Неблагой Принц

Рука упала ей на плечо.

Когда ее эмоции достаточно успокоились, чтобы она могла снова смотреть на воду, не плача, он медленно убрал руку. Она нежно улыбнулась ему.

— Еще раз спасибо за твою доброту.

— Это ничего. — После паузы он нахмурил брови и снова начал говорить, прежде чем остановиться. Ему потребовалось мгновение, чтобы собраться с мыслями. — Расскажи мне о том, что случилось с леди Асташей.

— Я гуляла с Перином…

— Селки? — Он моргнул.

Она кивнула.

— Я встретила его в бухте сирен.

— Ах. Хм… Продолжай.

— Он также был добр ко мне. Он сочувствует моему бедственному положению, разделив ту же судьбу, хотя, возможно, с не столь впечатляющим концом. Мы разговаривали, когда появилась леди Асташа. Она хотела показать мне кое-что и отвела меня на поле битвы, где родился Валрой.

Анфар хмыкнул, но ничего не сказал. Он был не очень разговорчивым существом.

Пожав плечами, она продолжила.

— Она сказала мне, что война, которую я видела перед собой, бледнеет по сравнению с той, которую Валрой обрушит на оба наших мира. Она дала мне пузырек с ядом и сказала, что если я не смогу выиграть игру с принцем, то ради общего блага я должна умереть.

Он хлопнул себя по глазам.

— Асташа, ты дура.

— Валрой прибыл и, как и следовало ожидать, не одобрял ее действий. Он пошел ее убивать. Я… я не могла этого допустить. — Она коснулась места на плече, где должна быть рана. — Думаю, я бы умерла от раны, но…

— Подожди. — Анфар положил руку ей на локоть. — Ты приняла на себя удар ради нее?

— Я устала от смерти и бойни. Я была ответственна за смерть многих с тех пор, как была здесь, и я буду ответственна за многих других, прежде чем я присоединюсь к ним. Я не могла… я не могла позволить кому-то другому умереть из-за меня.

Он смотрел на нее широко раскрытыми глазами. Затем его одолела усталость — усталость существа намного старше, чем он казался. Он покачал головой и убрал руку с ее локтя.

— Люди. Ты не перестаешь меня удивлять даже своей тщетностью. Ты спасла ей жизнь, а она в свою очередь спасла твою.

— Я полагаю, было бы неуместно, если бы Невидимый был в долгу перед человеком, не говоря уже о высокопоставленном члене двора.

— Высокопоставленный, как долго, мы увидим. Она предстанет перед судом завтра вечером. Она будет признана виновной судом.

— Не могли бы вы все просто… проголосовать за ее невиновность?

Он покачал головой.

— Не с уликами против нее. Мы не можем посягать на честь Суда только потому, что хотим другого исхода.

— Что произойдет, когда ее признают виновной?

— Обиженная сторона выбирает свою судьбу. В данном случае принц.

— И я не имею права голоса в этом вопросе?

— Никто.» — Он скривил губы в чем-то, что было наполовину усмешкой, наполовину отвращением. — Ты ягненок, как ты сказала. А фермер пытался убить скот своего соседа.

Слова были правдой. Но о, как они ее ужалили. Но это было лицемерие, чистое и простое.

Сколько цыплят я убила? Сколько овец я заколола, чтобы накормить себя и мужа? Сколько жизней я вернула в грязь, чтобы избежать ее еще на один день?

Но это не помешало ей снова заплакать.

Он обвил ее рукой и притянул к себе, и она позволила себе наклониться в его объятия. Он повернулся, чтобы обнять ее. От него пахло океаном и болотами — запахом морской жизни во время отлива. Закрыв глаза, она приняла предложенное утешение.

Когда момент прошел, она выпрямилась и снова вытерла лицо.

— Простите меня.

— Соль и вода меня не беспокоят.

Это снова показалось ей забавным, но она только усмехнулась.

— Спасибо, Анфар. Для существа, которое ест целые корабли, я благодарна за твою доброту. Надеюсь, я проживу достаточно долго, чтобы отплатить за услугу.

— Мы увидим.

Они долго сидели в тишине, прежде чем у нее не осталось выбора, кроме как спросить.

— Я знаю, что он твой друг…

— В основном да…

Она ухмыльнулась.

— Он сказал мне «решить Лабиринт». Но он не собирается искать его центр — теперь я знаю, что это отметина, вытатуированная у него на груди. Я до сих пор не понимаю, как это возможно.

— Лабиринт ему дали при рождении. Оно отвечает ему, и ему одному. И он постоянно находится в центре, независимо от того, как он перемещается внутри него. Когда он покинет это место, его сила сильно уменьшится.

— Он откликается на мой зов, когда я прошу его привести меня куда-нибудь.

— Он позволяет это, потому что этого хочет его Хозяин. Скорее всего, он хотел, чтобы он был с тобой настолько нежным, насколько это возможно. Похоже, он больше не хочет испытывать тебя на прочность.

— Я заметила. В последнее время меня не преследовали монстры. — Она сделала паузу, затем улыбнулась. — Настоящая компания исключена.

Это заставило его усмехнуться.

— Почему вы все остаетесь в Лабиринте?

— Для нас безопасно, когда восходит солнце. Это место — мир тьмы, и мы сделаны из одной ткани. Хотя мы можем не соглашаться с действиями его владельца, он все еще дома. — Анфар закрыл глаза, и печаль отразилась на его лице.

Настала ее очередь положить руку ему на плечо.

— Анфар?

— Настала моя очередь просить прощения. Ибо проблемы фермера не проблемы ягненка.

— Я постоянно разговариваю со своим домашним скотом. — Она грустно улыбнулась. — Надеюсь, с Джеймсом все в порядке. Надеюсь, он избежал пожара и живет на чужом поле.

— Джеймс?

— Мой козлик.

— Ах.

Тишина. Она еще раз рассмеялась над абсурдностью происходящего.

— Я разговариваю с драконом о моей козе.

— Я не дракон. Возможно, я змей.

— Ты мне показался вполне похожим на одного из них.

— Ты раньше встречала дракона?

— Нет.

— Тогда откуда ты знаешь?

Открыв рот, чтобы ответить, она поняла, что у нее его нет, и усмехнулась.

— Я уступаю.

Молчание снова потянулось задолго до того, как он нарушил его.

— Я также согласен с твоей точкой зрения. Я… — Он заколебался и вздрогнул, словно от сильной боли, прежде чем его плечи согнулись, как будто под какой-то огромной тяжестью. — Я люблю ее, и теперь она должна умереть. И я… я бессилен остановить это.