Небесная школа

Освободив своего взбудораженного зверя, он произнёс:

– Можно приступать, – Петюня выставил вперёд своё оружие, – Он всецело в твоём распоряжении.

Даже в приглушенном свете он заметил, как покраснели её щеки. Прикусив нижнюю губу, она сжалась, и на глазах у неё выступили слезы. Он вытер их своей ладонью.

Внезапно он ощутил неясную тревогу, но тут в её глазах отразилась страсть. Петя прильнул губами к губам, и девушка ответила на его поцелуй. Он потянул Киру к креслу, опустился в него и усадил её к себе на колени. Затем Петюня медленно расстегнул на ней блузку, и развернув девушку к себе спиной, положил свои ладони на мягкие и податливые груди.

Большая ошибка. На его запястьях тут же защёлкнулись наручники.

– Давайте, девочки! – крикнула Кира, обхватывая его руки своими.

"Твою ж мать… Как так-то?!" – бешено заметались мысли в голове Петюни.

Он попытался вскочить с кресла, но сзади ему на шею уже накинули…

"Блин, это чулки, что ли?!"

Накинутая удавка не дала ему простора для действий. Тогда он попытался опрокинуть кресло назад, но массивность мебели сыграла в пользу напавших. Он судорожно сжал свои руки, пытаясь не дать Кире вздохнуть; если она потеряет сознание, то ему удастся протащить свои руки через её голову. Но резкий удар по голове чем-то тяжёлым, лишил его и этой возможности освободиться. Угасающее сознание смогло оформить в голове только одну мысль:

"Чулками удавили, вот уродство-то…"

***

[9] Джеб (англ. jab "внезапный удар; тычок") – удар прямой левой или прямой с ближнего расстояния. Иногда джебом называют "встречный" удар на опережение

[10] Гатимути (яп.????) – "накачанный здоровяк"; гачимучи – это интернет-субкультура, основанная на сюжете гей-порнофильмов 1990-х годов.

Глава 5

Дрюни на облаке не оказалось; видимо ещё не вернулся. Побродив по облаку в одиночестве, Петюня выяснил, что вообще никто пока не вернулся.

"Вот и хорошо, меньше позора…"

Мысль, внезапно посетившая Петюню, так его захватила, что он бросился разыскивать Админа. Который почти моментально и появился.

"Чёрт, да он же везде…"

– Учитель, а почему у всех разные сроки жизни, а возвращаются почти одновременно?

– Элементарно, отрок, – ответило ему существо явно женского пола, но с кошачьей головой, – Потому что я так решила. Иначе вас в классе не собрать будет.

– Эмм…?

– Сегодня я Бастет [11], отрок. Ничего, скоро все пантеоны выучишь. Про Макса Рудова хотел спросить? Ну так он просто наказан. Начал, понимаешь ли, такую чушь творить, что пусть теперь сам и разбирается. Ничего, когда вернётся, увидит, что остальные уже получили дипломы, а он до сих пор в учениках – может и поумнеет.

– Понятно. А…?

– Бэ. Опять обделался? Я же тебя насчёт отношений с женским полом ещё прошлый раз предупреждала.

– Да как так-то? Все же было нормально! С чего вдруг они решили меня убить?! Я же делал только то, чего они сами хотели.

– Хмм… Я думала ты поймёшь. Нельзя бросать женщин просто так и менять их с такой частотой, как ты сделал. Девочки к тебе всем тел… эмм, всей душой, а ты? Попользовался и к следующей полетел. В любом мире такое не прокатывает. Ну… почти в любом. Вот девочки поплакались друг дружке, да и объединились. Хочешь узнать, что с тобой было потом?

– А это разве можно? – изумился Петюня.

– Можно и нужно, – отрезала Бастет и в голове Петюни замелькали картинки.

Он смотрел на знакомую комнату из-под потолка. Вот Петюня достал своё орудие, вот усадил Киру, а вот уже Юми накидывает ему сзади чулок на шею. Митта бьёт его по затылку боккэном [12], а подскочившая к креслу Кими наносит ему несколько ударов локтем в горло, ломая гортань.

Кира, уже проскользнувшая между его ослабевших рук, застёгивает свою блузку, безучастно наблюдая, как Петюня сучит по полу ногами и журчит мочой из высоко поднятого "жезла".

– Нет никого беспощаднее обманутой женщины, – Бастет подняла указательный палец вверх.

– Ага, все-таки меня не задушили чулками. Хоть умер по-пацански, от ударов.

Женщина-кошка взглянула на Петюню и констатировала очевидное:

– Дебил ты, Синельников, вдобавок конченный.

***

Потихоньку начал подтягиваться народ. Причём большинство вернулось с выпученными глазами; видимо смерть приходила к ним в самый неожиданный момент.

Дрюня вернулся одним из последних и пребывал в глубокой задумчивости.

– О чем грустишь? – Петя хлопнул пацана по плечу.

– Твою ж мать… – передёрнулся от неожиданности Дрюня, – Тебе не говорили, что нельзя со спины пугать?

Увидев недоумевающий взгляд Пети, пацан пояснил:

– Попал во времена Ивана, мать его, Грозного. Алхимиком у него был, серебро из свинца делал. Так у него опричники были покруче, чем энкавэдэшники. Вот так же по плечу тихонько хлопали и "привет, Вася" – добро пожаловать на персональную дыбу.

– Ну извиняй, бро. Что ж ты там такого натворил?

– Попытался сбежать, – ответил Дрюня, – С настоящим серебром… Да не успел. Хорошо, что не стали пытать – на бочонок с порохом посадили и… привет родная Школа.

Немного помолчав, Петюня поинтересовался:

– Дрюнь, а как вы тут развлекаетесь?

– Высер… Упс, прости, Снайпер. Ты же, вроде бы, не все мозги вокруг люка расплескал? Или тупишь по малолетству?

Петюня хотел обидеться, но вспомнив, что у пацана за плечами примерно пятьсот лет реального опыта, промолчал.

– Развлекаемся мы исключительно там, – и палец Дрюни указал вниз, – А на небесах у нас только учёба и отдых. Реальный отдых, в одиночестве, а не в шумной компании, где тебе нихрена не дадут отдохнуть.

Посмотрев в сторону вновь прибывших, Дрюня вдруг резко засобирался, и торопливо распрощавшись, сказал, что полетел заниматься домашним заданием – уже завтра надо было сдавать отчёты-сочинения.

"Что-то темнит мелкий…" – Петюня недобро прищурился, глядя в спину улетающего пацана, – "Не я буду, если не выясню, что за черти в здешнем омуте!"

На следующий день было общее занятие на классном облаке. Обстановка поменялась – теперь облако представляло из себя трёхъярусную аудиторию, у подножия которой образовалось нечто, похожее на небольшую трибуну, подсвеченную неярким свечением. Петя обвёл взглядом площадку; ученики рассаживались по местам. Заприметив среди них Дрюню, Петя подошёл к нему и устроился в кресле позади мелкого.

Некоторое время Дрюня, с благостным видом полного кретинизма на лице, что-то рассматривал, уставившись в небо.

– Ты чего в облаках витаешь, блаженный? – сострил, наклонившись к нему, Петя.

Учитывая обстановку и место, каламбур показался ему смешным.

Пребывающий в своих мечтах Дрюня сделал вид, что юмор оценил, и даже захихикал. Но хихикал он только до того момента, пока в соседнем с ним кресле, не появилось с тихим хлопком, чьё-то тело. Так появляться в нужном месте предпочитали исключительно ученики, только-только усвоившие телепортацию. "Понторезам" такой способ казался изысканным и выделяющим их среди остальных. Они не обременяли себя маханием крыльями или передвижением на своих двоих.