Не зная отдыха и сна

Другой бы дворянин его там и оставил бы, за такое попрание честь, но я лишь рассмеялся. Услышав мой смех, он вздрогнул и обернулся. Глаза его стали большими как у летучей мыши. Он вытаращился на меня и не заметил как стал мочиться себе на штаны.

– Красавец, – покачал я головой. Вижу не скучал и переделывал мою тюрьму. Ну стало быть оставлю тебя здесь, Бурвидус, доделывай начатое.

– Не надо, милорд! – Дворф тряся своим хозяйством, забыв натянуть штаны, посеменил ко мне. Я все исправлю… Я думал... меня забыли… Еда… Вода … Нету… – бессвязно начал говорить он.

– Хорошо, Бурвидус, натягивай штаны и пойдем отсюда. Ты прощен… на первый раз, но если я или еще кто услышит как ты меня ругаешь. Я отдам тебя Чернушки на жертвоприношение ее богине. Богиня дура и жертва ей такая же будет. Как говорится умных к умным, а тебя к ней.

– Нет, нет – замахал руками дворф. В первый и последний раз Го… Оп! Простите милорд.

– Ну да, так я и поверил, – подумал я. Схватил его за шиворот и перенесся к высокому крыльцу донжона.

– Забирай своего жениха, – улыбнулся я, видя как сначала лицо дворфы расцвело, а потом на него нашла грозовая туча.

В моем кабинете после сытного завтрака в присутствии Жуля прошло не долгое совещание. Морган был предоставлен самому себе и слонялся по замку.

Я представил Жуля Чернушке и Лии, после чего стал слушать о том как забирали тело снежного эльфара.

Прибыла небольшая процессия Снежков. Показали мое письмо и их проводили в место проведения обряда. Они забрали эльфара и дали служанке сто золотых монет. Рабе играя роль Торы вышла к соотечественникам. окатила их презрительным взглядом и выдала от себя убийственную фразу. – Вам стало привычным, леры, убивать своих соотечественников. И отвернувшись, ушла.

Ну прямо артистка больших и малых оперных театров! – Как сказали бы у нас на земле.

Снежные эльфары ничего ей не сказали. Как выразилась смеющаяся Лия. – Они увидели рядом с госпожой Торой ее черную копию - Чернушку, разинули рты и так остались стоять словно статуи.

Оценив Жуля взглядом, Лия бесцеремонно спросила, – тан Жуль, что вы умете делать? Тот поморгал глазами и произнес, – я вообще то могу много. Управлять поместьем, петь…

– Ну управлять поместьем есть кому. А вот пение ваше хотелось бы послушать. Здесь, простите меня, милорд, – это она обратилась ко мне, потом посмотрела строго на смущенного Жуля – бездельников нет и каждый приносит пользу.

Жуль, который еще не расположился и притащился со мной в кабинет со своим скарбом, полез в мешок, достал свой инструмент, подергал струны и неожиданно для всех по небольшому залу побежала трепетная волна чарующих звуков. Мы все замерли. А Жуль проиграв вступление, затянул песню о любви лейера к пастушке. У Чернушки и Лии выступили слезы на глазах.

– Как это прекрасно, тан! – Вытерев глаза платком, вытащенным из лифа, произнесла дворфа. При этом к моему удивлению она вытащила еще маленькую бронзовую масленку, которую небрежно засунула обратно. – Вам поручается найти способных к музыке среди подданных милорда и организовать эти… как их... Я в городе видела, – она замялась, не зная как объяснить свою мысль.

– Музыкальные труппы. – подсказал я.

– Зачем... трупы? – удивилась дворфа. – Нам здесь труппы не нужны. Пусть живут и учатся мастерству, потом будут услаждать ваши уши своим пением, милорд. – Она укоризненно покачала головой. – Вам бы все убивать и резать. Пусть организует группу певцов и музыкантов. Будет как в столице у короля. Мы организуем здесь свой театр. Вот что мы сделаем.

– Пусть, – махнул я рукой, и подумал, – тем более что Жуль прекрасно в этом разбирается.

И так стараниями Лии, Жуль был определен к делу.

– Потом милорд найдет Вам, тан Жуль, достойную невесту магичку, – продолжила Лия. Там в академии этого добра хватает. Правда милорд? – Лия что называется, ковала на лету. – Выделит деревеньку и вы счастливо заживете. Она сложила руки на груди и умильно посмотрела на Жуля. Тот беспомощно обернулся ко мне. Я вяло кивнул, – Правда, Лия, если тан Жуль этого захочет.

– Конечно захочет, – уверенно произнесла дворфа. – Кто же откажется от красавицы жены магички и такого приданного? За нашим милордом не пропадешь, тан Жуль. Вы мне поверьте. Вот кем я раньше была? – Лия расчувствовавшись, приступила к воспоминаниям. – Грязной рабой у подземных сморчков. А он меня выиграл в споре со старейшиным племени и вот сделал управляющей всего его достояния. А оно у него растет, как тесто на дрожжах… Спойте нам еще, тан Жуль.

Жуль запел, а я заметив напряженный взгляд Рабе, сделав ей знак глазами, тихо вышел.

Схватил ее за руку и телепортировался в подвал. Там никто нас не мог увидеть или подслушать

– Служанка пропала, твоя работа? – сразу спросил я.

– Моя, хозяин, но у меня не было другого выхода.

– Поясни.

– Значит так… – Начала с небольшой заминкой Рабе свой рассказ. – ...Как только вы уехали, я стала каждую ночь искать Чапая…

Я поморщился как от зубной боли. Вот на кой ляд сдался ей выдуманный дух. – Тебе что скучно что ли? – спросил я хмуро.

– Вы не поверите, хозяин, но я его нашла.

– Где? – недоверчиво спросил я. – В служанке?

– Нет… Рабе выпучила глаза и словно театральная артистка сделав хорошо выверенную паузу, выдала. – ...В Лианоре!

– Тьфу! – сплюнул я. Час от часу не легче. То она ищет его в штанах Бурвидуса, то вот в его невесте. Но решил узнать все подробнее. – Выкладывай.

– Я ночью тайно бродила по замку, хозяин, и тут вижу по коридору идет в одной ночной рубашке Лианора. Глаза закрытые, в руках взведенный самострел и вокруг тишина…

– Ага. – Не выдержал я. – И вдоль дороги мертвые с косами стоят.

– Мертвые? – Нет, мертвых не было. Я ее окликнула… А она повернулась ко мне, я даже от страха замерла. Внутри у меня вот тут, – Рабе провела рукой по пышной груди, все похолодело. И вдруг дворфа не открывая глаз, выстрелила в меня из арбалета. Это было так страшно, хозяин. Я еле увернулась.

– Хм… Ты была в обличии демоницы?

– Ну да.

– А что ты хотела от дворфы? Что бы она с тобой сплясала? Или пошла жрать души своих служанок?

– Она не видела меня, хозяин, я же говорю, глаза у нее все время были закрыты.

– Если глаза у нее были закрыты, Рабе, то как она могла навести арбалет и выстрелить? Что-то не вяжется.

– Вяжется, хозяин. Она была одержима. И ею управляли. Меня не обманешь. В ней Чапай сидел. Ему глаза дворфы не нужны. Даже через ее закрытые веки я видела его тяжелый взгляд. Дальше я Лианору оглушила и отнесла в ее комнату. Положила на постель. А на утро она ничего не помнила.

– Может сильно ударила? Тут помню, а тут не помню…