Неба высь

– А пламя?

– Одно дело пламя пробудить, Тсунаеши-тян, а другое - подчинить и удержать эту стихию. Пламя каждого атрибута очень сильно калечит психику. Буквально перекраивает ее под себя и нужна та самая воля, чтобы остаться самим собой. Исключение, конечно, Небо, но оно тоже может быть разным.

В тот день я молча показала сенсею оранжевое пламя, пляшущее на пальцах. Уже гораздо позже я поняла, что если бы не мое взрослое сознание, то, скорее всего, бы превратилась в полного пацифиста. Мир, дружба, жвачка.

Мое пламя было мягким. Теплое и согревающее, но способное обжечь. Минусом моего пламени было то, что я была полным равновесием. Как объяснил Тсуеши-сан, его дождь буквально толкал прикоснуться к моему пламени. Оно притягивало людей, обладающих атрибутом, как магнит, латая душевные раны и восстанавливая психику. При присутствии моего пламени можно было пробуждать его у самых маленьких детей, не боясь за их психику и превращение их в маньяков. Да и маньяков со мной просто не может быть. Атрибут устаканивался и больше не давил на психику.

За такое пламя могли устроить целую бойню между семьями. Ведь кому не хочется с самого детства воспитывать детей, уже управляющих пламенем?

Понимание всей катастрофы толкнуло меня на осваивание кинжалов, полном контроле и скрытии пламени с большей силой. Тсуеши-сан буквально вдалбливал в меня эту науку и читал лекции о мире мафии. По сути, если я где засвечусь со своим пламенем, то лучшее решение будет в этот момент – это пустить пулю в висок. Меня будут искать все, а, как известно: «Не мне, так никому!»

А уж какая из меня невеста и инкубатор…

Я решила запрятать этот «дар» в себе и ни в коем случае не выпускать. Никогда.

Мама была все время под присмотром Тсуеши-сана и скорее работала няней. Она помогала на кухне, но часто приглядывала за Такеши и Акирой. В какой-то момент маленький Такеши назвал Нану мамой, а меня сестрой. Акиру же он называл младшим братом, так как был старше его почти на год.

Нана на это ничего не сказала, а Тсуеши-сан промолчал. Слишком он любил свою покойную жену, слишком Нана любила бросившего ее Емицу. Слишком бывший киллер дорожил Такеши. Я поняла это без слов и только грустно улыбнулась.

– Вы самый лучший отец, Тсуеши-сан, - сказала я, ни капельки не кривя душой.

***

Савада Нана лежала в гробу усыпанная цветами. Рядом тихо стоял Акира, уткнувшись мне в бок, беззвучно плача. Такеши кривил губы в жалкой пародии ободряющей улыбки, готовый вот-вот разрыдаться сам. На плече лежала большая и теплая ладонь Тсуеши-сана.

Немая поддержка.

Мне двенадцать. Акире семь, он только пошел в младшую школу. Такеши восемь и для него смерть Наны удар не хуже. Мне было стыдно. Ведь неосознанно, нечаянно я привела с собой горе в семью Ямомото. Слишком сильно привязался Такеши к нашей матери, слишком сильно мы привязались к ним. Слишком быстро мы стали семьей.

Нана была матерью, а Тсуеши заменил отца. Какая ирония. Родной отец плевать хотел, а совершенно посторонний человек, бывший киллер заменил нам отца и помог.

Люди начали расходиться. Такеши и Акира пошли домой, а я осталась у могилы, сжимая подол куртки и пряча покрасневший нос в клетчатом шарфе.

– Тсуна, - тихо позвал меня Тсуеши, положив руку на плечо.

Я всхлипываю, пытаюсь удержать рыдания и не распустить сопли.

– Тсуеши-сан, простите меня, я не знала, что будет так… Такеши…

– Тише, Тсуна, тише, - знакомые теплые руки прижимают к груди, заставляя сломать все оставшиеся барьеры. Я так устала быть сильной, так устала бояться за брата, за Такеши, за Тсуеши-сана. И мне уже плевать, что я рыдаю на руках Тсуеши-сана, судорожно вцепившись в его траурный костюм. В груди ноет, боль вырывается вместе с рыданием, а мужчина, заменивший мне отца, проводит руками по волосам, мягко укачивает и шепчет что-то успокаивающее. Пламя Дождя дает выплакаться израненному небу, с дождем смывая все невзгоды и даря желанное облегчение.
– Плачь, маленькое небо, плачь. Станет легче, и все горести уйдут…

И я плакала, рыдала, уткнувшись в рубашку своего учителя.

Как бывшая сирота я знала, как дорога родительская ласка. В прошлой жизни я ее не имела, в этой жизни она слишком рано ушла от меня. И оттого больнее, и от того ненавистней мне тот, кто стал причиной этой боли и этой потери. Савада Емицу, разбивший мою семью, которую я так пыталась сохранить, так старалась, так пыталась продлить эти мгновение для Акиры, для Такеши, для Тсуеши-сана.

Небо-эгоист. Даря всем тепло, оно требует это тепло взамен, и тех, кто его забирает у него, оно ненавидит. Сжигает его.

Комментарий к Небо плачет

Хо-хо, будем надеятся что кому-то это понравится…

========== Мы улетаем ==========

– Не волнуйтесь, Тсуеши-сан, доставлю в лучшем виде! – весело проговорил молодой таксист, шутливо махая головой и закидывая два чемодана в багажник.

– Смотри мне, - улыбается владелец суши-бара, наблюдая как Акира, что-то старательно втирает Такеши, который стоит насупившись.

Хлопнув дверью, я вышла из родного уже суши-бара, держа за лямку сумку. Одежда была самой удобной, немного растрепанной и самое главное в ней я казалась миловидным смазливым мальчиком. Так было лучше и удобнее.

Закинув сумку на заднее сиденье машины, я вернулась к нашей компании и потрепала по голове Такеши.

– Ну, вот и все? – грустно улыбаясь, спросила у мироздания. Тсуеши усмехнулся, положив руку на плечо сыну.

– Ну, рано или поздно вы вернетесь, - мужчина проводил Такеши взглядом, который стиснул в объятьях своего названного отото. В силу своего возраста двое детей не слишком понимали всю степень серьезности ситуации, и для них наш отъезд был чем-то таким простым и понятным. Для них это была игра, которая снова закончится и все станет на свои места.

– Тсуеши-сан! – подскочил мой младший братишка без всякого стеснения стискивая в своих объятьях мужчину. Этот спокойный и хороший мужчина был для него словно отец, да и сам он частенько называл его наученным мною слову «батя». – А ты будешь скучать?

– Естественно, - улыбается мужчина трепля светлые волосы. – А ты у нас уже большой, так что Тсуне помогай, слушайся ее. Ты мужчина, а значит должен защищать ее, хорошо?

– Я понял, - серьезно кивнул ребенок, и тут же смешно надул щеки. – Я же взрослый! Вот прям сейчас и начну!