Небо на память

— Скажите, Юлия, — мягкий, чарующий голос вызвал у меня усиленное биение сердца. Смотри-ка, какая интересная реакция! А впрочем, злость вкупе с сердечными страданиями тут тоже прилагаются в комплекте. — Вы ведь тоже учились в Лётной Академии. Летаете? Если не секрет, на каком корабле?

Любопытному на днях прищемили нос в дверях!

— У сейчас меня вынужденная долгосрочная посадка, наследник, — вежливо ответила я, ткнув вилкой в листик нежного салата. Вот так! Именно! — Но скоро всё изменится.

— Скоро? Ты так уверена? — подал недоверчивый голос Краснов. — Юль, может, не стоит?

И я посмотрела на него тем самым взглядом, который должен был вразумить излишне разговорчивого мужчину. Ну же, Ромка, ты же никогда не был дураком! Не дело девушке говорить о детях при посторонних людях. Тем более, что один из них ничего не подозревающий отец.

— Вполне уверена! — Я снова улыбнулась. — Но не надо обо мне. Давайте о чём-нибудь интересном! — Бросила взгляд на снежных барсов. — Например, как долго вы планируете остаться на Земле?

Я не гоню, а просто интересуюсь! И не нужно на меня смотреть с укоризной! Тем временем Богарт хитро прищурился, явно обдумывая, что мне ответить. Но молчал он недолго.

— Мы пока не определились, — обрадовал меня Холгер, — правда, Май?

— Время есть, — поддакнул шеатар. — Хотим посмотреть Землю. Уже заказали несколько экскурсий.

У меня на языке вертелся вопрос о посещении нашего столичного зоопарка для встречи с сородичами. Но озвучивать его я разумно не стала. Всё-таки это могло быть воспринято как унижение ирбисов. А это уже перебор. Хотя честное слово, так хотелось чем-нибудь запустить в эту наглую кошачью морду!

Мы общались в весьма непривычном для меня формате. И всё же это чем-то отдалённо напоминало наши первые дни знакомства на корабле. С небольшой разницей. Между нами тогда не было связи. А ещё у меня так же не было детей от одного очень самоуверенного оборотня. И как бы я сейчас не распалялась, но одно понимала точно. Сердце всё ещё любит шеатара, а потому кровит. Ещё месяц назад я попыталась забыться в руках Ромки, но видно, не судьба. Оборотень незримой тенью вечно будет стоять у меня за спиной. И, похоже, все мои попытки внушить себе отпустить Холгера, не увенчались успехом. Да какое там! Арсений и Есения при мне, а значит, память об их отце не сотрёшь ни одним мужчиной.

Только ведь у него есть невеста. А в сказки я уже давно не верю.

Внезапно я поняла, что не могу больше так. Не могу его видеть и не касаться! Не целовать эти порочные губы, дарившие мне море наслаждения. И сердце снова болезненно сжалось. Ах, если бы курила, то непременно сейчас уселась с сигаретой, окутала себя дымом, чтобы отстраниться от мужчин. Но я не курю и не собираюсь. А вот Краснов, как посмотрю, уже два раза провёл рукой по карману. Это могло обозначать что угодно. В том числе и то, что после принятой совсем небольшой дозы алкоголя Ромке захотелось подымить.

И новая проблема назрела. Как поступить, если мой спутник выйдет хотя бы на несколько минут? Поддерживать разговор?

Мужчины разговаривали, а меня корёжило от собственных мыслей и переживаний. Воспоминания о времени, проведённом на Россе, накатывали волнами. И выбраться было всё сложнее. Как и делать вид, что мне интересно. Куда там! Похоже, моё сердце тоже имеет собственный зов. И предназначен он исключительно шеатару. Тому, кто вот-вот женится. Как же хотелось блеснуть осведомлённостью на счёт его помолвки. Или хотя бы просто поинтересоваться, где сейчас его невеста. Но нет, я не позволю себя заподозрить в ревности или чём-то подобном.

— Послушайте, у меня к вам предложение. Мы завтра собираемся осмотреть музейную экспозицию императорского дворца. Может быть, вы с нами? — предложил Хол, обращаясь к нам с Ромкой. — Всё-таки комментарии от местных жителей куда интереснее заученных фраз экскурсовода.

— Неплохая идея, — подхватил Краснов.

А я была готова стукнуть его за это! Или наступить каблуком на ногу. Но это было бы слишком заметно. У оборотней хороший слух, поймут, если я буду двигать туфлями под столом.

— Юль, ты как?

— Отличная идея! — подхватила я, посмотрев сначала на гостей, а после многозначительно на Романа. Хотела было произнести: «Но если меня не будет, не огорчайся. Сам понимаешь». Однако промолчала, вновь не желая открывать своей тайны о детях.

— Значит, решено! — включился в наш разговор Май, — завтра ждём вас у гостиницы и все вместе отправляемся на экскурсию! Потом прогулка по реке на катере.

— Отлично! — подхватил Богарт и махнул рукой официанту. Похоже, он собрался заказывать что-то ещё. А вот я сейчас лучше бы отправилась домой.

— Ты как? Действительно сможешь? — тихо произнёс Краснов, приблизив ко мне лицо, — точно?

— Посмотрим, — пространно ответила я, бросив взгляд на шеатаров. И предупреждая следующие слова Ромки, пояснила, — завтра с утра уточню. Хорошо?

В этот момент раздалась медленная композиция. И я захотела улизнуть, чтобы снова удалиться в туалетную комнату. Всё-таки выдержать напор из пронизывающих насквозь взглядов Холгера очень непросто. Только в мои планы вторгся Ромка.

— Юль, — произнёс Краснов, протягивая мне свою руку. — Потанцуем?

— С удовольствием, — отозвалась я, бросив салфетку на стол.

Мы кружились, о чём-то перешёптывались. Не знаю, что в этот момент чувствовал Ромка. Но кажется, происходящее его вполне устраивало. А мне так было не совсем уютно. С одной стороны удалось сбежать из-за стола. С другой, буравящий взгляд я чувствовала на протяжении всей песни. И кому он принадлежал, сомнений не было.

— Как тебе мои знакомые? — поинтересовался Краснов, придерживая меня за талию.

— Ничего так, — пространно ответила я. — А где вы познакомились? Или это нельзя разглашать?

— На Дельране, — ответил мой собеседник. — Знаешь о нём?

— Читала. — Я была удивлена, ведь до этого момента считала, что Роман, как и мой отец, стремился летать. Хотя кто знает, какими перспективами завлекла эта работа Краснова. — Рудники, месторождения. Так?

— Угадала. Кстати, почему завтра у тебя может не получиться с экскурсией? Что-то с детьми? Кто-то из них заболел?

Руки Краснова, прижимавшие меня к себе, медленно поползли вверх. Но всё было в пределах нормы и приличий.