Небесная школа
Шрифт:
Глава 6
Петюня обдумывал достойный план мести двум мегерам-извращенкам, но дальше невыполнимых мечтаний дело не продвинулось. Ему тупо не хватало знания женской психологии и умения закручивать интриги. Обе девчонки имели за плечами многовековой опыт нескольких десятков жизней, а весь жизненный багаж мальчишки состоял из пяти жизней, которые были одна короче другой. Так что скромный полиэтиленовый пакетик Петюниного опыта против пары контейнеров прожжённых сексуальных беспредельщиц ни в какое сравнение не шёл.
Немного поразмыслив над сложившейся ситуацией, Петюня решил для начала узнать подноготную
Уставившись на сухую каменную стенку, Петюня вздрогнул всем телом.
"Да что ж такое-то, я опять, что ли, к этим нимфоманкам попал?!"
Постаравшись взять себя в руки, он быстро осмотрелся вокруг и… глаза у него разбежались. Потому что, было от чего. Тогда Петюня обвёл комнату взглядом уже медленнее, фиксирую в мозгу малейшие детали обстановки и сравнивая их с недавно виденной им картиной. Той, что отпечаталась у него в голове после насильственного посещения неких девичьих апартаментов по месту своей постоянной небесной прописки. Через десяток секунд осмотра, от сердца у него немного отлегло – судя по характерным предметам это был всего лишь пыточный подвал, а вовсе не комната для сексуальных забав двух подружек, как ему вначале померещилось.
Камера была буквально увешана разнообразными орудиями пыток, которые и ввели его в ступор, напомнив причиндалы для утех "Госпожи Нат" и "Госпожи Алёны". Да и одежда, в которую была одета стоящая рядом с ним парочка мужиков, была кожаная – потому-то и сработало чувство дежавю. Петюню передёрнуло от воспоминаний ещё разок.
На стены он старался больше не смотреть – ещё свежи были воспоминания о всех этих масках, фиксаторах, плётках и прочих прибамбасах для жёсткого секса. Зато он с интересом рассматривал более внушительные конструкции, стоящие в центре пыточной, пока двое, беседующих между собой людей не разошлись в стороны, открыв взору Петюни не очень приятную для восприятия инсталляцию.
Вниманию Пети был представлена композиция, состоящая из толстой верёвки, закреплённой на потолочном брусе, и болтающегося на ней тела. Судя по обрывкам одежды, пытуемое тело ранее принадлежало к разновидности местной знати. Причём, судя по относительной свежести, принадлежало ещё совсем недавно. Теперь же это был кровоточащий кожаный мешок с мясо-костным фаршем внутри, связанный по рукам и ногам и висящий на крюке, торчащем у него из-под рёбер. Принадлежность бедолаги к определённому полу Петюня определить не смог, по причине отсутствия любых гендерных причиндалов, как таковых.
– Эй, Опарыш, по-моему, угли уже готовы, – один из стоящих повернул голову в сторону Петюни.
"Это я, что ли, опарыш?" – возмутилась гордая личинка самосознания, зашевелившись в душе мальчишки, и его правая рука непроизвольно потянулась в сторону разложенного на соседнем столике пыточного металлолома, – "Я те сейчас покажу опарыша, хрен сутулый!!!"
– Опарыш, твою мать, угли неси, а то уважаемому клиенту холодно, – мерзко хихикнул второй – длинный и тощий хлыщ, – Простудится ещё болезный на сквозняке, а отвечать перед герцогом придётся именно тебе. И Его светлости будет плевать, что ты его бастард – смерть барона пока не входит в его планы. Что застыл?
Бегом за углями, а то я так и на сериал опоздаю.Петюня, осознав, что Опарыш – это кличка, а вовсе не оскорбление, ломанулся к печи, которую он приметил при начальном осмотре в углу комнатки. Наложив кучу ярко-бордовых, подёрнутых тонким слоем пепла углей на глубокий противень, он принёс его к металлическому столику, стоящему рядом с безразлично смотрящей в пол жертвой, которая наконец обрела в глазах Петюни гендерный статус.
"Сериа-а-ал?!!" – только сейчас до Пети дошёл смысл фразы, сказанной высоким пижоном, – "Какой ещё, к черту, сериал?! Тут же вроде средневековье?!"
Петюня, наконец, обратил внимание и на своё одеяние. Черный кожаный жилет без рукавов, сшитый из грубой толстой кожи и надетый прямо на голое тело, штаны и сапоги из того же материала. С тихим перезвоном в голове Петюни появилась информация от памяти предыдущего владельца худющего туловища.
"Ты, Петюня, есмь барон Кох, подмастерье палача Его светлости герцога Пиндосского. А заодно и его бастард, о котором Великий Герцог даже не подозревал, пока из гнезда разврата и порока бывшей фаворитки с жалобным писком не вывалилось дитя греха – то есть, ты."
Согревать барона почему-то не стали, а взбодрив ведром холодной воды, начали поджаривать ему пятки. Барон пытался поджать под себя подкоптившиеся над углями ноги, и орал благим матом. Впрочем, и обычным матом он орал не хуже. Открывший от изумления рот Петюня застыл во фразеологическом экстазе – таких заковыристых словосочетаний за всю свою короткую жизнь он еще не встречал. И вот теперь Петя лихорадочно рассовывал по сусекам своей памяти эти перлы местной словесности. Ему нестерпимо захотелось блеснуть своими познаниями перед одноклассниками на небесах.
"Не, в школе не прокатит, Админ моментально по башке настучит… Но в жизни точно пригодится", – промелькнула отрезвляющая мыслишка в голове непутёвого отрока.
И тут же потонула в потоке новой порции бесценных знаний, извергавшихся из уст несчастного барона.
– Опарыш, ну-ка раздуй угли, жар пропадает, – окликнул Петюню первый палач.
Новоявленный подмастерье, окинув стол взглядом, выбрал жёсткий лист кожи и начал раздувать угли, мерно помахивая импровизированным опахалом.
– Хорош, – сказал второй через полминуты, – А то у барона уже гляделки скоро лопнут. Он герцогу завтра в кондициях надобен, поберечь бы надо.
Петюня, мельком взглянув на корчащуюся на крюке жертву, увидел, что глаза барона почти вылезли из орбит и его моментально накрыло.
"Глаза расширились… А у меня очко сжалось. И что-то слишком сильно сжалось. Не обделаться бы прямо в штаны, позора потом не оберёшься…"
Через пару дней несчастный барон умер на плахе, так ничего не рассказав дознавателям. Петюня подозревал, что тот даже не понимал, чего от него хотят услышать. Казнили барона при большом стечении народа и со всем пафосом – типа, чтобы никому неповадно было. Чего именно "неповадно" Петя так и не понял, но самим процессом казни проникся надолго. Барону отсекли голову и она, скатившись по специальному желобку, упала в корзину, которую и держал в руках Петюня. После чего он чуть не упал в обморок, увидя, как голова напоследок подмигнула ему правым глазом. Уже заваливающегося назад подручного, подхватил под локоток один из дознавателей и не давая ему упасть, отвёл под эшафот.