Небо на память

— Зубки режутся, — коротко ответила я и постаралась незаметно бросить взгляд в сторону шеатаров. И пусть вокруг было несколько шумно, и набежавшие посетители ресторана увеличили громкость своего общения. Но я по-прежнему не хотела, чтобы оборотни знали о детях. Вру, конечно, с одной стороны хотела. И чтобы Богарт рвал на голове волосы и бил себя в грудь оттого, что пропустил очень важный момент — появление собственных детей. Но с другой, меньше знает, лучше спит. А то мало ли что этот Май придумает.

* * *

Холгер Богарт

— Наследник, это ведь она? — поинтересовался Май, глядя на танцующие посередине зала пары.

Переливающийся свет ламп лился на них откуда-то с потолка, словно обволакивая и отсекая от сидящих за столиками посетителей. А облегающее фигуру алое платье Юлии злило шеатара. Потому что оно ей неимоверно шло, потому что Роман Краснов беззастенчиво прижимал девушку к себе, то и дело срывая с её губ лёгкие поцелуи. Раздражало! Холгер с трудом удерживал в себе зверя, наконец-то нашедшего свою пару. И в уме поневоле пронеслось несколько наиболее удачных, по мнению ирбиса способов устранения соперника. Самый простой из них это просто взять и откинуть Романа в сторону. Так чтобы летел со второго этажа, не забыв при этом сломать голову и всё что к ней прилагалось. Хол не агрессивный, нет. Просто оборотни не терпят, когда к их женщинам с таким рвением прикасается кто-то ещё.

Но конкретно сейчас снежный барс не имел на это право. Несмотря на то, что моё оно и на Сириусе моё.

— Она, — кивнул Хол, не сводя взгляда с Юлии. Что-то неуловимое изменилось в её фигуре, движениях. Казалось бы, прошёл всего лишь год… Почти год жизни. И без НЕЁ.

— Красивая, — одобрительно произнёс Май и покосился на Богарта. Всё правильно, о чужой возлюбленной лучше говорить нейтрально или заткнуться. Иначе чревато последствиями. Помощник точно знал, что наследник излишним всепрощением не страдает. В мире сильных подобное воспринималось только слабостью.

— Твоя задача увести Романа. Ты заметил его запах?

— Сигареты, — с пониманием отозвался Май. — Всё сделаю.

Музыка лилась со всех сторон, но не громко, а именно так, как надо. Хол старался прислушиваться, хотя разговоров сейчас доносилось немало. В какой-то момент по обрывкам фраз удалось понять, что речь идёт о завтрашнем дне. И что у Юли есть действительно проблема…

Дети? Он не ослышался?

Зубки режутся? Точно, дети…

Шеатара окатило волной понимания и недоумения одновременно. И кто отец? А главное, когда это произошло? И почему в отчёте, присланном ему, не было ни слова о беременности Юлии? Холгер не знал, когда, в каком возрасте у человеческих малышей прорезаются зубы. Однако он хорошо помнил, что при их встрече любимая была девственницей. И если даже условно взять то время, когда они не виделись, прибавить всего лишь несколько месяцев детской жизни…

Догадка была сродни молнии, пронзившей его среди поля во время дождя.

Он напрягся, чувствуя, как вздулись вены на висках, на шее и на руках, глубоко вздохнул, дабы не сорваться. И втянул удлинившиеся когти. Это хорошо, что их столик стоял в стороне от остальных. Не хотелось бы проявлять свою сущность при посторонних. Хотя судя по всему, оборотни на Земле не редкость. И даже охрана у Елагиных состояла из них.

— Наследник? — в голосе Мая прорезались тревожные нотки.

— Я в порядке, — процедил шеатар сквозь зубы. Он прикрыл глаза, стараясь сдержать зверя, собственный гнев, бурлящие в груди эмоции… Вдох-выдох, вдох-выдох… Кажется, опасный момент миновал.

А если речь идёт о семье самого генерала и его жене? Всё вполне логично. Только в данном контексте не вписывался сам факт, что любимая перестала летать. Или дело снова в отце девушки? Плюс длительное время семья была в опале, и именно потому за Елагиными был установлен дополнительный надзор местного императора.

За всеми своими рассуждениями Холгер едва не пропустил момент, когда одна мелодия смолкла и началась другая. Такая же плавная и ненавязчивая. Юлия с Красновым уже возвращались на своё место. И свой шанс Богарт упускать не собирался. Он быстро поднялся и шагнул им навстречу, преграждая путь.

— Надеюсь, вы не откажете мне? — произнёс Хол, предлагая девушке свой согнутый локоть. В груди всё клокотало. Но не только от той догадки, что родилась в его голове. Само присутствие рядом столь желанной женщины делало шеатара неспособным смотреть на кого-то ещё. Её умопомрачительный запах проникал в нос, забивался в грудную клетку, сводил с ума.

Рука девушки чуть взметнулась, словно она действительно была готова принять предложение. И замерла в нерешительности.

* * *

Юлия Елагина

Я знала, что нам нужно поговорить. Но делать это, прижимаясь к оборотню, было весьма проблематично. И без того танцуя с Ромкой мысли то и дело возвращались к Холгеру. Не вечер, а сплошное мучение.

— Не бойся, — подбодрил меня Ромка, приблизившись к моему ушку. И шепнул, не скрывая хитрой усмешки, — а если что зови, приду на помощь.

— Юлия? — повторил оборотень, которого сложившаяся ситуация, похоже, напрягала. Я приписала это избалованности Богарта. В женщинах купается, а тут я ломаюсь!

— Я не возражаю, наследник, — произнесла, коснувшись рукой согнутого локтя мужчины. По имени назвать Богарта почему-то не смогла. Его глаза вспыхнули, искрясь удовольствием, смешанным с досадой. Вот так! А ты как думал?

— А мы, может быть, свежим воздухом подышим? — раздался позади меня голос Мая.

— Пошли. — Краснов обрадовался возможности покурить. Всё ясно. Оборотни никотин не уважают. Значит ли это, что Май выполняет приказ Холгера? Смотрите, какой незаменимый помощник!

Своей каплей мести насладиться не успела. Ведь стоило нам оказаться вдвоём, как весь мой мир сузился до одного очень важного для меня, но непостоянного оборотня. Спросите, разве такой бывает? Вот он, передо мной!

На краткий миг руки мужчины словно в нерешительности замерли. А потом пальцы Холгера невесомо пробежались по моим плечам, спине, остановились на талии. Свои ладони я положила ему на грудь, словно таким довольно нелепым способом пыталась отгородиться. Наивная.

А я боялась поднять глаза, чтобы не утонуть в той самой синеве, которая преследует меня с момента нашего знакомства. И чтобы не растечься киселём перед шеатаром, принялась вспоминать те дни, когда мне было особенно плохо без него. Заодно заметки и статьи прессы с Шеата. И до кучи фотографию довольной принцессы ягуаров!

— Прости меня, — неожиданно произнёс Хол.

Я посмотрела на него, не веря собственным глазам. Он что мои мысли читает? Интересно, за что именно ирбис просит прощения? За то, что бросил больную и беременную? За то, что не искал со мной встречи так долго? За измену?

Я посмотрела на него, не веря собственным глазам.

— Забудь. — Коротко и ясно. Другие слова у меня получались более прочувствованные и прямые. Адрес, куда посылать, знает каждый. Но главное, я боялась, что выдам себя и дам слабину.