Небеса не для нас
Шрифт:
— Макар, я люблю тебя! — вырвалось признание из глубины моей души.
В этот момент Власов напрягся, перестал прикасаться ко мне, замер на несколько секунд. Подняв голову, он встретился со мной взглядом.
— Не останавливайся, — прошептала я.
Поколебавшись пару мгновений, Макар подвинул к себе мои бедра, с силой сжал их ладонями и проник в меня одним движением. Я застонала и раздвинула ноги шире. Ощущения изменились, стали более глубокими, мощными, тяжеловесными. Подавляющими. Он обнял меня, прижал к груди и снова приник губами к моему рту. Мыслей в голове не осталось.
Я позволила волнам этих ощущений унести себя далеко-далеко, захлестнуть
Глава 19. Повод для тревоги
Вот что бывает, когда занимаешься сексом с человеком, которого по-настоящему любишь и при этом хочешь, как безумная. С красивым парнем, умелым любовником. Можно сказать, я настоящая счастливица…
Как бы ни так.
После наступления оргазма, каким бы сумасшедшим он ни был, в голове становится яснее, и все то, что непосредственно в процессе кажется очевидным, непреложным и правильным, приобретает противоположное значение и совсем другой смысл.
От одной мысли о вырвавшемся у меня признании я покрывалась яркой краской смущения и стыда.
Конечно, все, что сказано во время секса, можно просто не принимать во внимание, и я надеялась, что Власов это понимал. Но то, как он напрягся, посмотрел мне в глаза, будто спрашивая, имела ли я в виду то, что говорила… В тот момент я была не состоянии размышлять над его реакцией, но сейчас до меня, наконец, дошло, что он принял мои слова всерьез.
Я сказала ему чистую правду, но… я в жизни не сделала бы этого, если бы не эти ощущения! И дело не только в том, что еще слишком рано для таких признаний. Я просто не смогла бы так раскрыться перед ним, обнажить душу, оголить сердце, своими руками вручить ему оружие против меня!
И что он теперь об этом думает? Я знала, что для большинства парней (да и для многих девушек) эти слова звучали слишком серьезно, по-настоящему дико, пугающе, что они способны были развалить, на корню уничтожить многообещающие, но все еще хрупкие едва зародившиеся отношения, такие, как наши. Власов и куда меньших обязательств испугался, а того, что сейчас творится в его голове, я и представить себе не могла.
Оставшуюся часть этого дня мы провели в постели, занимаясь сексом, болтая ни о чем, стараясь избегать неловких разговоров. По крайней мере, я старалась избегать их. Как ни странно, Власов не казался ни напряженным, ни задумчивым, он шутил, смеялся и выглядел вполне довольным жизнью.
К концу нашего свидания я решила для себя, что он либо не придал значения моим словам, либо не был ими раздосадован, либо вообще уже забыл о них.
Вечером он отвез меня домой. После такого в самом лучшем смысле утомительного, веселого, восхитительно сладкого дня, было очень просто забыть о любых тревогах и переживаниях. Поцеловав меня на прощание, парень обещал позвонить мне завтра.
— Ну, как прошло свидание? — мама встретила меня в коридоре.
— Отлично, — улыбнулась я, — пообедали в ресторане и погуляли по Москве.
— Как хорошо, я очень рада! Устала, наверное?
— Просто без сил, если честно.
Переодевшись в ночнушку, я заварила себе какао, прихватила с кухни сладкую булочку и, вернувшись в комнату, завалилась с книжкой на кровать.
Мне уже безумно не хватало Макара - когда он был рядом, мне иной раз хотелось отдохнуть от этих эмоций, слишком сильных, пьянящих, острых, зашкаливающих и, если
честно, порядком выматывающих. Но как только я оставалась одна, ощущения становились в тысячу раз более мучительными.Я скучала по нему, привлекательному и самоуверенному, высокомерному и язвительному, обаятельному и ласковому…
Напрасно я ждала его звонка весь следующий день.
Сто раз к ряду порывалась позвонить ему сама, но меня останавливали гордость, неуверенность и, самое главное, нежелание быть навязчивой. Я пыталась убедить себя, что его молчание никак не связано с теми словами, что так некстати вырвались у меня вчера. Возможно, Макар просто решил отдохнуть в воскресенье, может, он занят со своими друзьями, а может, просто забыл о своем обещании. Мне очень не хотелось превращаться в нервную истеричку, которой я никогда не была.
Я разумная девушка. Разумная и уравновешенная.
Вчера мы столько времени провели в постели, и от такого секс марафона кто угодно мог устать и обессилить. А если он после нашей встречи еще и в клуб отправился, как собирался, так после этого и вовсе мог проспать все воскресенье.
Как могла я успокаивала себя весь этот день, чувствуя при этом, как мной завладевает нешуточная обида. Снова он игнорирует меня, проявляет равнодушие и пренебрежение моими чувствами. Гребаный Макар Власов!.. Из-за него моя жизнь превратилась в сплошной эмоциональный эквивалент американских горок!
Утром в понедельник, выйдя из подъезда, я не увидела рядом с домом его машины. Это показалось мне дурным предзнаменованием, и оно напугало меня настолько, что от обиды, злости и недовольства, владевших мной весь вчерашний день, ничего не осталось. Я покрылась холодным потом, на секунду мне почудилось, будто из-под моих ног ушла земля.
Тем не менее, довольно быстро мне удалось взять себя в руки. Девушки обожают сами себя накручивать, создавать в своем сознании пугающие, донельзя правдоподобные картины, не имеющие никакого отношения к реальности. Можно что угодно говорить про женскую интуицию, но ошибается она так же часто, как попадает в цель. С моей самооценкой ниже плинтуса верить дурным предчувствиям просто нельзя, ведь я как никто способна создавать проблемы из ничего.
Добравшись до школы на метро, я вошла в класс за несколько минут до звонка. Макар сидел за нашей общей партой, и это нет-нет, да смогло меня успокоить.
— Привет, — мило и дружелюбно поздоровалась я, садясь рядом с ним.
— Привет.
Он поднял взгляд на меня, и в выражении его лица мне померещилось нечто непонятное. Что-то с ним происходило определенно… Господи! Макар, прошу, не пугай меня так!..
— Что-то случилось? Ты, вроде, вчера позвонить мне собирался? — сказала я, как могла легко и непринужденно.
Пару секунд Власов молча смотрел на меня.
— Ничего не случилось. Просто я немного устал за субботу, — он улыбнулся, но улыбка не коснулась его глаз, — да и тебе решил дать отдохнуть.
На этом наш разговор завершился. Я не знала, что еще сказать, и Власов тоже ничего не говорил. Он сидел рядом со мной, приковав невидящий взгляд к доске, что ему было совсем не свойственно.
Я чувствовала, как моим сердцем завладевает холод, а в животе открывается темная сосущая пустота.
Урок геометрии прошел как в тумане, мне с трудом удавалось сосредоточиться на занятии. Я продолжала размышлять о том, что значил его взгляд, это странное молчание, и единственный вывод, который я могла сделать - он не уверен, что хочет продолжать встречаться со мной.