, музыкой и гулом голосов. Время от времени срабатывали фотовспышки. Петр Иванович был в этот вечер за рулем, но один бокал шампанского он решил себе позволить.
Прохаживаясь по залу и размышляя, когда же можно будет незаметно уехать, он увидел незнакомую девушку, которая о чем-то оживленно говорила с субтильным молодым, лысеющим мужчиной интеллигентного вида. Этот мужчина работал директором по рекламе крупного рекламного агентства. Звали его Михаил и они были давно, но шапочно, знакомы. Сегодня про существование этого агентства давно забыли, оно погибло во второй половине 2008-го года. Девушка продолжала что-то рассказывать, Миша смеялся и отхлебывал вино из высокого фужера. Надо сказать, что вид у него был счастливый. Почему-то это не понравилось Петру Ивановичу. «Чего это он такой довольный?» — подумал он и прошептал под нос — «а девочка-то красивая». Ему очень хотелось подойти и познакомиться с ней, но как это сделать он не представлял. И не придумал ничего лучшего, как уставиться на старого знакомого. Через несколько секунд, почувствовав взгляд, тот обернулся к Петру Ивановичу. Видно, что ему не хотелось отрываться от собеседницы и, тем более, приглашать к разговору кого-то еще, но вежливость взяла верх. Он улыбнулся и кивнул, приглашая подойти. Внимательно разглядывая девушку, Петр Иванович приблизился к ним.