Неангелы
Шрифт:
– Глава, у него частичная амнезия и очень сильная травма головы. Можете отложить разбирательства до завтра? Кирилл, сядь, – низкий мужской голос кажется смутно знакомым, возможно, это тот же доктор, что лечит меня. Но я в этом не уверена. Ладно, о чем я? Сейчас я ни в чем не уверена. Даже в том, что происходящее со мной реальность, а не очередная порция бреда. Только подумайте, я – убийца. Да, не прямое попадание, но из-за меня погибло две сотни человек, а Кирилл лежит с перебинтованной головой и пытается защитить нас перед лицом Ассоциации. Все это похоже на ночной кошмар больше, чем на реальность.
– Не вмешивайтесь в чужие дела, Комаров, - холодно оборвал его Ярослав. Глава
– Он прав, Глава. Наследник не знает, что произошло. Ему не успели рассказать. Требовать с него отчет сейчас – не лучшая идея. Совет пришел удостовериться в том, что он жив и в состоянии полностью восстановиться до церемонии. Думаю, мы увидели и почувствовали достаточно.
Я чуть не выпала из шкафа. Что это было? Моя мать только что высказалась в защиту Кирилла? Строго. Разумно. И да, Главе нечего на это ответить. Даже так, он не может выступить против нее и Кира это знает.
– Она права, Ярослав. Твой сын в добром здравии, сейчас это самое главное для Совета. Объект спасен. Миссию можно считать успешной, а остальные разбирательства отложить, как минимум, до прихода расследования Теней, - спокойный и совершенно мне незнакомый голос подвел итог этого неприятного разговора.
– Хорошо, - без энтузиазма согласился Ярослав, - отложим это. Теперь, если вы не против, я хотел бы поговорить с сыном наедине.
Вы когда-нибудь пробовали возражать десяти сильнейшим мыслителям, когда в голове нет никаких более-менее адекватных мыслей. Только боль, шум и непонимание. Как будто в море мыслей произошел шторм. Сейчас, в эту минуту особенно сильный порыв ветра подхватил небольшой деревянный кораблик и швыряет его от виска к виску. О каких разбирательствах они говорят? Что произошло? Ответ доктора про частичную амнезию немного прояснил ситуацию, но меня от раздражения это ни капельки не спасло.
К счастью, желающих составить компанию мне и отцу не оказалось. Несколько бесконечно долгих минут и палата опустела. Я старался не думать о шкафе и его обитательнице, чтобы никоим образом не привлекать внимание материи и членов Совета. Это было сложно, особенно, когда Кира высказалась в мою защиту. Сей факт стал неожиданностью даже для меня, что уж говорить об Арине, сидящей в шкафу. Дай ей, Творец, терпения не выдать себя. Ноги. Лучше думать о ногах. О том, что они вот-вот онемеют, и я рухну на пол.
– Оракул умирает, - огорошил меня отец, стоило Совету покинуть палату, - раньше, чем мы предполагали. С этого дня я начинаю готовиться.
Я ждал этого момента много лет. С тех самых пор, как узнал про Теней и вступил в заговор, пообещав им свободу. С тех самых пор, как решил во всем подчиняться отцу, чтобы достичь цели. Еще немного и я буду свободен. Если меня когда-нибудь спросят, что я почувствовал, находясь в одном шаге от свободы, я отвечу - страх. Одно дело жить и мечтать о свободе. Говорить себе, как только стану свободным – обрету счастье! Думать об этом каждый день, как о далекой мечте. Лететь на свет, на путеводную звезду, указывающую тебе путь. И вот, наконец, почти достигнув цели увидеть, что это - огонь. Полыхающее беспощадное пламя, которое протягивает к твоим тонким крыльям свои обжигающие щупальца.
– Что я должен делать? - остается надеяться, что я не выгляжу сейчас, как ошарашенный болван.
– Процедура стандартная. Ты должен присутствовать на объявлении Наследника в следующую субботу. Вместе
со своей парой, - между его бровей на долю секунды появилась небольшая морщинка и тут же пропала. Словно он вспомнил что-то неприятное, но вовремя взял себя в руки. Душевные метания отца меня никогда не волновали, но в это момент внутренний голос испуганным голосом Арины напомнил: «Они в той же ситуации, что и мы». Я отогнал эту мысль, классифицировав как бессмысленную и даже лишнюю. Мой отец не заслуживает ни понимания, ни жалости.– Это всё? – неужели будущему Наследнику ничего не нужно делать.
– Нет, - он швырнул на кровать тонкую красную папку, - посмотри это, когда я уйду. И, - зачем в нашем разговоре появилась эта МХАТовская пауза, я так и не понял, но спокойно ждал продолжения, - я еще не определился.
Если бы мог, то швырнул бы ему вслед подушку или даже тумбочку, но стоило отцу закрыть за собой дверь, как ноги окончательно перестали меня слушаться. Знакомство пола и задницы редко бывает приятным. Равно, как и знакомство тумбочки и затылка. Но сегодня, видимо, был день быстрых знакомств в больничке Ассоциации и все вышеозвученные части тела решили в нем поучаствовать. Зато как приятно чувствовать ее прикосновения и слышать испуганный голос. Даже улетая в никуда.
После пятой попытки затащить Кирилла на кровать, я решила пожалеть и свои все еще слабые руки и его, надеюсь, временно бесчувственное тело, очередной раз падающее на пол. Не хотелось оставлять его на полу без чувств – замерзнет, но усугублять сотрясение мозга хотелось еще меньше. Он и в нормальном состоянии по голове ударенный, еще пару раз ударится и совсем с катушек съедет, а ему через неделю в какой-то церемонии участвовать.
О последнем мне думать не хотелось. Разумеется, это не какая-то церемония. Ярослав сделает Кирилла новым Главой, а значит, его женитьба будет неизбежна. Судя по информации из интранета, Главой может стать только женатый мыслитель. А значит, сначала свадьба – потом власть. Как я это переживу? Вопрос интересный, но не слишком актуальный. Сначала нужно, чтобы Кирилл пережил мою ошибку, хоть я и не знаю, в чем именно она заключается.
Несколько минут спустя мне пришлось снова прятаться в шкаф. В палату вошел доктор и тут же развел панику. Санитары, к моей вящей радости, водрузили изрядно помятого Наставника на кровать и накрыли одеялом. После завершения осмотра я вновь вылезла из своего укрытия. За окном было по-прежнему темно. Целитель погасил верхний свет, доверив освещать комнату лишь небольшому ночнику, стоящему на тумбочке у кровати.
– Кирилл, хватит уже дрыхнуть. Мне нужно знать, что ты в порядке, - я нервно теребила кусок его одеяла, размышляя, стоит ли мне рискнуть и снова замкнуть полюс. После первого раза моя голова была слегка мутной и противно ныла. От мук выбора меня отвлекла папка, которую в суматохе спихнули на пол. Интересно, имею ли я право заглянуть в эти документы?
– Читай вслух, - прозвучала команда откуда-то из недр одеяла.
– Даже больной копаешься в моей голове. Имей совесть, - буркнула я, не в силах сердиться. Все-таки его беспомощность – моя вина.
Около часа мы изучали папку, в которой оказалось не что-нибудь, а подробности нашей миссии с рапортами всех участников, кроме меня и Кирилла. Действительно, как и сказала Маша, я каким-то невероятным образом расколола ледник, что в свою очередь спровоцировало сход большой лавины и землетрясение в четыре балла. В процессе чтения меня не покидало чувство, что в отчете перепутано имя. Такие кардинальные перемены были под силу Наставнику, но не мне.