Небесная танцовщица и капитан

Она бурно и внезапно расплакалась.

Эвклид повернул ее к себе и прижал.

– Как я могла рассказать тебе?! Ты же не любишь артифис! Не доверяешь нам! Ты сам сказал. Ты бы меня выбросил за борт! Или передал полиции!

– Элли, прости меня, – прошептал он в ее волосы. – Не люблю артифис? Одну я точно люблю. Так, что у меня сердце разрывается от любви к ней. От страха за нее я не помню себя и говорю глупости. Она – самая прекрасная и живая девушка на свете. И она расскажет мне о других артифисах, о своих братьях и сестрах. О том, какие вы, и как вам живется в мире таких болванов, как я.

– Ну да, ты меня хвалишь, потому что я спасла твою распрекрасную «Горгону»! – упорствовала Элли. – Она тебе дороже всего. Не случись нападения пиратов, ты бы меня сдал полиции!

– Нет. Я бы тебя забрал и увез, куда ты захотела. Если бы ты тихо сидела во время заварушки в каюте, сберегла бы мне немало нервов. А «Горгона»... это мой последний рейс на ней. Я подаю в отставку. Пусть ее водит другой капитан.

– Как же ты расстанешься с ней? – Элли подняла к нему зареванное лицо. – Со своим детищем, любимым судном? Она ведь почти живая!

– Ни один дирижабль не заменит мне тебя, Элли. Я останусь с тобой в Федератах. Устроюсь в частную компанию и буду катать на аэростатах туристов. Так у меня будет больше свободного времени. Небо – это прекрасно, но на земле есть много чудесных вещей, которые проходили мимо меня все эти годы. Я хочу узнать их вместе с тобой.

Он поцеловал ее. В губы, в щеку, в лицо, в шею. Элли закрыла глаза и не двигалась. Она дала ему полную свободу. Ей никогда не было так хорошо, как сейчас.

Тяжело дыша, капитан отстранился.

– Я позабочусь, чтобы «Горгона» отправилась дальше как можно скорее. Если ее не выпустят с Сен-Бернадет, мы найдем другой способ добраться до Федератов. Вряд ли Лазарус вернется за тобой с подкреплением, но я не хочу рисковать.

– И ты полетишь со мной?

– И я полечу с тобой. Одну тебя нельзя отпускать. За тобой глаз да глаз нужен. Вдруг ты решишь опять пройтись по канату над бездной или выпустишь диких зверей погулять по палубе?

– Мне понравилось ходить над бездной. Эвклид, как ты думаешь, меня примут в училище воздухоплавателей? Я тоже хочу летать. Стоять за штурвалом дирижабля рядом с тобой.

– Примут, – без колебаний ответил Ларсен. – Я сам тебя подготовлю. Ты от меня не отделаешься, даже не думай. Я не привык отпускать то, что считаю своим.

– Тогда вперед! Небо ждет! – возбужденно сказала Элли и рассмеялась.

– Оно еще немного подождет, – сказал Эвклид твердо и поцеловал ее так, что Элли поняла – действительно, небо подождет. Час или два… или всю ночь.

Эпилог Год спустя

Бледная и жалкая от волнения, Элли сидела на широкой скамье в холле Высшего училища аэронавтов Соединенных Федеративных Земель и гипнотизировала лакированную дверь.

Там, за дверью деканата, решалась ее судьба и судьба других кандидатов на прием в училище.

Элли оглядела холл. Абитуриенты сидели на скамьях, на подоконнике, возбужденно переговаривались, нервно смеялись или предавались отчаянию.

Вступительные испытания закончены, теперь лишь остается терпеливо ждать. Списки принятых огласят через полчаса.

От невыносимой тревоги у Элли дрожали руки и чесалось между лопаток – там, где остался шрам после операции, проведенной искусными сенситивами из Общества защиты прав артифисов. Ненавистный механизм подзавода и контроля удалили еще полгода назад, но время от времени шрам зудел так, что хоть вешайся. Впрочем, доктора говорили, что это пройдет.

Пожалуй, ей не стоит волноваться. На вступительных испытаниях она справилась неплохо. Во всяком случае, не хуже других. И у нее было большое преимущество – пусть и не совсем честное...

Эвклид входил в преподавательский состав училища. Теперь он тренировал курсантов, учил их секретам небесной навигации, и раз в несколько недель уходил в рейс на трехмоторном аэростате – возил экспедиции. Аэростат уступал «Горгоне» – он был совсем небольшой, но маневренный, и Эвклид его любил.

Сейчас капитан Ларсен тоже был там, за этими дверями, и вместе с руководством училища обсуждал кандидатов.

А значит, все будет хорошо! Уж к супруге одного из самых уважаемых преподавателей руководство должно отнестись снисходительно, разве нет?! Ее примут, она будет учиться и через три года станет штурманом!

…Но Эвклид – самый строгий из всех экзаменаторов. Он не будет делать поблажек даже своей жене.

Рядом с Элли группа абитуриентов обсуждала последний экзамен. Среди вихрастых парнишек стояли и две девчонки – задорные, голосистые. Элли смотрела на них с любопытством.

Может, кто-нибудь из этих ребят тоже артифис? Это не исключено! Здесь, в Федератах, они живут обычной жизнью.

Элли посещала Кружок эмансипации артифис и завела дружбу с двумя девчонками, которые, как и она, сбежали за океан, чтобы получить свободу. Они тоже были выпущены из мастерских Фукса, но на два года раньше, чем Элли. Они ее помнили, а она их – нет. Но встрече были рады все.

Члены кружка собирались раз в неделю, пили чай и делились своими проблемами. Впрочем, темы разговоров были такие же, как и у обычных людей – работа, отношения, в каком баре подают лучшие коктейли и в каком магазине можно приобрести хорошую одежду со скидкой.

Когда Элли отправилась на испытания, ее братья и сестры обнимали ее, целовали и обещали просить за нее Великого Механикуса, покровителя всех артифисов.

Впрочем, помощи ждать от него не приходилось. Ведь Великий Механикус был выдуманным покровителем, а значит, его возможности ограничивались верой артифисы – человека! – в себя.

Элли в себя верила. В нее верил Эвклид. Но все же она волновалась – до холодного пота, до дрожи в руках.

Дверь деканата распахнулась. В холле наступила тишина. Все головы повернулись в сторону низенького, до невозможности сурового начальника училища.

Он вышел в холл вместе с капитаном Ларсеном, что-то ему сказал, похлопал по плечу и улыбнулся. А потом нашел взглядом Элли и сделал непонятное движение бровями. Эвклид был бледен, на его лице застыло ошарашенное выражение.

Элли вскочила; ее механическое сердце заколотилось, как безумное. Вот он, момент истины! Но почему Эвклид смотрит на нее так странно?

Начальник поспешил к стенду и повесил список, крепко вколачивая кнопки кулаком.

Абитуриенты почтительно подождали, пока он скроется за дверями, а потом ринулись к стенду. Раздались вопли радости и стоны отчаяния.