Не желаю быть королевой

– Милон, – отдёрнул папа отца, но было уже поздно. Слова произнесены, и их не вернуть.

– Что? – подавилась я воздухом.

Минут пять они переругивались и даже успели с мамой связаться. Я же не говорила ничего лишь потому, что нечего было сказать. Просто хотелось спросить: «Это шутка?»

А дальше было покаяние от отца за незапланированную выдачу тайны и долгий разговор с мамой по переговорнику. И хотя я чувствовала, что она пытается сократить рассказ, мои вопросы снова и снова возвращали нас назад.

– Почему вы не рассказали мне этого раньше? – наконец-то сформировалось моё возмущение в членораздельное предложение.

– Потому что ты была малышкой, а несмотря на то, что у меня на руке имеется метка Богини, моё иномирное происхождение мы максимально старались не афишировать. Те, кто знает об этом, находятся под клятвой о неразглашении. И боюсь, что тебе тоже придётся её принести.

– Элен, зачем? – кажется, опять одновременно произнесли отцы.

– Затем, что не стоит распространяться об этом. Мало ли до чего додумаются маги. История этого мира уже знала сумасшедших магов, возомнивших о себе незнамо что. До сих пор весь мир последствия расхлёбывает. Спасибо, не надо мне такого. Хочу умереть, зная, что сделала всё для благополучия людей, а не стала концом мира.

Да, иногда мама была категорична. Я знала это, даже где-то в подсознании отмечала, что ни у кого больше не встречала такого. Только я списывала это на то, что сама по себе мало общаюсь с посторонними. И только сейчас я задалась вопросом: «А так ли это сложилось? Или родители оберегали нас от ненужных людей?»

– Я принесу клятву, но, мама, ты расскажешь всё более подробно.

– Обязательно, – я слышала в родном голосе улыбку, – но твои отцы отчасти тоже в курсе, особенно папа.

– Лена, вот зачем ты на меня стрелки переводишь? – возмутился папа. А отец Милон чуть ли не за живот схватился.

– Набрался от меня фраз. Вот и объясняйся с дочерью.

Скажу сразу, слушать об одних и тех же событиях от разных людей, пусть и самых близких, было странно. Оказалось, что отцы не только не сразу полюбили маму, но и папа вообще король по принуждению. Мама настояла, потому что уже и замужем за ним была, и даже я к тому времени родилась, а папа всё пытался откосить (тоже мамино выражение). И да, я знала о короле Бабене, что был вторым по старшинству королём, но почему-то никогда не задавалась вопросами.

Усечённая история моих родителей заставила меня впервые самостоятельно сесть за историю рода, которую до этого момента я считала скучнейшей и ненужной. А вот какие тайны может скрывать собственное семейство…

– Ваше высочество, принцесса Лефания, – кто-то рявкнул мне на ухо. Подскочила на месте, ударившись рукой о столешницу сверху, а ногами снизу, добавив ощущений при падении на диванчик в библиотеке.

Да, я уснула за чтением книг в библиотеке. Какого я не забрала их к себе? А всё просто. У себя в покоях я никогда бы их не прочитала, найдя уйму других и более интересных занятий. Именно поэтому, а не потому, что мне банально не разрешили выносить их из библиотеки, некоторые фолианты я читала тут. И тут же была жестоко разбужена.

– Братья закопают тебя, смертник, – закричала я раньше, чем успела сопоставить голос с его обладателем. Мозг тупо ещё спал.

– Да что ты? – прозвучало иронично откуда-то сверху.

– Маг-беспризорник, – вздохнула я сначала от облегчения, что личность знакома, а потом мозг проснулся. – Я не это имела в виду. Татинкор, я не то хотела…

– Я вас понял, ваше высочество. Приводите себя в порядок, и через полчаса жду в медитационном зале. Знаете, где он, или карту выдать?

– Знаю, – выдохнула я, не отводя взгляда от его закаменевшего лица, прекрасно понимая, что обидела мужчину.

Глупо вышло. И хотя я очень сомневаюсь, что он не знал о таком своём прозвище, слышать его лично вряд ли приятно. Попытаться оправдаться или объясниться? Возможно, но по выражению его лица было прекрасно понятно, что бесполезно. Надо выждать время.

Татинкор терпеливо раз за разом объяснял мне принцип простейших магических медитаций. Суть состояла в том, чтобы почувствовать эту самую магию внутри себя. Только у меня не получалось от слова совсем. Конечно, сначала меня грызло чувство вины за невольное оскорбление, потом злость на себя неумёху, а затем и на судьбу, подкинувшую мне такой жутко редкий и неосвоенный дар.

Прошло три месяца, а сдвигов никаких. Теперь и братья надо мной потешались. На них-то таких надежд не возлагали, а тут я – недоразумение всей семьи. Я даже отказалась идти на последние два занятия, ибо не видела смысла. Зачем? Я бездарность. Непонятно, зачем Богиня дала мне такой редкий дар.

– Можно? – вошла в мои комнаты мама, когда я в очередной раз скрывалась от Татинкора в собственном гардеробе. А всё дело в том, что при архиважных обстоятельствах посторонний мужчина мог войти не только в мои покои, но и в спальню, а вот в гардеробную и ванную не мог. Этим я и пользовалась внаглую.

– Конечно, можно, мам. Тоже будешь меня ругать?

– Не буду. А есть за что? – улыбнулась она.

– Каково тебе было в новом мире? – вдруг выдала я.

– А я уж думала, что и не задашь этого вопроса, – продолжала улыбаться она, присаживаясь рядом со мной на пол гардеробной. И с одной стороны – где это видано, чтобы королева сидела на полу, а с другой – сейчас, в конкретно этот момент, она была мамой одной непутёвой принцессы.

– Братья давно уже знают?

– Относительно, – вздохнула она. – Знаешь, в любом мире и при любых обстоятельствах всё относительно. Для кого-то ситуация патовая и безвыходная, для кого-то трудная, но решаемая, пусть и требующая жертв, а для кого-то вообще не стоит внимания.

– Вот понятнее совсем не стало, – нахмурилась я.

– Знаю, – улыбнулась мама, – мне было тяжело, но больше всего пугала неизвестность. Понимаешь, я же не знала, как здесь отнесутся к чужой душе в теле королевы. Это же не крестьянка и даже не простая аристократка. Опять же, отношения с королями ни у моей предшественницы, ни тем более у меня не заладились, мягко говоря.

– Тяжело, в общем, было, – вздохнула я, вообще не представляя себя на месте мамы. Что бы я делала в чужом теле? А в другом мире? Бр-р…

– Тяжело, но терпимо. Потом стало совсем плохо, но мы сейчас не об этом. Я хотела узнать о тебе. Татик плохо тебе объясняет? Может быть, поменять учителя? Знаешь, можно быть очень талантливым и сильным в чём-то, но совершенно не уметь донести свои знания и умения до других. Это отдельный талант. Возможно, Татик из таких.

– Я не знаю, – пожала плечами, – мне не с чем сравнить. Но если учесть редкость моей магии, то есть живых обладателей этого дара, кроме меня, нет, вряд ли кто-то сможет мне объяснить тонкости.