Неблагоразумная леди

– Я рассчитывал заехать к вам позже, это сэкономит мне время, – доктор передал ей бумаги. – Это записи с материалом лекции. Она ведь вам понравилась?

– Да, я очень много для себя почерпнула, – ответила Пруденс. Записи, как она поняла, предназначались для ее внимательного прочтения, и она приняла их с тяжелым сердцем.

– Как мило, что вы признаете мой заслуги. Надеюсь, мне удастся пролить свет на проблему. Статья будет напечатана в следующем номере ежемесячника.

– А! Как хорошо.

Почему он не подождал, пока журнал выйдет в свет? Ведь печатный шрифт было легче читать, чем рукопись, где, кстати, многое было перечеркнуто, исправлено и переставлено указателями в виде стрелок. К тому же каждая страница содержала огромное количество сносок, это было видно при первом взгляде.

– И снова мне придется злоупотребить вашей добротой. Не могли бы вы оказать еще одну услугу и исполнить роль моей amanuensis?

– Как вы сказали? – Последнее слово Пруденс было незнакомо.

– Я имею в виду личного секретаря. Их нужно переписать, в них трудно разобраться. Но вы такая умница…

– Вы хотите сказать, что я должна переписать их начисто? – спросила Пруденс срывающимся от гнева голосом. Это было слишком: сначала использовать ее как сиделку для матери, затем как бесплатную переписчицу…

– Да, если будете настолько любезны. В процессе чтения и переписки вы лучше запомните факты. Там много ценного материала, он может вам пригодиться.

– Да, не сомневаюсь. Но боюсь, что взять на себя переписку этих бумаг я не смогу. – Пруденс вернула ему записи. Ашингтон, казалось, не понял.

– О не сегодня, мисс Мэллоу, мне они не понадобятся в ближайшие пару дней. Можете сделать это, когда сочтете нужным, в свободное время. Вам не мешает иногда отвлечься от работы.

С этими словами Ашингтон снова передал бумаги Пруденс. Очень твердо и, не скрывая возмущения, девушка вернула их владельцу.

– Я теперь не занимаюсь перепиской материала, доктор Ашингтон У меня есть другой заработок. – В одном из разговоров Пруденс упомянула, что работала переписчицей. – Могу порекомендовать несколько человек, которые с удовольствием сделают для вас работу по четыре пенса за страницу.

Ашингтон очень обиделся.

– Ну, ну, вот это благодарность, – заявил он сердито.

– В качестве благодарности можете принять услугу по доставке домой вашей матушки – парировала Пруденс. – Вы ведь не просите мистера Хазметта или лорда Дэмлера переписывать для вас лекции, насколько мне известно?

– Но ведь они мужчины.

– Они писатели, такие же, как я. До свидания, доктор Ашингтон.

Пруденс сама взобралась в экипажей карета тронулась.

– Вы так добры, дорогая, – поблагодарила миссис Ашингтон. Она не слышала разговора сына с мисс Мэллоу. – Лоренс очень ценит вашу услугу. Ему нельзя пропустить визит. Видите ли, он договорился с парикмахером. Сегодня у него обед в философском обществе, он должен привести в порядок волосы.

– Так доктор Ашингтон поехал к парикмахеру? – спросила Пруденс. Ей стоило большого труда сохранить спокойствие – в груди бушевал вулкан.

– Да. Он всегда стрижется у Ролланда, с ним так трудно договориться о времени, он очень занят. Но игра стоит свеч, он делает свою работу виртуозно. Если не сегодня, то пришлось бы ждать еще два или три дня. Иначе он ни за что не побеспокоил бы вас, ведь мой сын такой деликатный человек.

– Да, очень ценю его деликатность, – ответила Пруденс со всей иронией, на которую была способна. Но стрела не попала в цель.

Пруденс сдерживалась, пока не передала старушку в руки мисс Гимбл, для чего пришлось почти нести «больную» леди на руках. Оказавшись снова в экипаже, девушка в бессильной злобе обрушила удары на сиденье. Так вот оно его подлинное отношение! Девчонка на побегушках! Бессловесная дурочка, которую можно поднять из-за стола, оторвать от дела из-за парикмахера! Пока этот идиот стрижется, лорд Дэмлер сидит в ожидании… А чем, собственно, Дэмлер лучше? Тоже относится к ней, как к грязи под ногами. Обещал прийти, а сам ни о чем другом не помышляет, как только скорее встретиться с графиней! Пруденс вошла в дом, порозовевшая от волнения.

Дэмлер уже ждал, он приехал на четверть часа раньше, прямо от ланча в обществе Маррея. Кларенс сообщил о записке и срочном вызове в Хатчард. Он поведал по секрету, что Пруденс предстоит познакомиться с известным человеком, имя которого пока держится в тайне. Но имя Ашингтона прозвучало с полной определенностью и повергло Дэмлера в такое плохое настроение, что он забыл про шутливый документ в кармане. Болтовня Кларенса, ранее казавшаяся занятной, теперь раздражала маркиза. Пятнадцать минут ожидания казались целой вечностью.

Когда Пруденс вошла в гостиную, Дэмлер поднялся ей навстречу и сказал холодно:

– Интервью не заняло много времени. Мы все горим нетерпением узнать, с кем вас познакомил Ашингтон. Странно, что он не привел этого джентльмена сюда.

Пруденс все еще не могла успокоиться, но признаваться в своем позоре не собиралась.

– Оказалось, что причина другая. Его матушка внезапно разболелась, ей стало плохо.

– Хорошо, что он доктор, – сказал Кларенс, – Говорит на шести языках. Он-то не растеряется, быстро сообразит, что делать.

– Да, позвать на помощь леди, которая знает только один язык, – ответил Дэмлер.

– Но почему он вызвал именно тебя? – допытывалась миссис Мэллоу.

– Доктора тоже позовут конечно. Меня попросили отвезти ее домой.

– Почему вас? – спросил Дэмлер. – Я полагаю, что вы поехали домой все вместе, в одной карете. Присутствие женщины в таких случаях не мешает, но я думал, что мисс Гимбл…

– Я передала ее мисс Гимбл, сейчас она оказывает помощь миссис Ашингтон.

– Он никогда не отзывал тебя во время ланча по таким делам, – упорствовала миссис Мэллоу. – Очень странно. Мне кажется, что, с его стороны, это не очень учтиво, Пруденс.

Пруденс была абсолютно согласна с матерью, но не хотела выглядеть перед Дэмлером куском старой дорожки, о которую можно вытирать ноги.

– Кого же, еще ему было звать? – сказала она сердито.

– Кого-нибудь из родственников.

– Ну, а он предпочел меня, – ответила Пруденс и почувствовала, что попала в глупейшее положение, видя, как Дэмлер пристально разглядывает ее со смешанным выражением неодобрения и насмешки.

– Очень странно, очень странно, – заключил Кларенс и стал развивать мысль на свои манер. – Но Пруденс практически член семьи, поэтому он и обратился к ней. Миссис Ашингтон очень расположена к Пру.