Не зарекайся.Опасное путешествие в Одессу

За недели своего вынужденного заточения на даче, Перфильев успел до такой степени выспаться, что наверное мог не спать неделю подряд. Эта ночь, как многие предыдущие прошла без сна и к утру у Коли уже был готов приблизительный набросок плана дальнейших действий. Он пообещал себе больше не напиваться, внимательно следить за напарником и ждать подходящего случая. Все говорило за то, что правильные и своевременные действия в ближайшие несколько дней смогут решить его проблемы, определить, как и сколько он сможет еще протянуть. Последние несколько лет он мечтал дожить тихо и мирно, в дали от криминала и его представителей. Вся эта декорация с обязательными судимостями, воровскими понятиями и пацанскими отношениями — для молодых. Он давно уже знал всему этому цену.

Сверху спустился заспанный с красными глазами Алексей. Он умылся, вскипятил чайник, и, сделав несколько глотков кофе, пошел к машине. На веранде он с удивлением заметил Филю, посмотрел на часы и спросил:

— Ты не ложился что ли?

— Проснулся уже, кашель замучил.

— Я думал в шесть утра только такие дураки как я не спят, теперь вижу — я не одинок.

— Да, я пойду еще покимарю. Ты далеко?

— Дела, заботы…

Алексей прошел по росе до машины, оставляя влажные следы на присыпанной еловыми иголками редкой траве, сладко втянул в легкие прохладный утренний воздух, поежился, нехотя забрался в салон и захлопнул дверцу. Непроснувшийся еще поселок услышал звук запускаемого дизеля, скрип петель и шуршание шин по гравию. Николай проводил его пустым задумчивым взглядом и, казалось, впал в анабиоз.

Еще не совсем трезвый он сидел на веранде и курил, держа тяжелую пепельницу желтого стекла в левой руке. Его клонило ко сну, когда пленница опять напомнила о себе стуком в дверь. Коля дернулся и выронил пепельницу на пол.

* * *

Счетчик показывал четыреста шестьдесят два километра пути, когда, проехав указатель на Высокое, Mitsubishi свернул с Олимпийской трассы на мост, поднялся по нему и лег на курс по направлению к Орше. В пути наш герой находился уже около семи часов.

В начале восьмого утра, объезжая Оршу с левой стороны, Петр Иванович поймал себя на мысли, что мыслей в его голове больше нет. Ему опять хочется спать и надо что-то с этим делать на ходу, поскольку останавливаться в государстве, где разразился экономический кризис и возможно уже созданы партизанские отряды для охоты на машины с московскими номерами, категорически нельзя. Он открыл передние окна, и салон наполнился веселым шумом и прохладой, смешанной с запахами болота и тления. Минут через двадцать шум ветра стал привычным. Спать опять хотелось невыносимо. От громкой музыки стучало в висках и требовалась активная тишина в виде попутчика или лучше попутчицы.

За указателем «Румiна» он въехал на виадук над железнодорожным переездом, и съезжая с него снизил скорость. Петр Иванович увидел впереди на правой обочине голосующую, жестом фашистского приветствия, женщину. «Хайль! — обрадовался он. — Возьму попутчицу. Пусть болтает, не дает мне спать и вообще развлекает». Он съехал с дороги, включил аварийные огни и притормозил рядом с голосующей, которая казалось совсем еще девочкой, в несвежем спортивном костюме, состоящим из наглухо застегнутой куртки и спортивных брюк. Обута она была в шлепки на грязных босых ногах.

Было около семи утра, холодновато, но солнечно.

— Поедем, если не боитесь? — спросил он, выключив магнитолу и наклоняясь к окну правой двери.

— Конечно, чого нет? — согласилась белоруска. — Сколько?

— Да, ни сколько, — великодушно отозвался Петр Иванович. — Вам куда?

Она удивилась и на секунду задумалась, как будто вспоминая, куда она планировала ехать.

— Мне в Гомель.

— И я туда, садитесь, пожалуйста, поехали. Долетим с ветерком.

Он совсем проснулся, когда увидел, как грязные ноги девушки утвердились на чистом коврике пассажирского места. «Котенок, пожалуй этого не одобрила бы, — вздрогнул Петр Иванович, но сразу успокоил себя. — Ладно, прости, Любимая, если буду живой, то коврик можно заменить или отчистить, а вот если разобьюсь…»

Он выключил аварийку и, хрустя гравием, выехал на асфальт.

Часть IV. Орша — Киев. Понедельник — день

«Выбивание оружия у противника в рукопашной схватке как активное действие нападения применяется с целью оттолкнуть его оружие в сторону для того, чтобы нанести удар, укол или лишить противника возможности вести огонь и обезоружить его. Выбивание оружия имеет место при нападении на противника одного бойца и группы бойцов во время действий в окопах, траншеях, кустах, посевах, при налетах на дома, здания и т. д., а также при внезапных встречах с неприятельской разведкой, когда наряду с огнем автоматов и гранатным огнём бой переходит в рукопашную схватку или заканчивается ею».

Физическая подготовка разведчика, К.Т. Булочко, Глава 4 «Приемы и способы ведения рукопашного боя»

Проснулась в понедельник рано утром Елена Викторовна совсем без настроения. Это состояние было вызвано причинами иррациональными, на первый взгляд, но совершенно понятными любой женщине. И заключались они не столько в существующем положении — нахождение в плену без понимания целей похитителей и сроков содержания, сколько в отсутствии возможности переодеться и привести себя в привычное гигиеническое состояние. Опять же схватили Леночку в платье отнюдь не предусмотренном для ежедневной носки, и тем более для сна. Добавим к этому, что она не выспалась. Все это здорово ее злило и не давало возможности сосредоточиться, поэтому поднявшись с кровати она решительно направилась к входной двери и коротко, но сильно постучала в нее маленьким кулачком. В этом сигнале отчетливо звучало «Мне уже все равно!»

В ответ в доме что-то стукнуло, а за дверью послышались шаги, скрип лестницы и голос с отдышкой спросил без выражения:

— Что надо?

— Мне срочно нужны кое-какие вещи и продукты. Вы обещали купить, если я попрошу.

— Прям срочно? Список есть?

— Нет. Можно писать?

— Пиши. Напишешь, подсунь под дверь и позови меня.

— А как вас зовут? — осторожно спросила хитрая Леночка.

— Меня зовут стуком в дверь, — ответил не менее хитрый собеседник.

«Стуком в дверь — ваши имя или фамилия?» — хотела с ненавистью сострить она, но решила, что это может показаться элементом заигрывания и спровоцировать мужчину.

— Я поняла. Через пять минут будет готово, — как можно строже сказала она и отошла от двери.

Оторвав от лежащей на столе записки чистый край, она написала на нем: «Спортивный костюм (S или XS), домашние тапочки, зубная паста и щетка, бутылка текилы (серебряной), пицца». Тут она задумалась, писать или нет то, что, возможно ей может понадобиться уже сегодня или завтра, но совершенно не требуется в данную минуту. «Нет, это будет слишком. Сволочи! — Произнесла она тиха и дописала «гигиенические салфетки». Записку Лена подсунула под дверь и постучала.