Не жизнь, а роман!

– Манон, баня - это очень хорошо, но каждое утро у меня должно стоять ведро с тёплой водою и пустое. Позже я покажу, как сделать умывальник и... впрочем, это всё потом. Здесь довольно тепло, но я не вижу камина?

– Вот эта стена, сеньора, горячая, пока на кухне горит огонь в очаге.

– Я заметила, что вы, Манон, готовите на открытом огне, а печь у вас есть?

– Не пойму я вас...
– смутилась женщина, - многие ваши слова для меня чужие, - пояснила она.

– Печь, плита?

Манон растерянно покачала головой. Катя тоже не понимала, то ли это языковой барьер, который она всё ещё не преодолела, то ли в этом веке ещё не вошли в обиход печи. Видимо, они считаются оправданными только для мастеров, а чтобы использовать их для их приготовления пищи, решили, что дорого. Ну что ж, это она поправит.

Катерина подошла к постели Бертрана. Шкуры и шкурки, всё как везде. Древний Рим с шёлковым бельём или египетским хлопком был забыт напрочь! Не факт, что шкуры на кровати мужа стоили дешевле шёлка, но видно, что они уже не один год терпеливо и преданно служат ему бессменными простыней и одеялом.

– Я велю трясти постель сеньора каждый день! Он не терпит божьих тварюшек ни у себя в волосах, ни в кровати. Вот увидите, прежде чем лечь спать, он тщательно вымоет голову, вычешет мелким гребнем волосы и только тогда поднимется сюда.

Постаравшись искренне улыбнуться, Катерина с подозрением вглядывалась в тёмные шкуры, давно сменившие ветренную мягкую пушистость на лоснящуюся зрелость. Мелкий гребень она уже видела, он напоминал обычную расчёску в межзубных пространствах которых вша могла прогуливаться толпою, не боясь выпасть из места прокорма. Но делать нечего, может оказаться так, что муж ляжет с чистой головой, а вот она не всех тварей вычесала, и кто тогда грязнуля? Надо сживаться с новыми реалиями и планомерно повышать качество жизни.

Манон вышла, оставив сеньору одну. Катя тут же сняла с себя намотанный балахон, а потом и коротковатую котту. Когда-то она была красива, но со временем краска выцвела или выстиралась, став неравномерной. Вышивка тоже потеряла вид. Какие-то нитки поблекли, какие-то остались прежними и это разнообразие придавало неопрятный вид наряду.

Через несколько минут в покои постучали, и Катя юркнула в тёмный угол, понимая, что не успевает одеться.

– Манон, пусть сундук поставят у окна, - зашептала она оглядывающейся помощнице в поисках сеньоры. Мужчины заухмылялись, понимая, что застали хозяйку в неподобающий момент, но управительница быстро их прогнала.

– Мадам, я ещё зайду и принесу вам поесть, - перед уходом пообещала она.

– Благодарю вас, Манон. Бертрану очень повезло, что вы есть у него.

Простые слова признательности и оценка заслуг очень растрогали женщину. У старого хозяина она была одна из многих, а здесь Манон уже четыре года несёт тяготы неустроенной жизни, старается изо всех сил, но добилась только того, что её не ругают за промахи. Это немало, но иногда хочется, чтобы кто-нибудь увидел, оценил, как много она делает для всех!

Мужчины устают, стараются сами обиходить себя, но разве смогли бы они это делать, если бы для них не были бы созданы для этого условия? Сеньор всегда идёт ей навстречу, но никогда не говорил, что без неё ему пришлось бы трудно. Наоборот, он ведёт себя так, будто в любое время готов к тому, что она заявит о своём отъезде в старый замок и тогда он примет на себя домашние проблемы, а вот сеньора сразу увидела, от скольких хлопот освободила хозяина Манон!

Пока ещё не совсем стемнело, Катя залезла в сундук своей предшественницы и перебрала сохранённые богатства.

– Негусто, - констатировала, отложив одну нарядную котту, две повседневных и короткие сюрко с широкими рукавами, что надевают поверх котты.
– Даром, что сеньора, а так голытьба.

Дочка злополучного Отиза похожие верхние платья бросила дома, постеснявшись взять их в Париж. Катя отложила в сторону нижние рубашки и устроив стопку из нескольких полотен, задумалась, что она может сшить из них на скорую руку. Платья Женевьевы ей слишком малы и если надставлять низ, то в груди шнуровка не помощник. Дело в том, что у неё спина, плечи, бёдра шире, чем у умершей девочки. Оно и понятно, та едва ли была выше полутора метров ростом. Бертран ей, наверное, казался гигантом.

– Дай Бог тебе, Женевьева, покоя и умиротворения, - прошептала Катюша, жалея девушку и складывая её платья в сундук. Нет смысла портить их только ради того, чтобы перебиться несколько дней. Свою котту она пристроила у горячей стены, использовав два копья, поставив их домиком и прижав скамьёй.

– Надеюсь, муж не будет возмущаться, - улыбнулась она, планируя завтра же дать поручение соорудить стоячую вешалку манекен для сушки платьев.

Самым ценным в сундуке оказался набор игл и грубоватых ножниц, бережно завёрнутый в шёлковую тряпочку и уложенный в маленькую шкатулку из резного чёрного дерева.

«А вот это действительно драгоценность», - прижимая находку к сердцу, подумала сеньора.

Она ничего не стала сейчас шить для себя. Не было возможности правильно разложить ткань, снять мерки, да и не стоило торопиться. Тонкое полотно - слишком ценная вещь, чтобы ошибиться и неаккуратно пошить при свете нескольких свечей. К тому же надо почистить иглы, поточить ножницы. Зато она нашла тонкую шёлковую нить, которой вычистила зубы, изучила и обнюхала шкуры, наметила план действий на завтрашний день и не заметила, как уснула.

...Бертран разоблачился и выслушал замковые новости. Архитектора переманили в другой регион и он, оставив свои чертежи, гордо уехал туда, где регулярно платят! Это был удар ниже пояса. Ещё утром этот сморчок улыбался сеньору Бланшфору, а вечером его и след простыл. На кой ляд ему чертежи этого пройдохи, если никто в них ничего не разбирает!

– Мерзавец!
– рука с силой сжала поданный кубок с вином, и он смялся, будто яичная скорлупка, добавляя раздражение тем, что вино пролилось на белоснежную тунику. Бертран хотел предстать перед женой красивым, он подумал, что она после бани пойдёт мимо и увидит его... глупо получилось, только одежду зря испортил.

Он выслушал посланника отца и принял деньги за патрулирование его территорий. Архитектор немного не дождался своей оплаты. На днях должен расплатиться Гуго. К нему приезжали заморские купцы, и Бертран лично провожал их в замок брата. Вино у того отменное и с каждым годом на него находится больше покупателей, готовых самим ездить за ним.

Это было хорошей новостью и отличным свадебным подарком для Катрин. У неё ничего нет и деньги пригодятся ей, чтобы пошить наряды. Спасибо отцу, что заказал на свои деньги полный рыцарский доспех для Леона! Иначе Бертран не знал бы как поступить и кого первым обеспечить необходимым.