Небо в рублях

Милада прикусила нижнюю губу, и через месяц сыграли свадьбу.

После того как Ми год пробыла замужней дамой, Лена начала испытывать чувство глубокого раскаяния. Достоинства Лени непонятным образом трансформировались в недостатки. У Ми появилась толстая тетрадь, куда она должна была тщательным образом записывать произведенные траты. По воскресеньям Леня, надев очки, методично инспектировал «отчет», следя, чтобы дебет совпал с кредитом.

– Дорогая, – ласково произносил он, – как же так? Дал тебе на хозяйство двадцать рублей, а из записей явствует, что ты потратила тридцать!

– Одолжила червонец у Лены, – лепетала Милада.

– Почему? – недоумевал супруг. – Мы же все рассчитали, меню расписали, до копеечки распланировали.

– Сама не пойму, – чуть не плакала Ми.

– Не расстраивайся, – улыбался Леня, – сейчас изучим расходную ведомость и поймем. Ага. В понедельник ты сверх плана приобрела два мороженых по двадцать восемь копеек да еще купила булочку и бутылку лимонада, вот в сумме и потратила лишний рубль. Во вторник профукала целых два целковых, причем тоже на ерунду. В среду… не пойму, что тут написано…

– Пистолет, – шептала Ми, – игрушечный.

– Четыре рубля двадцать копеек за пластмассовую дрянь!

– Прости, дорогой…

– Ничего, ничего, – благородно кивал Леня, – просто до сих пор ты никогда не вела хозяйство надлежащим образом, привыкнешь. Главное – дисциплина и саморегуляция.

– Конечно, – кивала Милада, – я постараюсь.

Через некоторое время Смолякова родила Настю.

Лена, заходя к подруге, чувствовала себя хуже некуда. Милада окончательно превратилась в рабыню. Экономный Леня преспокойно заявил жене:

– Раз ты теперь не работаешь и сидишь дома, то вполне можешь донашивать старые вещи.

Ми лишилась всех радостей жизни. Такие приятные мелочи, как маникюр, укладка волос, покупка губной помады, не были заложены в бюджет, и очень скоро Смолякова превратилась в тетку непонятного возраста. Леонид сам приобретал жене одежду. Он купил ей практичное, «семисезонное» пальтишко из неснашиваемого драпа с кроличьим воротником, крашенным под норку, тяжелые кожаные сапоги и здоровенную сумку, этакий ридикюль вне моды. Летом семья выезжала в деревню, где ютилась в снятом сарайчике, без воды, газа и канализации.

А еще на Миладу начали сыпаться неприятности. Для начала к ним с Леней приехала жить его мать, Вероника Григорьевна. Дама мгновенно поняла характер невестки и принялась командовать. Сына она звала кошачьей кличкой Марсик, Миладу вообще не принимала в расчет. При каждом удобном и неудобном случае Ника, закатывая глаза, говорила:

– Другая бы была мне благодарна за то, что я родила такого великого человека, как Леня. Кандидата наук, необыкновенного сына! Другая бы, нищая, имеющая ребенка невесть от кого, почитала меня…

Ну и так далее.

К моменту, когда Насте исполнилось два года, Милада стала напоминать привидение. Она практически перестала разговаривать, скользила тенью по квартире, кидаясь со всех ног прислуживать мужу и вечно всем недовольной, злобно-желчной свекрови.

Потом случилась беда: из дома исчез красивый гранатовый гарнитур – серьги и браслет, единственная ценность Ми, подарок покойного отца. Милада проплакала всю ночь, недоумевая, куда могли подеваться украшения. В конце концов она решила, что, как всегда, пострадала из-за собственной неаккуратности – разбирала шкаф и случайно выкинула коробочку.

Через два месяца случился еще один малоприятный случай. Лена подарила подруге на день рождения часы. Очень необычные, электронные, в виде медальона. Не избалованная знаками внимания, Ми пришла в крайний восторг и весь день ходила с сувениром на шее, а потом положила в комод. Спустя неделю, когда Милада решила надеть часики, их не оказалось на месте. Подарок подруги исчез так же, как и гранатовый гарнитур.

Рыдающая Ми прибежала к Лене. Рыбкина пораскинула мозгами и спросила:

– Скажи, откуда у Кита транзистор? Неужели Леня дал добро на покупку приемника?

– Никиточка сам заработал! – восхищенно воскликнула мать. – Он подрядился почту по вечерам разносить. А на зарплату приобрел себе игру «За рулем». Давно у меня просил, но она двадцать пять рублей стоит, мне таких денег не собрать.

Рыбкина насторожилась. Пришла к Ми домой, поговорила с Никитой, а потом отправилась на почту, где услышала ожидаемую информацию: ни о каком подростке по имени Никита Смоляков в отделе доставки и слыхом не слыхивали.

Пылая гневом, Лена позвонила Ми и сказала:

– Кит – вор!

– Ты с ума сошла, – охнула Ми.

– Он нигде не работает. Я выяснила.

– Ты ошиблась.

– Хочешь, пойдем вместе на почту?

– Нет, нет, – залепетала Ми, – дай перезвоню тебе позднее.

Лена швырнула трубку и пошла пить валокордин. Не прошло и четверти часа, как позвонила Ми и счастливо заворковала:

– Все выяснилось. Ты на какой почте была?

– На вашей, около твоего дома.

– Вот! А Никиточка работает совсем в другом месте!

– Где? – заорала Лена. – Говори адрес.

– Не знаю.

– Спроси у мальчика.

– Он не хочет говорить.

– Почему?

– Кит очень обижен, что его посмели заподозрить в нечестности, – объяснила Ми, – он не желает разговаривать на эту тему.

Глава 16

Конечно, Рыбкина понимала, что Кит негодяй, но Ми не желала ничего слушать. На все справедливые замечания, типа: «Подумай, откуда у парня новые джинсы», – она сообщала: «Никиточка подрабатывает».

– Где? – спрашивала Лена. – Пусть назовет место.

– Кит хочет сохранить его в тайне, – отвечала Ми.

После окончания школы Никита в институт не поступил, но совсем не расстроился, а начал работать. О месте службы сына Милада говорила туманно:

– Кит служит дилером в строительной конторе, находит заказчиков, и если они оформляют договор, Никитушка имеет процент. Знаешь, он талантливый, умеет разговаривать с людьми, убеждать, объяснять и очень хорошо получает.

Впервые за долгие годы Ми была окончательно счастлива, и Лена старательно удерживала на языке ненужные вопросы, типа: «Что за предприятие?», «Какое количество денег имеет Никита?», «Почему ему столь много платят?»