Не злите добрую колдунью

— Уже ноги устали? — буркнула я. — Дать растирку от старческой подагры?

Он кашлянул, по всей видимости, проглотив совет, куда мне следует намазать эту растирку… Или куда запихнуть всем флаконом с фигурной крышкой. Не за корсаж, если что.

Мы остановились возле ритуального круга с перевернутым пустым ларем — скорбным напоминанием, что ведьмаку тоже, мягко говоря, не свезло с родственниками. Смотреть на окрестные кусты с оплавленными черными листьями и переломанными ветвями было по-настоящему больно. Лишь красная бузина продолжала жизнерадостно ловить редкие лучи изредка выглядывающего из-за облаков солнца, да коварный табероус высовывал коробочки из-под мясистых полосатых листьев.

— Здесь, — повелительно кивнула я.

В молчании, бросая на меня мрачные взгляды, ведьмак завернул рукав рубахи, открыв сильное предплечье. Мы крепко сцепились в замок, обхватили запястья. При первом касании в разные стороны брызнули искры, а кожу неприятно закололо.

— Светлая чародейка… — Ведьмак запнулся и быстро спросил: — Тебя как зовут?

— Агата, — недовольно бросила я и добавила: — Истван.

— Из тех самых?

— Не делай вид, что не в курсе. Уверена, бургомистр тебе все выложил, — сухо вымолвила я. — Продолжить не хочешь? Или проникся светлым даром?

На подначку он не отреагировал и заговорил мягким приятным голосом, никак не гармонирующим со злобным блеском в светло-карих глазах. С другой стороны, зачастую самые ужасные вещи люди говорят с самыми теплыми, доверительными интонациями.

— Светлая чародейка Агата из ковена Истван, возвращаю тебе дар с чистой душой…

Из ритуальной фразы слов, конечно, не выкинешь, но у меня вырвался глумливый смешок. У ведьмака сделалось такое лицо, что стало ясно: он не пытается меня грохнуть только потому, что стал заложником нашей маленькой нелепости.

— И с благими намерениями, — договорил он, словно выплевывая каждое слово, и дернул головой, поторапливая меня.

— Темный чародей…

— Фентон.

— Темный чародей Фентон из клана Хэдлей…

— Варлок, — отрывисто исправил тот.

По моей территории слоняется мошенник, выдающий себя за племянника Матильды Хэдлей? Ну все. Терпение иссякло, не то чтобы прежде я предпринимала попытки терпеть по соседству ведьмака. Клянусь, он за все ответит: за загаженный огород, за воровство чужого наследия и, особенно, за страшнейший бардак в моей спокойной, налаженной жизни. Или я не Агата Истван.

Вот прямо сейчас и начнет отвечать. Только магией обратно поменяемся.

— Темный чародей Фентон из клана Варлок, возвращаю тебе темный дар с чистой душой и благими намерениями, — четко произнесла я ритуальную фразу. — Да будет так.

— Да будет так, — договорил этот самый Фентон Варлок.

Мы смотрели друг на друга и ждали, когда случится великое чудо. Ни великое, ни маленькое, вообще никакое чудо происходить не торопилось. Я шмыгнула носом, осознавая, что мы прокололись. Ведьмак кашлянул в кулак, должно быть от конфуза. Очевидно, и дальше держаться за руки, сжимая запястья, не имело никакого смысла.

— Проклятие, — невесело хохотнул Фентон, — я удивился бы, если бы все получилось настолько просто.

Надежда на быстрый обмен лопнула, как большой мыльный пузырь. Внутри всколыхнулся гнев. Но яростным взглядом невозможно превратить подлеца в камень, только магией. Ее-то во мне имелось в избытке — Варлок был из колдунов, способных одним ритуалом запоганить жизнь чародейке. И темная сила пульсировала внутри, незнакомая и агрессивная, будоражила кровь, но без умений была совершенно бесполезна.

Сжав кулаки, я прошипела:

— Что же выходит? Моя магия осталась у вора чужого наследства? Блеск.

— Полегче со словами, светлая, — посуровев, сцедил ведьмак.

— Я и сотой доли того, о чем сейчас думаю, тебе не высказала, — взвилась я. — Если ты не вор, какое отношение имеешь к Хэдлеям?

— Семья Хэдлей много лет входит в клан Варлок.

— А ты кто такой? Очень, знаешь ли, хочется знать, в чьих руках моя родовая сила.

— Я их верховный маг, — веско уронил он.

Все традиции у ведьмаков родом из темных времен магических войн и огнедышащих драконов. На тринадцатый день рождения они вызывают демонов, чтобы в зрелости у избранных везунчиков случилось восхождение силы. Они становятся верховными магами. За такими идут темные чародеи и прислужники, а нечисть несется, не чувствуя под собой копыт.

— Ничего не слышала о твоем клане, — процедила я. — Он не особенно знаменитый? Или просто угас?

И хотя ответ можно было прочитать в глазах ведьмака, он его все же озвучил:

— Поэтому я здесь: чтобы мой крошечный, никому не известный клан не угас окончательно. Так что, светлая… — Фентон сделал ко мне шаг. — В твоих руках тоже непростая сила, и мне очень хочется ее вернуть. Бессмысленно злиться. Выход есть.

— Тогда поделись гениальной идей, верховный ведьмак. Вдруг сработает, и мы поменяемся обратно.

— Обратимся к памяти предков, — неожиданно предложил он.

Я даже моргнула, пытаясь понять, о чем он толкует, а потом брезгливо поморщилась:

— Ты духов, что ли, предлагаешь вызвать?

— Мы же светлые, право слово, — неодобрительно покачал Фентон головой, словно именно я предложила воззвать к какой-нибудь темной ведьме. — Просто расчехлим родовой гримуар.

— Покажешь родовую книгу? — присмирев неожиданно даже для себя, переспросила я. Все-таки не зря умные люди говорят, что гнев — плохой советчик.

— Скажу больше: дам ее прочесть. — Он почти с отвращением посмотрел на свои искрящие пальцы, и голубоватые отблески инфернально отразились в глазах. — Вряд ли предки Варлоков сейчас меня признают.

Обшарпанная дверь в соседский дом оказалась настежь раскрытой. Мы дружно встали перед порогом. Холл ничуть не изменился: выглядел уставшим и печальным. Облезлые стены, словно поглощали скудный прозрачный свет, проникающий с улицы. В полу зияла дыра.

Ладно, я по привычке опасалась входить в ведьмовской дом без приглашения. Вдруг шарахнет каким-нибудь заковыристым заклятьем? Почему застрял Фентон, оставалось неясным. Любезно ждал, когда я налюбуюсь на его жилище?

— Может, позовешь? — нетерпеливо буркнул он.