Небо истребителя

— Вы имеете в виду инспектора армии?

— Так точно. Не он пишет представление на отчисление из авиации, а командир полка.

— Теперь ваша позиция ясна, — командующий подошел к столу. — Сейчас у нас в армии много молодых летчиков. К ним надо проявлять особое внимание и терпение. Сменились многие командиры полков и эскадрилий. А это — главные учителя. Им нельзя проявлять поспешность и раздражительность. Вчера я просмотрел летную книжку Кудрявцева, побеседовал с ним. Парень мне понравился. В военном училище летал нормально, а в строевом полку чуть не утонул в бумажном водовороте. И виноват в первую очередь командир эскадрильи. Он первый забраковал летчика. — Тимофей Тимофеевич, глядя на меня, заключил: — Вы, как командир полка, правильно сделали, что не согласились с рекомендацией инспектора.

Прежде чем закончить совещание, командующий сообщил:

— Для усиления нашей воздушной обороны принято решение иметь в полках истребительной авиации не три, а четыре эскадрильи. Приказ о переходе на новые штаты вам уже направлен.

Меня радовало, что принимаются меры для усиления авиации и повышения боевой готовности. В памяти были свежи события предвоенных лет, когда приходилось терять людей из-за неорганизованности и плохой боевой выучки…

В мае 1939 года нашу эскадрилью подняли по тревоге и нас посадили в поезд. Мы предполагали, что поедем на запад: фашистская Германия шествовала по Западной Европе. Но поезд шел на восток. Выгрузились в Забайкалье на станции Разъезд и вскоре прибыли на аэродром, где рядами стояли новенькие истребители И-16.

— На облет машин дается три дня, — сказал начальник гарнизона. — Готовьтесь лучше, видимо, на этих машинах вам придется воевать. Япония напала на Монгольскую Народную Республику.

И вот под нами Монголия. Кругом неоглядная степь: ни одного домика, ни юрты, ни единого деревца. Только изредка попадаются стада диких коз и стаи дроф. Вспоминаю, что территория Монголии в два с половиной раза больше Украины, а проживает там в десятки раз меньше жителей. Пролетев около 750 километров, сели на степном аэродроме. Необозримая равнина, покрытая цветущим разнотравьем, неподалеку озеро Буйр-Нур и река Халхин-Гол. Командир полка майор Николай Глазыкин собрал нас для беседы:

— С начала тридцать девятого года японцы начали провокации, а с 11 мая перешли к открытым военным действиям…

27 мая состоялся первый воздушный бой. Когда на горизонте появилась девятка японских истребителей, наша шестерка пошла на взлет. Но подняться в воздух успели только три летчика. Три самолета были сожжены на взлете. На другой день уже двадцать советских истребителей были подняты на перехват японских самолетов. Первая десятка не стала дожидаться остальных, помчалась на перехват врага, но была встречена японскими истребителями. Все наши летчики смело вступили в бой, никто не дрогнул, никто не вышел из боя, но и никто не вернулся на аэродром: восемь человек погибли, двое приземлились в степи.

Надо было учиться воевать. И вскоре в Монголию прилетела большая группа опытных боевых летчиков, дравщихся с врагом в Испании и Китае, среди которых находилось 17 Героев Советского Союза. Возглавил группу заместитель командующего Военно-воздушными силами комкор Я. В. Смушкевич. Золотую Звезду Героя Советского Союза он получил за личное мужество и умелое руководство действиями советских летчиков-добровольцев в рядах испанской республиканской армии против франкистских мятежников, где был старшим советником по вопросам авиации.

Прибыв в Монголию, летчики этой группы разъехались по аэродромам и, пока на фронте после майских боев длилось затишье, передавали свой боевой опыт нам, необстрелянным воздушным бойцам. Они учили нас драться компактной группой, в тесном взаимодействии, еще и еще раз напоминали о необходимости взаимной выручки. Было резко увеличено количество аэродромов и посадочных площадок, большинство из которых располагалось значительно ближе к месту боевых действий, чем раньше. Почти на пустом месте была организована четкая служба воздушного наблюдения, оповещения и связи. Все это делалось в крайне сжатые сроки. Мы летали с утра до вечера.

…Был жаркий день. Летчики, ожидая вылета, сидели в кабинах истребителей. И вдруг — сигнал на вылет. Японцы для удара по нашим аэродромам послали 120 истребителей. Для их перехвата поднялось 95. Но перевес оказался на нашей стороне. Японцы вынуждены были уходить, мы их преследовали. В результате боя враг потерял 31 самолет, а мы 12. Тренировки под руководством боевых инструкторов не прошли даром. Когда совершил посадку, техник самолета Васильев доложил:

— Товарищ комиссар, над нашим аэродромом выпрыгнули трое самураев. Один сделал себе харакири, другой погиб в перестрелке, а третьего мы пленили.

Вражеского летчика окружили летчики и техники. Рубашки на нем не было. Тело в ссадинах, Плотный, коренастый, мускулистый парень. Смотрит как загнанный зверек, требует вернуть ему нож, всем своим видом показывая, что самурай — это рыцарь, а по рыцарским законам он не должен сдаваться в плен.

— Дай ему нож, пускай выполнит свой долг, — крикнул кто-то.

Японец какое-то время с любовью разглядывал сверкающее лезвие кинжала и вдруг, к всеобщему изумлению, четко выругался по-русски и с каким-то остервенением воткнул кинжал в землю. Несколько секунд пленный стоял в задумчивой растерянности, потом с вызывающей улыбкой посмотрел на нас и заговорил на чистейшем русском языке:

— Вы думаете, я дурак и кончу жизнь самоубийством! Нет! Я знаю ваши законы. Вы должны сохранить мне жизнь. Я бывал в Москве, во Владивостоке, в Харькове. Я сын дипломата, летал на вашем истребителе И-пятнадцатом. Знаю, что у вас из военных школ выпускают слабых летчиков. Чтобы стать полноценным истребителем, нужно прослужить в строевой части не меньше двух-трех лет, а здесь у вас больше половины второго года службы…

О военных школах пленный сказал правду. В ту пору курсанты со стрельбами и воздушными боями только знакомились, да и летали в школах на старых самолетах, поэтому летчику после школы требовалось освоить новый самолет, изучить его возможности в учебном бою.

А японец продолжал откровенничать:

— Я знаю, что здесь у вас мало летчиков с боевым опытом, А я воевал в Китае. Сбивал там ваши самолеты. И здесь два сбил. Таких пилотов микадо сюда прислал больше двухсот. Они с вами расправятся.

Видно было, что японская разведка поработала неплохо. Но многого она не учла, не предвидела, что мы и в меньшинстве будем одерживать победы, что в каждом бою станем проявлять мужество и смелость. За четыре месяца войны на Халхин-Голе советские войска разбили отборную 100-тысячную армию. Противник потерял убитыми, ранеными а пленными около 61 тысячи человек и 660 самолетов, Говорят, что человек рождается дважды: первый раз — физически, второй — духовно. Мы познали третье рождение — стали настоящими военными летчиками-истребителями. За Халхин-Гол впервые у нас трое летчиков получили звание дважды Героев Советского Союза: Яков Смушкевич, Сергей Грицевец и Григорий Кравченко.

4.

Открытое партийное собрание шло проторенной колеей. Дежурная повестка дня. Привычный доклад. Скучающие лица присутствующих. Неожиданным детонатором общественного мнения стало выступление Героя Советского Союза штурмана полка майора Ивана Королева. На трибуну он вышел неторопливо и с тем достоинством, которое присуще людям, знающим свое дело. На войне Иван с первых дней. Был ранен. Познал горечь поражений и радость побед.

— Говорят, что память прошлого — учитель настоящего и будущего, — спокойно начал он. — Война учит нас бдительности. У нашего вероятного противника есть атомная бомба, есть реактивные самолеты. У нас пока ни того, ни другого нет. Поэтому супостаты будут торопиться с нападением на нас. Главная сила у них бомбардировщики, которые отразить нелегко. Опыт войны показал, что даже в сорок пятом году, когда мы имели абсолютное превосходство над фашистами, они прорывались и бомбили наши войска и тылы. Но теперь мы этого не допустим. У нас есть проверенное и безотказное оружие.