Небеса не для нас

— Мне всегда нравилось делать ошибки, — Макар улыбнулся, — будь я таким правильным, как Александров… Ладно, я хотел поговорить с тобой о другом. Я подслушал ваш разговор на прошлом уроке. Так, выходит, родители удочерили тебя, и от кого получила свою силу, ты не знаешь?

Мне было неприятно, что он вот так запросто полез в мою душу, грубо и неделикатно, но на самом деле все эти дни именно с ним мне и хотелось обсудить этот вопрос.

— Нет, даже не представляю. Я надеялась, мама скажет мне, кем был мой настоящий отец - я и до этого знала, что мой папа мне не родной, и у него, и у мамы голубые глаза. А она ответила, что меня взяли из приюта.

— Знаешь, я бы удивился, если бы твоя мама не знала, что связалась с ангелом.

— Это почему? Разве они не выглядят точно так же, как люди?

— Все не так просто, как ты думаешь, — Власов задумчиво потер подбородок. — Я говорил тебе, что ангелам запрещено связываться с людьми. Им много чего запрещено, пользоваться магией, например. Бог установил очень жесткую диктатуру среди своих подчиненных - все на благо человечества, конечно же. И чтобы ангел нарушил свое слово ради какой-то ничего не значащей интрижки на одну ночь? Это нереально. Что бы ни произошло между твоими биологическими родителями, это было очень серьезно.

В моем сердце словно повернулся кусочек льда. Мысль о родителях стала еще мучительнее, мою душу наполнила тревожная печаль, а вопросов стало больше, чем было до этого. Ангел и человек… что свело их вместе? Настоящая любовь или непреодолимая страсть? И что, о Господи, что же с ними случилось?

— Но как я оказалась в приюте? Если они любили друг друга так, что не могли сопротивляться чувствам несмотря ни на что, почему тогда они отказались от ребенка?

— Учти, что их любовь была вне закона. Думаю, их сам Бог покарал за противостояние его священной воле, а тебя они решили скрыть среди людей, чтобы никто не нашел тебя, ни ангел, ни демон.

Я провела руками по лицу. Все, что он говорил, было так ужасно, чудовищно, намного хуже, чем я могла себе представить. В моем воображении возникла картина трагической любви, окончившейся смертью, любви, в том числе ко мне, их ребенку, и от этих мыслей мое сердце словно на части раскалывалось. Когда я считала, что они бросили меня, я обижалась на них, ощущала себя ущербной, но почему-то выносить это чувство было легче, чем эту новую муку потери.

— Знаешь, я хорошо понимаю, что ты сейчас чувствуешь.

— Правда? — я с сомнением приподняла брови. — С тобой тоже произошло что-то подобное?

— Ага, тоже, — усмехнулся Макар. — Перед уничтожением моей планеты родители отправили меня на Землю, чтобы я рос под желтым солнцем.

Замечательно, он снова плюет мне в душу!

— Спасибо за поддержку, — прошептала я с яростью и уже собиралась пройти мимо него, но Власов остановил меня, придержав за руку.

— Прости, Ева, я пошутил. Просто мне самому нелегко об этом говорить. Дело… в моей матери, — произнес Макар через силу, и его лицо стало замкнутым.

Моя злость сразу же прошла, я видела, то, о чем он хотел сказать, было очень важно для него. Сможет ли он поделиться со мной чем-то настолько личным? Заглянув ему в глаза, я сжала его ладонь, чтобы ему было легче открыться мне.

— Ты успела многое узнать о моей семье, такое, о чем больше никто не знает. И мой отец… — он сжал зубы, и его лицо напряглось еще сильнее. — Мои единокровные братья говорят, что моя мать хотела забрать меня из этой семьи, но отец ей не позволил. И она просто исчезла. Что с ней произошло, я не знаю, точно так же, как ты.

— Макар, это ужасно… Ты действительно понимаешь, что я чувствую.

Мы держались за руки, смотрели друг другу в глаза. Между нами установилось какое-то хрупкое взаимопонимание, трепетное, но нестойкое. Я боялась как-то оскорбить его своей жалостью, но одновременно хотела показать ему, что он не один.

Мое сердце рвалось ему навстречу, в этот момент мне хотелось быть с ним так сильно, как ничего и никогда в жизни не хотелось. Макар приблизился ко мне, его дыхание коснулось моей щеки.

— Ева…

Я закрыла глаза. Моя душа увеличилась в тысячу раз, ее наполнила любовь, бесконечное нежное чувство, и одновременно мое тело словно опалило жарким огнем…

— Ева, вы с Власовым достойны друг друга. На этом с меня хватит, — внезапно прозвучало совсем близко от нас.

Открыв глаза, я повернула голову на звук этого голоса. Перед нами стоял Витя.

Глава 14.1

Руки парня были скрещены на груди, в глазах стояла смесь из боли, злости и обиды. Мы должны были встретиться возле столовой, у меня совсем вылетело это из головы. Повернувшись вокруг своей оси, Витя быстрым шагом направился прочь.

Я поняла, что не могу этого так оставить - я должна была сказать ему, что не хотела обманывать его, совсем не хотела! Кинувшись за ним по коридору, я сумела догнать его только возле лестницы.

— Витя, подожди, дай мне все объяснить!..

— Что объяснить? Что ты хочешь мне сказать? — парень резко повернулся, и я чуть в него не врезалась. — Что ты ни в чем не можешь отказать ему? Что ты лгунья? Что вы продолжали встречаться за моей спиной все это время? Что ты, точно так же, как и он, не думаешь ни о ком, кроме себя? Знаешь, как мне надоело придумывать тебе оправдания?

— Витя, все не так! Мы, правда, не разговаривали больше недели. Я не хотела тебя обманывать, но мы с ним говорили о наших родителях, и нас это так сблизило…

— Значит, с ним о родителях ты говоришь? И вас это сближает? Ева, когда мы только познакомились, я подумал, вот девушка, красивая, умная и порядочная. Спроси меня, что я думаю о тебе теперь!

Прозвенел звонок. Окинув меня холодным взглядом напоследок, парень направился к своему классу. Обернувшись, я увидела Макара, он смотрел на меня, прищурив глаза. Ни слова не говоря, он развернулся и пошел в кабинет французского языка.

Я сжала руки в кулаки. И как я оказалась в этой ситуации?! Эти парни обливают меня презрением, и все выглядит так, будто я заслуживаю этого! Никак не выберу, с кем мне быть и с кем встречаться, пытаюсь на двух стульях усидеть, всем лгу и всех обманываю.

«Ева, когда мы только познакомились, я подумал, вот девушка, красивая, умная и порядочная. Спроси меня, что я думаю о тебе теперь!», видно он считает, что осталась одна красота, а с умом и порядочностью я давно распрощалась. С этим мнением было трудно поспорить.